Две луны (СИ) - Румянцев Евгений

Денег, как всегда, на закупку необходимого не хватило, и решили, что останутся в поселке до утра, а завтра после открытия конторы уже двинутся к себе. До вечера к ним в отряд записалось аж пятеро, и Петр от счастья разве что по потолку не бегал. Днем побеседовал с Питером, который заявился с очередными претензиями и прямо обвинил в нарушении негласного договора. В ответ Петр сказал, что сами виноваты с задержкой выплат, именно из-за этого они задержались в поселке и вынуждены были здесь пережидать Зов и поднял цену за клык дракона на пять медяков, сказав, что лечение бойцов их разоряет. Поссорились знатно. С криками, угрозами и нецензурной лексикой, так, что их ругань слышал в вечерней тишине весь поселок. Но до рукопашной не дошло, хотя руки у обоих порой чесались не на шутку. Немного остыв, вроде бы снова договорились, что вербовка фортом новеньких открыто проводиться не будет, но приходить теперь в поселок станут по возможности чаще и препятствовать пополнению отряда городское начальство не будет и расплачиваться станет вовремя по новым ценам. Питер был вынужден признать, что действия форта в войне с ящерами сильно помогли поселку, и передвигаться в округе стало безопаснее. Поэтому, как ни крути, но новое пополнение бойцов форта было выгодно и мэрии. А еще договорились обмениваться разведанными по нахождению драконов и по возможности наблюдать за их перемещением и численностью. Как заметил про себя Петр, договорились о тех же яйцах, только в профиль, но хоть награду за клыки удалось поднять.

Уже в лагере к Петру подошел новенький, который расспрашивал про все у них в поселке и сказал, что надо бы поговорить наедине, добавив, что он тоже русский. Петр молча указал на налобник и тихо ответил, что вечером может и удастся, а повысив голос, уже громче заявил, что ему сейчас некогда. Новенький кивнул головой, мол понял, а сам сделал вид, что обиделся. Помогала такая детская конспирация или их фокусы со снятием налобников давно вычислили, Петр не знал, но лишний раз светить важные разговоры, по его мнению, не собирался. И вечером в малом гроте, сделав вид, что уснули, теплой дружной компашкой сели послушать, что им поведает земляк. История его посадки была еще хлеще, чем у Выживальщика. Бывший военврач устроился хирургом в одну из больниц. Из-за того, что его щемили на работе, хотя врач, по его собственным словам он был хороший, начал бухать и через некоторое время стали подрагивать руки. В конце концов все закончилось тем, что важного пациента он не смог спасти, и его родственники решили отомстить. Умерший дед оказался родственником важной персоны и его обвинили аж в покушении на убийство, а чтоб было наверняка, на всякий случай состряпали дело о покушении на изнасилование, приплетя к нему соседку, с которой он давно был на ножах. Следак, ведший его дело, откровенно сочувствовал, он то и предложил схему с попаданием в Заповедник, выйдя по каким-то своим связям на людей, интересующимся этим вопросом. После этого на него завели еще одно дело, связанное с оппозицией и передали информацию о нем в нужные места. Интернет поднял шумиху об очередном узнике совести ну и так далее. В результате он оказался здесь с бесценной в данное время профессией. Перед полетом его проинструктировали насчет поиска русской общины, мягко намекнув, что именно в ней он должен оказаться. Правда это была или ложь, гадать не стали, свой хирург нужен был, как воздух, пусть и с подрагивающими руками. Еще он передал, что ими довольны и просили любым образам выставлять власти поселка в невыгодном свете. Насчет просьбы все посмеялись, по своим причинам все и так иногда получалось, как хотели неведомые покровители, но ссориться и дальше с мэрией не было никакого желания. Скорее всего в ней частично сидели такие же засланные казачки, которые и мутили воду, ссоря форт с поселком. После этого рассказа вспомнили о беседе Муни с Куратором и вовсю поржали, взахлеб пересказывая подробности этого дурацкого разговора о происхождении яда. На этом и закончили, вернувшись к общему костру, где тоже обсуждали новые новости, вытащенные из только что прилетевших.

