Рыбки всегда плавают вправо - Антон А. Гусев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы и идём сами по себе, – Барон важно задрал свой пушистый хвост и принялся неторопливо спускаться вниз, покачивая своими шерстяными штанами.
– Просто сегодня наши пути совпадают, – весело засеменил за ним Лаки.
Мальчик улыбнулся, подбросил рюкзак за спиной, перекидывая лямки поудобнее, и бодро зашагал вслед за ними.
Они шли молча. Каждый звук эхом отражался от стен. Клос поводил вокруг фонариком – они ничем не отличались от стен сверху башни. По обеим сторонам ступеней были прикручены неизменные ручки. Иногда они оставляли позади длинные коридоры с дверцами – всё здесь было точно таким же, как и наверху, только людей не было. Мальчик свернул в один из коридоров, коты последовали за ним. Они зашли в одну из случайных комнат справа по коридору. Окошки были плотно замурованы. Никакой мебели внутри не было, даже входная дверь была снята.
– Здесь всё совсем как наверху. Интересно, почему никто из жителей не хочет сюда, предпочитая спать в стоячих комнатушках, когда тут столько места?
– Боятся, что, если стенка треснет, всё здесь зальёт водой? Наверху спокойнее, – предположил Лаки.
– Если на нижних этажах начнут трескаться стены, то и живущим сверху тоже несдобровать. Может, предпочитают селиться в комнатах с окнами? Хотя нет, наверху окна тоже есть не везде.
– А ты бы остался? – чёрный кот завалился на спину, раскинув лапки по сторонам. – Лежал бы один в полной темноте, все этажи твои, но жить можешь только на одном.
– Нет, не остался бы, – подумав, ответил Клос. – Всё-таки всё живое растёт вверх. Точно не остался бы.
– И чего же тогда мы спускаемся глубже и глубже? – лениво спросил Барон.
– Мы… – Клос запнулся, пытаясь подобрать объяснение, – мы сейчас как бы тоже растём, но вниз. Вот такие мы удивительные!
Троица продолжила путь, минуя десятки и сотни ступеней однообразной винтовой лестницы, проходя мимо коридоров, в которых когда-то давным-давно жили люди. Мальчик прислушался к своим ощущениям. Внизу живота у него начало зарождаться приятное чувство, переходящее в радость и поднимающееся выше, к груди. Клосу было знакомо это чувство. Он испытывал эти ощущения каждый раз, когда рядом был Некий.
– Слишком лёгок, чтобы спуститься так глубоко, – хором произнесли Лаки с Бароном. Они вдруг одновременно развернулись, глядя на мальчика, и их движения стали синхронными. Они продолжили спускаться хвостами вперёд, не спуская свои вертикальные зрачки с мальчика.
– Тоже решил попрощаться, Некий? – Клос смотрел в оба вертикальных зрачка, по одному у каждого кота и, казалось, видел, как в них сверкают молнии.
– Сделал выбор? Отказался от звона колокола? Одобряю. Отказался от вершин самых высоких гор? Осуждаю. Так не думаешь?
– Я так не чувствую, Некий, а это теперь кажется мне более надёжным сигналом. Я был с тобой наверху, у тебя прекрасно. – Мальчик продолжил спуск. – Я почти оказался слева, но принял решение двигаться вправо. Да и если вспомнить то место, откуда я прибыл, оно вообще правее некуда. И там тоже было прекрасно. Да что говорить, – Клос зашагал ещё быстрее, – даже в середине я был. Там было не столь прекрасно, но именно там я стал тем, кем стал. Теперь я иду вниз: это единственное место, где я ещё не успел побывать. И последнее.
Кошачьи зрачки погасли, синхронность в движениях тоже пропала. Коты развернулись и пошли своей привычной грациозной походкой.
– Ты сказал «последнее»? – озабоченно спросил Лаки. – Зачем же ты идёшь туда?
– Как будто у меня есть выбор! – воскликнул Клос, и громкое эхо загудело вокруг. – Это правильное решение, Лаки, единственно правильное. Фонарь – светит. Я – иду.
– А если фонарь погаснет?
– Это будут исключительно проблемы фонаря. Ступени здесь все одинаковые, направление тоже известно, так что будем продолжать идти. У нас за плечами важная миссия, – он поболтал рюкзак за спиной, – к тому же кошки видят в темноте, разве нет?
– В полной темноте не видят, – проворчал Барон.
– А ты видел полную темноту? – поинтересовался Лаки.
Клос задумался, сходу ответить на этот вопрос было непросто. Во всех картинах, которые он прокручивал в памяти, всегда была хотя бы маленькая, хотя бы очень тусклая щёлочка.
– Вспомнил! Под одеялом! Под одеялом темнота точно полная, если, конечно, хорошенько подоткнуть со всех сторон!
Клос выключил фонарь. Они остановились, погрузившись в абсолютную темноту. Где-то вдалеке капала вода, которую было едва слышно за собственным дыханием и сопением котов.
– Да уж, видимо, и здесь хорошо подоткнули! – Клос включил фонарь и продолжил спуск.
Они спускались вниз, иногда переходя на бег, иногда замедляясь. Рассматривать было нечего, кроме стен, ступеней и ручек всех мастей. Мальчик заметил, что чем дольше они шли, тем шире были древесные кольца. Видимо, когда-то давно деревья были крупнее, чем сейчас.
«Когда гостиница называется «Камень и бархат», кому в голову придёт, что стены из дерева? Кажется, что можно вообще ничем не покрывать их, говоря, что никакое это не дерево, а просто вид камня с кольцами, похожими на древесные, и все поверят. Да и какая разница, из чего стены? Крутить педали от этого легче не станет».
Впрочем, смотреть на стены ему быстро наскучило, и мальчик стал разглядывать дверные ручки, прикрученные к ступенькам. Они становились всё более сложной формы, с головами животных, какими-то неизвестными растениями и изящными узорами. Некоторые были очень большими. Возьмись Клос за такую ручку двумя руками, всё равно осталось бы место. А некоторые настолько маленькими, что и одной рукой не схватишься, разве что двумя пальцами. Порой вместо ручек были забиты и согнуты обычные гвозди и другие не совсем подходящие предметы. Видимо, тогда у жителей гостиницы были не самые простые времена.
Его размышления прервало урчание собственного живота.
– Привал! – объявил мальчик, – пора перекусить!
Сперва он достал миску и положил туда немного рыбного фарша. Это лакомство особенно полюбилось котам во время их проживания в гостинице, да и кошачий корм давным-давно кончился. Лаки с Бароном с аппетитом принялись поглощать фарш, а мальчик сбросил с плеч рюкзак впервые за весь поход и поставил рядом фонарик.
– Знаете, – тщательно пережёвывая лепёшку из мха, сказал Клос, – там, наверху… Странно, я говорю «наверху» так, словно гостиница уже так далеко, что мне уже до неё не добраться. Там, наверху, эти лепёшки не казались мне такими вкусными. Признаюсь, мне всегда было немного стыдно за то, что я ем их в то время, как некоторые обитатели гостиницы спят стоя. Так вот, сейчас этого нет, – мальчик закатил глаза и замер, только челюсть продолжала медленно двигаться. – Да, совершенно точно, этого больше нет!
– Сколько мы уже идём? – закончив с лакомством, спросил Барон, умываясь.
– Точно
