Отрок.Покоренная сила - Евгений Красницкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По большому счету, дед был, конечно, прав: Рыжуха, несмотря на все свои достоинства, в строевые кони не годилась. И не только по причине низкорослости и общей неказистости экстерьера. В случае «призыва на воинскую службу» ее главные достоинства – добродушие и пофигизм – обращались в фатальные недостатки.
Строевой конь должен быть бойцом – качество, нормальной лошади изначально не присущее. Но, «а ля гер, ком а ля гер», конь не только средство передвижения, но и оружие. Строевые кони ратнинской сотни умели, если выдавалась такая возможность, и цапнуть противника зубами, и поломать ему кости ударом передних копыт, и повалить чужого коня, ударив грудью или плечом с разбегу.
Был строевой конь и чем-то вроде спасательного круга – почувствовав, что всадник тяжело ранен или оглушен, он выносил хозяина из схватки, отбиваясь зубами и копытами от тех, кто пытался этому помешать.
Как ни крути, ни кобыла, даже самая распрекрасная, ни хирургически умиротворенный мерин ни на что подобное просто не способны. Дед же оставался верен своему принципу воспитания: хочешь научиться плавать – сигай в воду, да сразу туда, где поглубже. Словно подслушал старый слова отца Михаила: «Сумеешь укротить их – сумеешь укротить и себя!»
Промучившись пару дней (а чем, как не мучениями, можно было назвать то, что даже удила в пасть серому хулигану удавалось вложить лишь с пятой-шестой попытки, постоянно рискуя остаться без пальцев?), Мишка решил обратиться за помощью к науке, в лице «кинолога» Младшей стражи – Прошки.
Против Мишкиных ожиданий, Прошка и не подумал сразу же идти смотреть «пациента», а начал изводить Мишку вопросами, словно собирался заполнять первую страницу стандартной истории болезни: имя, возраст, происхождение, стаж службы и должность, предпочтения в еде, особые приметы и так далее, и тому подобное.
Мишка, конечно, знал, что Прохор еще та зануда, но чтоб настолько! Однако, обнаружив, неожиданно для себя, что ни на один из заданных вопросов толком ответить не может, мнение свое переменил и предложил разбираться со всем этим в присутствии «клиента».
Прошка, для начала, с профессорским видом (только что очки на нос не нацепил) несколько раз обошел вокруг жеребца, потом, бесстрашно раздвинув тому пасть, обследовал зубы, заставив поднять по очереди все четыре ноги, осмотрел копыта, пощупал бабки. Потом помял жеребцу живот и даже залез ладонью в пах.
Жеребец реагировал на все эти манипуляции на диво спокойно и только в последнем случае, изогнув шею, попытался цапнуть Прошку зубами за задницу, впрочем, безуспешно.
– Хороший конь, – вынес наконец свой вердикт Прошка. И с неожиданным одобрением добавил: – злой.
– Чего ж хорошего? – удивился Мишка.
– А вот когда он к тебе никого не подпустит, чтоб в спину не ударили, тогда и будет хорошо, – пояснил Прохор и продолжил. – Молодой, трех лет еще нет, наверно. Под седлом ходил мало, но к подковам привычен. Прежний хозяин его не жалел – порол нещадно, вон, видишь следы? Так что плетка ему знакома хорошо. И еще: на левом боку шрам. Точно не скажу, но похоже, что стрела хозяину ногу пробила, а потом уже в него ткнулась, потому и вошла неглубоко. Наконечник у стрелы был плоский – охотничий. Хороший, в общем, конь. Откуда он у вас?
– Да вроде бы у татей отбили, а к тем, наверно, попал, когда они обоз с ранеными дружинниками вырезали.
– Понятно, – Прошка многозначительно кивнул и распорядился. – Неси жрачку.
– Какую?
– Репу, морковку, капустную кочерыжку, свеклу… Яблоки есть?
