Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

Рабы выкатили вперед сани, на которых были разложены остальные части доспехов Серых Рыцарей. Они были по-прежнему покрыты кровью сражения на Сартис Майорис.

— Это дар, мой господин, — сказал Веналитор.

Аргутракс пренебрежительно фыркнул.

— Принимаю с благодарностью, герцог, — ответил Эбондрак, — это воистину редкий трофей. Велите вашим рабам доставить их ко мне во дворец.

— Будет исполнено.

— Итак, — произнес Эбондрак, разглядывая Серых Рыцарей, — игры Карникаля увидят, как охотники за демонами убивают себе подобных во славу Бога Крови. Только не говорите, что Кхорн не оценит этого юмора.

Эбондрак развернулся и прошествовал дальше, разглядывая других пленников, которыми торговали лорды Дракаази. Ни у кого из них не было ничего и близко похожего на редчайшую добычу в виде пары Серых Рыцарей, и ни один из лордов не мог похвастать, что может выставить на арену таких воинов. Прежде чем направиться к шатру, Веналитор взглянул напоследок на Аргутракса. Его надсмотрщикам предстояла большая работа, поскольку игры Карникаля открывали сезон поклонения Кхорну на аренах Дракаази и от того, как выступят рабы Веналитора, зависит его положение среди лордов планеты. Учитывая, что под его знаменем будут сражаться два Серых Рыцаря, игры, конечно же, пройдут для него удачно.

Кхорн в своей обители в варпе издаст рев радости, когда охотники за демонами будут принесены в жертву в схватке во славу его. Варп не скоро забудет герцога Веналитора с Дракаази.

6

— Это «Гекатомба», — сказал Холварн. — Я слышал, как один из них упомянул его название.

— Один из них?

— Из рабов, тех, что похожи на насекомых.

— И что это такое? Тюрьма?

— Корабль.

Аларик натянул цепь, хотя и знал, что это бесполезно. Он был прикован к стене крохотной темной камеры, настолько маленькой, что стоять он мог, лишь пригнувшись. Пол в пятнах засохшей крови был устлан грязной соломой. Стоял невообразимый смрад. В этих камерах умирали люди.

Сквозь железную решетку в стене Аларик мог различить силуэт Холварна. После демонстрации на невольничьем рынке Аларик на некоторое время потерял сознание. Лишить космодесантника чувств было не так-то просто; причиной тому наверняка был ошейник, ослабляющий его разум.

— Ты видел его? — спросил Холварн.

— Кого?

— Дракона.

— Да. — Аларик вспомнил это существо, нависшее над ними, словно в ночных кошмарах. Разумеется, это был вовсе не дракон. Драконы — это мифологические существа, похожие на крупных ящеров, обитавших на бесчисленных негостеприимных планетах. — Видел, и еще того раздутого демона. Хоть мой разум и затуманен, ему не удалось скрыть свою сущность. А рыцарь в красных доспехах — тот самый, кто взял нас в плен на Сартис Майорис.

— Я видел, как ты дрался с ним. Просто геройски, юстикар. Благодаря твоему примеру было перебито немало нечисти.

Аларик вздохнул:

— Он победил меня и взял живым. Но наш спор еще не окончен. — Сквозь решетку он мог различить лицо своего товарища. — Что с остальными? С отделением?

— Тейн погиб, — ответил Холварн. — Я видел, как он умер. Насчет Дворна и Визикаля не знаю. Нас окружили и разделили. Возможно, их тоже взяли в плен, но я их не видел. Да простит меня Император, но я не думаю, что у Сартис Майорис был хоть какой-то шанс.

— Наверно, нет, — согласился Аларик. Он почувствовал, как наклонился пол камеры, и услышал далекий рокот откуда-то из недр «Гекатомбы». Все-таки это был корабль, и он поскрипывал на ходу.

— Как ты думаешь, куда нас везут? — спросил Холварн. — Собираются принести в жертву?

Аларик поглядел на свои руки, скованные в запястьях.

— Я думаю, у них куда более сложные планы насчет нас, — ответил он. — Как правило, для того, чтобы удовлетворить Бога Крови, недостаточно просто чиркнуть ножом по горлу. Я уверен, что для нас у них в запасе кое-что поинтереснее.

— И кто такие эти «они», как ты думаешь, юстикар?

Аларик долго молчал. В самом деле, кто? Сама природа Хаоса подразумевала, что его нельзя классифицировать. Несмотря на тома запрещенных книг в библиотеках Энцеладской крепости, несмотря на знания, переполняющие умы инквизиторов, Хаос невозможно было поделить на категории или препарировать, словно заспиртованные образцы. Хаос — это изменения, это энтропия и разложение, но это также и избыток жизни и эмоций, извращенное рождение и смерть тоже. Всякий раз, когда кому-нибудь вроде Аларика казалось, что он понял врага, порожденного Хаосом, враг этот менялся, не только для того, чтобы сбить с толку охотника, но потому, что изменчивость была частью его природы.

