Тень Гегемона. Театр теней (сборник) - Орсон Скотт Кард

Что до Бельгийца, ПВ нашел ему должность – ассистент Гегемона. У него свои бланки документов и электронный адрес – вроде как министр без портфеля, не имеющий своей команды чиновников и лишенный доступа к финансам. И все же он целые дни занят. Любопытно мне чем.

Точнее было бы сказать, что у Бельгийца нет сотрудников официально. А неофициально Сури приходит к нему по свистку и слушается движения пальца. Кое-кто из видевших это говорили мне, что они поражены такой переменой: он никогда не выказывал такого преувеличенного уважения к Вам или к ПВ. Часто они вместе обедают, и хотя Бельгиец никогда не заходил ни в казармы, ни на учебный плац, не давал заданий Вашей маленькой армии и не участвовал в ее маневрах, неизбежен вывод, что он обретает некоторое влияние или даже контроль над силами Гегемонии, как бы незначительны они ни были. У Вас есть контакт с Сури? Когда я поднял перед ним эту тему, он просто не стал отвечать.

Что до Вас, мой талантливый юный друг, я надеюсь, Вы понимаете, что все фальшивые документы сестры Карлотты были получены из Ватикана, и, когда Вы ими пользуетесь, по Ватикану разносится трубный рев. Они меня уже просили заверить Вас, что Ахилл не пользуется поддержкой в их рядах и никогда не пользовался, даже до убийства Карлотты, но если они так легко могли Вас выследить, то наверняка и другие смогут. Ну, как говорится, умному достаточно. Я и так написал уже пять абзацев.

Графф

Петра с Бобом путешествовали с месяц, пока ситуация дозрела. Сначала Петра была довольна, что все решения принимает Боб. В конце концов, ей никогда не приходилось жить в подполье и путешествовать с фальшивыми документами. У него имелись самые разнообразные документы, некоторые из них были заготовлены на Филиппинах, другие – в разных тайных местах по всему миру.

Но беда была в том, что все ее документы были выписаны на шестидесятилетнюю женщину, говорящую на языках, которых Петра никогда не учила.

– Это абсурд! – возмутилась она, когда Боб передал ей четвертый набор таких документов. – Никто этому ни на минуту не поверит!

– Верят же, – возразил Боб.

– И хотела бы я знать почему. Думаю, что здесь дело не только в бумагах. Наверное, каждый раз нам кто-то помогает, когда мы проходим проверку документов.

– Время от времени, – ответил Боб.

– Но каждый раз ты включаешь какие-то связи, и охранник в упор не видит, что я не выгляжу на возраст этой женщины…

– Бывает, когда не выспишься…

– Ты слишком длинный, чтобы так ребячиться. Так что брось.

– Ладно, Петра, согласен, – сказал наконец Боб. – Эти все документы были заготовлены для сестры Карлотты, а ты не похожа на нее, и мы оставляем очень заметный след, когда просим о подобных одолжениях и получаем их. Так что давно пора разделиться.

– Две причины, по которым этого не будет.

– Это помимо того факта, что ездить вместе ты придумала с самого начала? Что ты меня шантажировала: «Мы оба знаем, что без тебя меня убьют»? Но это тебе не мешает, как я вижу, критиковать мой способ сохранять тебе жизнь?

– Вторая причина, – продолжала Петра, не обращая внимания на попытку затеять ссору, – состоит в том, что на бегу мы ничего делать не можем. А ты, когда ничего не можешь делать, сходишь с ума.

– Я много чего делаю.

– Помимо того, что организуешь нам проход с липовыми документами мимо тупоголовых пограничников?

– Я успел начать две войны, прекратить три эпидемии и написать поэму. Если бы ты не была так занята собой, ты бы заметила.

– Какой ты на все руки мастер!

– Оставаться в живых не значит ничего не делать.

– Это значит не делать то, для чего ты хочешь жить, – возразила Петра.

– Оставаться в живых – именно этим я и хотел заниматься всю свою жизнь, дитя мое.

– Но в конце концов у тебя ничего не выйдет.

– Как у большинства из нас. У всех, в общем-то, если только не окажется, что права сестра Карлотта со своими христианскими постулатами.

– Ты хочешь чего-то достичь раньше, чем умрешь.

Боб вздохнул:

– Если этого хочешь ты, то не обязательно каждый хочет.

– Любому человеку свойственна потребность что-то оставить после себя.

