Упрямица - Эллен Марш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разбирая багаж, внесенный Ахмедом, Рэйвен достала из чемодана помятое письмо дедушки Хадриана своему сыну, намереваясь вручить его Филиппу за ужином. Развернув письмо, она внимательно рассмотрела мелкий, аккуратный почерк деда, и внезапная боль в сердце напомнила ей о том, как они были взволнованы и счастливы, когда он писал эти строчки. Откуда ей было тогда знать, что ожидало ее в долгом и трудном путешествии? Сердце вновь защемило так нестерпимо, как тогда, когда умер отец.
– Эх, Шарль, Шарль! – прошептала она. Имя любимого мужчины сорвалось с уст само собой, и слезы так и хлынули из ее чуть прикрытых глаз. Глубоко вздохнув, Рэйвен отложила письмо в сторону и начала одеваться к ужину.
Ужин в обветшавшем бунгало Филиппа Бэрренкорта подали в довольно уютной столовой. Вдоль длинного стола стояли обитые слегка потертым бархатом стулья. И стол, и стулья располагались на красивом цветастом персидском ковре. Столовый сервиз был из отличного английского фарфора цвета слоновой кости, и Дэнни, усаживаясь за стол, бросила на Рэйвен одобрительный взгляд, мол, даже и в этой дыре существует некое подобие элегантности.
– Надеюсь, ужин придется вам по вкусу, – улыбнулся Филипп Бэрренкорт, усаживаясь за стол. – Хаммад – неплохой повар, но упрямец готовит все на топленом масле, что делает пищу излишне жирной и может вызвать изжогу. Впрочем, я научил его готовить некоторые европейские блюда.
– Уверена, нам все очень понравится, кузен Филипп.
– Зовите меня просто Филиппом, дорогая, – сказал он, обаятельно улыбнувшись, отчего его рыжие усы зашевелились. – Кузен Филипп звучит… слишком официально.
Голубые глаза медленно, без тени смущения оглядели затянутую в муслин фигуру Рэйвен. Она сменила помятое зеленое дорожное платье на лавандовое, из муслина, украшенное вышитыми букетиками фиалок. Ее черные волосы были зачесаны назад и заколоты перламутровыми гребнями. Переодевшись, Рэйвен сразу посвежела и похорошела.
– Я вот что думаю, Рэйвен, – отрывисто проговорил Филипп. – Полагаю, мы устроим прием, чтобы представить тебя моим коллегам. Возможно, Лахор – не самое привлекательное место на полуострове Индостан, но и здесь есть интересные люди, которым я хотел бы представить тебя. – Он улыбнулся, явно довольный этой идеей. – Да, именно прием, – помолчав, продолжал Филипп. – Уже целую вечность у меня не было повода развлечься.
– О, но зачем же вам лишние хлопоты? Уверяю вас, я прекрасно обойдусь и без этого, – запротестовала Рэйвен.
– Никакого беспокойства, дорогая, – ответил он и, потянувшись через стол, взял ее руку в свою. – Мне бы хотелось, чтобы мои друзья увидели, как выглядит настоящая чистокровная Бэрренкорт.
Краска бросилась в лицо Рэйвен. Она опустила глаза, а когда наконец осмелилась взглянуть кузену в лицо, то увидела, что он улыбается; его глубоко посаженные голубые глаза лучились теплом.
Какой-то он необычный: то прохладный прием, то вдруг настоящее гостеприимство, подумала Рэйвен. Но в чем тут причина – понять мудрено. В кабинете он почему-то казался весьма неуверенным в себе и… непонятным, а сейчас излучал дружелюбие и чисто родственную теплоту. Наверное, это из-за болезненной робости, решила Рэйвен. Но как бы там ни было, она милостиво разрешила ему представить себя людям, которых он считал своими друзьями.
– Думаю, следующий четверг отлично подойдет для этой цели, – сказал Филипп, кивая Ахмеду, вошедшему в сопровождении еще одного слуги; оба несли на огромных лакированных подносах накрытые крышками блюда.
– Мы задержимся здесь до следующего четверга, мисс Рэйвен? – озабоченно спросила Дэнни.
– Это зависит от…
– А в чем, собственно, дело? – перебил кузину Филипп Бэрренкорт. – Не станете же вы утверждать, что проделали такой путь из Англии только для того, чтобы заехать ко мне на денек и тут же отправиться обратно!
– Я действительно приехала по личному делу, – нерешительно проговорила Рэйвен.
Она не собиралась начинать разговор на столь щекотливую тему, как деньги, за ужином; ей бы хотелось обсудить это наедине с кузеном – без слуг и даже без Дэнни. Хотелось бы также, чтобы он успел прочитать письмо отца.
– И не думайте об этом. Серьезные темы совершенно не способствуют пищеварению. – Филипп посмотрел на Рэйвен каким-то рассеянным взглядом. – Мы поговорим обо всем завтра, когда вы немного придете в себя после путешествия. А может быть, послезавтра. Но вы должны пообещать, что останетесь на званый вечер.
– Обещаю, – сказала Рэйвен, опустив глаза. Филипп удовлетворенно улыбнулся:
– Отлично! А сейчас прошу вас попробовать вот это, – добавил он, указывая на блюдо с тушеной бараниной, завернутой в нечто, напоминавшее капустные листья. – Это деликатес родной провинции Хаммада.
Позже, когда Филипп удалился в свой кабинет и слуги вышли, Рэйвен с Дэнни отправились в гостиную – заняться вышиванием. Было совершенно ясно, что Филипп Бэрренкорт не собирался принимать в этой комнате гостей, так как она была для этого не приспособлена. Несколько ламп, стоящих на столиках с изогнутыми ножками, освещали почти дюжину чучел, расположенных вдоль стен. Там были несколько оскалившихся тигров, леопард, горный козел со стеклянными глазами; а также другие породы козлов – таких Рэйвен видела впервые.
– О Господи! – воскликнула она, остановившись на пороге, невольно поднося ладонь к губам и широко раскрыв глаза.
Дэнни устроилась на низенькой дамасской софе, разложив на коленях вышивание, а прямо над ее головой торчали огромные загнутые вверх бивни слона. Рэйвен в полном молчании бродила по этому музею, разглядывая животных. Мерцающий свет ламп отражался в стеклянных глазах охотничьих трофеев Филиппа Бэрренкорта. Дэнни украдкой наблюдала за молодой хозяйкой.
– Как ты можешь сидеть здесь и вышивать? – спросила наконец Рэйвен. – Даже твоя спальня кажется уютнее, чем эта комната.
– Наверняка так оно и есть, – с невозмутимым видом ответила Дэнни.
– Тогда почему ты устроилась здесь? – нахмурилась Рэйвен.
– Мистер Филипп предложил мне расположиться тут. Я заявляю вам, мисс Рэйвен, что ваш кузен Филипп – очень странный.
– Что ты имеешь в виду? – недоуменно спросила Рэйвен, подходя ближе, чтобы рассмотреть сверкающие глаза оскалившегося бенгальского тигра. – За обедом он показался мне очень любезным.
– Но какой-то он… отстраненный, словно не от мира сего, – возразила Дэнни. – Мне кажется, он и половины того, что ему говорили, не услышал.
Рэйвен пожала плечами.
– Наверняка он постоянно думает о делах. Ты же знаешь, какими могут быть мужчины. Даже папа… – Она осеклась, ей по-прежнему было больно вспоминать об отце, особенно сейчас, когда на сердце и без того было невыносимо тяжко от предательства Шарля.