— Где бы мы ни были, Холварн, и кто бы ни захватил нас, мы никогда не сможем ответить на этот вопрос. Никогда не поймем ни этого места, ни этих существ. Если мы вдруг сможем понять их, значит скверна овладела нами.

— Они могут растлить нас.

— Да.

— Ошейник делает нас беззащитными.

— Не полностью, у нас остается наша подготовка, но — да, мы уязвимы.

— Значит, это может случиться.

Аларик прекрасно понимал, что имеет в виду Холварн. Ни один Серый Рыцарь ни разу не поддался скверне. Они гибли, получали увечья, теряли рассудок перед яростью варпа, их были тысячи, погребенных в прохладных склепах в глубинах Титана, но ни разу никто из них не поддался скверне. Аларик и Холварн могли стать первыми.

— Этого не будет, — сказал Аларик. — И не важно, на какие хитрости они могут пойти, чтобы пробить нашу защиту. Мы Серые Рыцари. Все остальное — мелочи.

— Тогда я присоединяюсь к тебе в этой вере, юстикар, — ответил Холварн.

Аларик не знал, насколько удалось укрепить его дух. Он не был даже уверен в том, что Холварн поверил ему.

— Мы совершим побег, — продолжал Холварн.

— Конечно, — подтвердил Аларик.

Дверь камеры с шумом распахнулась, и один из насекомовидных рабов забросил внутрь целую охапку снаряжения и оружия, с грохотом рассыпавшихся по полу: кольчугу и несколько частей пластинчатого доспеха, меч и шлем.

— Готовьтесь, — сипло и с акцентом произнес раб, с грохотом захлопнул и запер дверь и повторил то же самое в камере Холварна.

— К чему? — осведомился Холварн. — К нашей казни?

Раб проигнорировал его и запер дверь его камеры. Аларик слышал, как он засеменил прочь, цокая коготками по полу.

Цепи вокруг запястий Аларика соскользнули. Он взглянул на груду доспехов у своих ног. Он все еще чувствовал раны, полученные во время боя с Веналитором. Космодесантники исцеляются с нечеловеческой быстротой, но ведь прошло всего несколько дней с того момента, как он едва не умер на Сартис Майорис. И теперь ему придется драться снова.

— Чего они надеются от нас добиться? — спросил Холварн.

Двери камер отворились. Остальные пленники выходили, звеня кандалами.

Аларик натянул через голову кольчужную рубаху и поднял ржавый меч.

— Они хотят нашей крови, — ответил он.

Пока их гнали по узкому темному туннелю к костяным дверям, утыканным клыками, Аларик впервые увидел других рабов — гладиаторов. Туннель змеился среди внутренностей Карникаля, и через отверстия в стене из плоти виднелись горожане, они улюлюкали и глумились над людьми, направлявшимися на смерть.

Некоторые рабы были не более чем пушечным мясом. Одетые в лохмотья, они шли, понурив головы и побелев от ужаса. Другие, похоже, могли постоять за себя, вроде мускулистого мужчины с тюремными татуировками. Почти все они были людьми, за исключением кучки похрюкивающих ксеносов, отделенных цепочкой инсектоидов. Аларик распознал звуки и запах, издаваемые орками, жестокими зеленокожими существами, которые жили ради того, чтобы драться.

Мужчина с татуировками смерил Аларика взглядом.

— Вы не мутанты, — заметил он.

— Нет, — проворчал Аларик.

Пленник улыбнулся:

— Значит, им, наверно, понравится убивать вас.

Аларик добрался до выхода. Он ощущал возбуждение, охватившее остальных рабов. Некоторых буквально парализовало от ужаса. Другие были готовы к бою. Орки молились нараспев, настраивая себя на бойню.

Двери распахнулись. На Аларика обрушились свет и рев огромной толпы. Орки протолкнулись мимо стражей и выбежали мимо Аларика на арену, размахивая тяжелыми ножами и дубинками.

Аларик очутился на арене. Должно быть, здесь собрались сотни тысяч зрителей, переполняющих ложи и скамьи на трибунах.

Арена, погруженная в тело города, была зловонной дырой, окруженной гниющей плотью, по которой стекали потоки крови и гноя. Зрители ревели, будто звери, изрыгая на арену брань и оскорбления, и чтобы они не разорвали друг друга, трибуны были разгорожены решетками. Обитатели Карникаля были столь же исполнены скверны, как и их город. С их костей клочьями свисали мясо и кожа, а в перекошенных лицах не осталось ничего человеческого. Кое-где виднелись роскошные ложи, мраморные, отделанные шелком, для высшей знати. Веналитор должен наверняка быть там, и, видимо, остальные лорды, которых Аларик мельком видел на невольничьем рынке, тоже. Шеренги воинов в доспехах отделяли знать от черни.