– А я не человек.

– Да, ты сверхчеловек, – сказала она с отвращением. – С тобой говорить бесполезно, Боб.

– И все же ты все время пытаешься.

Однако Петра отлично знала, что Боб испытывает те же чувства, что и она, – мало просто скрываться, переезжать с места на место на автобусах, поездах, самолетах на другой конец света, чтобы через несколько дней начать все снова.

Единственная важная причина оставаться в живых – сохранять независимость достаточно долго, чтобы действовать против Ахилла. Однако Боб отрицал, будто у него есть такой мотив, и потому они оба ничего не делали.

Боб бесил Петру еще с тех времен, как она встретила его в Боевой школе. Он был такой невероятный лилипут, такой не по летам умный, что казался надменным, даже когда здоровался, а потом, когда ей пришлось годами с ним работать и понять его истинную цену в Командной школе, Петра единственная из всего джиша Эндера полюбила Боба.

И действительно любила, не покровительственно, как старший младшего, беря его под крыло. У нее никогда не было иллюзии, что Бобу нужна какая бы то ни было защита. Он попал в Боевую школу опытным выживальщиком и за несколько дней, если не часов, разобрался в ее пружинах и шестернях лучше всякого другого. То же повторилось и в Тактической школе, и в Командной школе, и в решающие недели до прибытия Эндера на Эрос, когда джишем во время учений командовал Боб.

Остальные его терпеть не могли за то, что самый молодой из них был поставлен командовать вместо Эндера, и потому, что боялись, что он навсегда останется командиром. Все страшно обрадовались появлению Эндера и не пытались это скрыть. Боба это должно было ранить, но, кажется, только Петра думала о его чувствах. А толку ему с того? Меньше всех о чувствах Боба думал сам Боб.

Но он ценил ее дружбу, хотя очень редко это показывал. И когда ее свалила усталость в бою, именно он взял на себя ее работу, и только он показал, что верит в нее так же твердо, как и прежде. Даже Эндер никогда уже не доверял ей задания прежней важности. Но Боб остался ее другом, пусть он и подчинялся приказам Эндера и приглядывал за ней во всех следующих битвах, готовый сменить ее, если она снова свалится.

Именно на Боба она рассчитывала, когда русские ее похитили, именно от него ожидала, что он поймет послание, заключенное в графической примочке к письму. И когда она оказалась во власти Ахилла, только на Боба она надеялась. И он понял послание, и он спас ее от этого зверя.

Пусть Боб притворяется даже перед собой, что интересуется лишь собственным выживанием, – на самом деле он был самым верным из ее друзей. Никогда не действуя только ради себя, он рисковал жизнью не задумываясь, если считал, что это нужно правому делу. Но сам он этого не понимал. Он считал себя совершенно недостойным любви, и потому до него невероятно долго доходило откровение, что кто-то любит его. Он успел понять это в сестре Карлотте еще до того, как она погибла. Но он никак не показывал, что понял чувства Петры к нему. Конечно, сейчас он уже выше ее и потому обращается с ней как с докучливой младшей сестрой.

И от этого ей порой хотелось выцарапать ему глаза.

Но все равно она решила его не покидать – и не потому, что ее выживание зависело от него, не только. Она боялась, что стоит предоставить его самому себе, как он ввяжется в какой-нибудь отчаянный план, жертвуя жизнью, чтобы положить конец Ахиллу, а этот исход был неприемлем – по крайней мере, для Петры.

Потому что она уже твердо решила, что Боб ошибается, говоря, что детей у него не будет, что генетические изменения, сделавшие его гением, должны умереть с ним, когда его наконец убьет его неуправляемый рост.

Более того, Петра сама собиралась вынашивать его детей.

И вот сейчас приходилось смотреть, как он сводит себя с ума постоянными занятиями, которые не вели ни к чему важному, и становится все более несносным и раздражительным. И Петре не всегда хватало самообладания, чтобы не огрызнуться. Они на самом деле любили друг друга, и пока что эту грызню удавалось удерживать на уровне «просто шутка», но что-то уже пора было менять, и срочно, иначе они действительно поругаются так, что дальше нельзя будет оставаться вместе. А как же тогда ее планы рожать детей Боба?

В конце концов Боба заставил принять решение разговор, когда Петра вспомнила Эндера Виггина.

– Зачем он спас человечество? – сказала она со злобой изнеможения в аэропорту Дарвина.