Главный источник информации был бывший военный, участвовавший в миссиях в Ираке и Афганистане, где и приторговывал чем-то сильно запрещенным, насколько все поняли. Сюда его скоренько засунули, поскольку в прессе в очередной раз поднялась шумиха и надо было по-быстрому замять это дело, пока о нем не раструбят на весь мир. Под нехилым давлением он вызвался стать добровольцем в Заповедник, чтоб не быть окончательно утилизированным или схватить пожизненное. Он рассказал, что из таких, как он, секретными службами уже собрана небольшая группа из торговцев наркотой и нежелательных свидетелей разных неприятных событий в жизни страны. Шумиха по поводу инопланетной колонии поутихла, на Земле поняли, что дивиденды от этого не такие уж и большие, а вот потери в людях даже очень немаленькие и дальше станут присылать таких же ненужных, как он, не особо рекламируя их прошлое. Об этом он прочитал в одной статье одного ушлого корреспондента, который прозрачно намекал, что проект «отверженные обществом еще послужат нашей великой цивилизации» прикрыт, зато все правительства теперь пытаются засунуть сюда неугодных или опасных для властей людей. Сам он был чертовски зол и обижен на то, что оказался здесь и поэтому, когда его стали вербовать в мэрии, все сразу усек и послал в одно неприятное отхожее место. Его просто бесило, что точно такие же ублюдки, как на Земле, опять хотят распоряжаться его судьбой и, не раздумывая, решил встать в пику им под знамена форта и записаться в наемники. Благо, эта профессия ему была хорошо знакома.

Из всего сказанного бывшим воякой, Петр заключил одно: — Заповедник продолжит быть обителью разного рода отбросов общества, но контингент их может поменяться, возможно даже в лучшую сторону, если здесь появятся разного рода оппозиционеры, а не только отъявленные бандюки и прочая мерзота. А вот случайных людей, получивших большие сроки вроде его, Корейца и Ежика, станет меньше. Да и добровольцев, желающих поменять длительное заключение на достаточно скорую смерть в пасти ящеров, станет явно меньше. Восемьдесят человек в месяц для населения Земли как маленькая росинка под палящим солнцем пустыни.

Глава 37

А наутро они уже шли нижней тропой, разведанной Хунгом к реке. Профессору в лагере Петр наказал начать строить минидомну, дав ему в помощь три человека. Остальные, кроме ремесленников занялись приведением лагеря в порядок, ну и охотой, само собой. Сам же Петр с Выживальщиком, Хунгом, японцем, который сказал, что хочет сменить имя, потому что считает, что это его вторая жизнь, и попросил его называть Изаму, это значило «воин» на его языке, ну и вчерашним воякой, красочно рассказывавшим его историю попадания в «Заповедник», пошли разведывать левый приток реки, куда уходили к себе в жилище ящеры. Мартин, так звали вояку, узнав цель разведки, совсем как Сэм разулыбался, и охотно шлепал с ними, с величайшим любопытством вертя головой во все стороны. Но то, что он не привирал насчет своего военного прошлого, было видно. Шел он достаточно аккуратно, не ломая ногами сухие ветки под собой и лишь изредка перебрасывался скупыми фразами с остальными насчет местности и общей обстановки вокруг и внутри форта. К реке они подошли достаточно быстро, дорога была изученная, а вот дальше резко снизили темп, опасаясь неожиданной встречи с врагом. Удобной дорожки здесь не было, только та, которую пробили драконы, так что пришлось изрядно попотеть, осторожно продираясь через кусты и траверсируя крутой склон. Ящеров к своему счастью, не встретили и через каких- то пару часов мучений вышли к слиянию двух потоков. Там решили перейти на другую сторону, высматривая врага с противоположного берега. Переправа оказалось нелегкой, брести с грузом по пояс в обжигающе холодной осенней водичке с бурным течением, пусть и незначительное время, совсем неприятно. Пришлось после слишком ободряющей переправы углубиться в показавшимся не таким густым и гостеприимным лес на той стороне и там же переночевать. Следующим утром не торопясь и вглядываясь в противоположный берег, стали цепочкой идти около кромки воды и так прошли да конца большого холма, который когда-то обходили со своей стороны в поисках вертолета. Приток, пока холм был напротив, был узким и глубоким, шириной всего метров пятнадцать, а вот за ним расширился почти вдвое и настолько же обмелев, сказалось наличие относительной равнины на том берегу. Тут и решили сделать привал, найдя маленькую уютную полянку возле берега, скрытую прибрежными зарослями от посторонних глаз. Петр достал бинокль и принялся осматривать местность напротив.