– Только моченые остались, май же.
– Не, моченые не годятся, – отверг Мишкино предложение Прохор. – А еще чего-нибудь такое есть?
Ничего «такого» Мишка больше вспомнить не смог – не будешь же предлагать коню лук или чеснок? Вообще-то, еще по ТОЙ жизни, Мишка знал, что лошади любят крепко посоленный хлеб. Но ЗДЕСЬ хлеб был не тем продуктом, которым угощают скотину: слишком тяжело он доставался и никогда не был в излишке.
Принесенное Мишкой угощение Прошка разложил в нескольких шагах от коня на некотором расстоянии от одного овоща до другого. Конь сожрал все в том порядке, как гостинцы были разложены, не отдав никакого сколько-нибудь заметного предпочтения одному из продуктов.
– Надо было сытого угощать, – Прошка сконфуженно почесал нос. – Голодный-то он все уплетет.
Эксперимент пришлось перенести на более позднее время. На этот раз «пациент» все же выказал свои гастрономические пристрастия – они, впрочем, оказались такими же, как и у Рыжухи: обнюхав все, что ему предложили на выбор, жеребец в первую очередь схрумкал морковку.
– Ну вот, Минь, хвалить его будешь морковкой, – озвучил и без того очевидный вывод Прошка. – А наказывать – сам знаешь чем. Теперь давай узнавать, как его зовут.
Мишка только было собрался спросить: как это можно сделать, как Прошка уже приступил. Все оказалось просто. Держа в руке морковку, чтобы конь не отвлекался, Прошка начал с паузами произносить различные лошадиные клички, каждый раз внимательно наблюдая реакцию жеребца.
Сначала пошли клички, так или иначе связанные с мастью коня: Серый, Серко… Реакция оказалась нулевая. Тогда Прошка переключился на клички, соответствующие дурному характеру «пациента»: Буй (глупый), Бесен (бешеный), Стужа (мучение), Досада… Серый хулиган не реагировал никак, пока Прошка, уже отчаявшись, не произнес: Зверь!
Конь коротко вскинул головой и всхрапнул.
– Во! – обрадовался Прошка. – Зверем его зовут! – потом поскреб в затылке и добавил: – Или просто нравится ему это слово. В общем, Минь, зови его Зверем, не ошибешься. И вот еще что. Я тебе одну хитрость покажу, он молодой, ему должно понравиться.
Прошка встал лицом к Зверю, показал ему морковку, а когда конь потянулся к угощению, вдруг смешно и как-то неловко отпрыгнул вбок. Зверь повторил Прошкино движение, игриво вскинув переднюю часть тела. Прошка снова прыгнул в сторону, Зверь – за ним. Тогда Прошка сначала попятился, а потом бросился бежать через двор, помахивая за спиной морковкой. Зверь в несколько легких скачков догнал мальчишку, но тот увернулся и бросился назад.
Конь так быстро развернуться не смог, и Прошка успел отбежать, потом снова увернулся. Так они и мотались по двору, пока Прошка не запыхался и не отдал морковку Зверю.
– Вот так каждый день и играй с ним, – часто дыша, посоветовал Прохор Мишке. – Сначала с морковкой, а потом и просто так. Он привыкнет, будет за тобой, как собачонка, бегать. Выводи его в поле, бегай рядом, за гриву держись и беги. Где-нибудь в тесном месте, чтобы он сбежать не мог, хотя бы в загоне, сам за ним гоняйся, пусть он от тебя уворачивается, но не заканчивай, пока ему на спину не вскочишь: пусть привыкает, что ты его всегда оседлать способен. Когда подружитесь, тогда и начинай его к воинским делам приучать, но сначала добейся, чтобы он сам мундштук в рот брал и под седлом тебя беспрекословно слушался. В общем, играйте, балуйтесь, становитесь друзьями, а я к нему больше не подойду – строевой конь только одного хозяина знать должен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});