Тайник теней - Мария Грипе

А вот директор фильма оказался совсем другим. Из-за него возникли серьезные трудности. Ему совсем не понравилось, что его обвели вокруг пальца. Он был «просто взбешен» и грозил приостановить съемки. Он, несомненно, так бы и поступил, и никто не знает, чем бы все это закончилось, если бы на него не разозлился режиссер. Ведь он вложил в этот фильм уйму денег и сил. И он не может позволить выбросить все это на ветер! Это нанесет ощутимый ущерб киностудии. И в таком случае отвечать должен будет не кто иной, как директор. Вся эта каша заварилась исключительно по вине директора, и тот после некоторого обдумывания сдался.

К тому же режиссер нашел актера, который, по его мнению, прекрасно подошел бы на роль Неизвестного. А Каролине вместо этого прочил роль главной героини. Все шло как по маслу. Режиссер уверял, что Каролина просто создана для этой роли.

Ну спасибо! Ничего удивительного в этом предложении нет, но она решительно отказалась.

Напротив, Каролина изо всех сил боролась за то, чтобы самой играть Неизвестного, потому что ей не нравился выбор режиссера и она считала, что будет в этой роли гораздо более убедительна. Хотя она и не мужчина. Но все было бесполезно. В конце концов она всех восстановила против себя. Потом она подумала, что, может, это было и к лучшему. Иначе все еще более осложнилось бы для бедной Ингеборг, которая все-таки получила главную женскую роль, когда стало совершенно ясно, что Каролина от нее отказывается.

Играть саму себя на сцене для Каролины так же немыслимо, как и в жизни.

Однако режиссеру, который не догадывался, что в сценарии Каролина описала саму себя, и так об этом и не узнал, никак не мог понять, почему она так противится этой роли. Он думал, что здесь дело в каком-то капризе или желании отомстить: он не позволил Каролине сыграть Неизвестного, и она теперь упрямится. В конце концов он все-таки был вынужден сдаться.

К тому времени директор тоже успокоился, и Каролина получила роль в другом фильме, который тогда снимался на киностудии. Роль оказалась так себе, но довольно веселая, и Каролина еще больше убедилась в том, что, хотя кинематограф и рассматривают как самостоятельный вид искусства, который совсем не так уж много заимствовал у театра, как принято думать, все же будущее, несомненно, принадлежит именно ему. В кинематографе действительно есть уникальные и неожиданные возможности для самовыражения.

Съемки прошли гораздо быстрее, чем все предполагали. За две недели все было отснято. Хотя роль Ингеборг была больше, они с Каролиной освободились примерно одновременно и успели в театр Вилландера как раз к тому времени, когда начиналось турне по Норрланду. Оставались незанятыми лишь две второстепенные роли, но это их не смутило. Ингеборг сказала, что тем лучше: чем меньше она будет появляться на сцене, тем меньше о ней будет судачить родия.

Между тем все прошло хорошо. Если кто-то из зрителей и испытывал неприязнь к Ингеборг, то это было совсем не заметно. Впрочем, Ингеборг теперь вообще стало трудно обидеть. Есть только один человек на свете, который мог бы по-настоящему причинить ей боль, – это Арильд. А он никогда этого не сделает. Он действительно любит Ингеборг. Они просто созданы друг для друга, в этом мет никакого сомнения.

Было время, когда Каролина сомневалась в этом, думая о Берте, но теперь все сомнения рассеялись. Арильд очень тепло относится к Берте, но он никогда не любил ее. И это понятно. Их союз вряд ли принес бы кому-то из них счастье, и Берта в глубине души понимает это.

Судя по тому благоговейному письму, которое Берта прислала этой весной и в котором рассматривала любовь как «дар», она была готова к тому, что ее чувства окажутся безответными. Больше всего она ценит саму способность любить, потому что не все люди ею обладают. Для себя самой она считала счастьем ощущать и переживать любовь в своем сердце.

Сейчас она знает все. Арильд и Ингеборг сами рассказали ей все в Замке Роз. Именно поэтому Каролина отправилась в замок – чтобы побыть рядом с Бертой, если понадобится. Но, казалось, Берта только обрадовалась. Никто не знает, что творилось внутри нее. Единственное, что она сказала Каролине тогда:

– Подумать только, Арильд влюбился в актрису! Это было для меня несколько неожиданно, но, подумав, я решила, что это не случайно. Вначале была ты. А теперь Ингеборг. Вот, оказывается, что ему нужно.

Она произнесла это с легкой усмешкой.

Каролине очень хотелось знать, что же, по мнению Берты, нужно Арильду, но спрашивать она не хотела, а Берта уже сменила тему и заговорила о чем-то другом. Больше она этого не касалась. Но она не стала задерживаться в Замке Роз долго, как раньше. Она сослалась на учебу и на то, что ей нужно подыскать себе подходящее жилье в Уппсале прежде, чем разберут подходящие комнаты. Там всегда сложно найти жилье, поэтому лучше приехать заранее. Ей хотелось снять комнату с полным пансионом. Хлопот предстояло много, а Берта, как всегда, хотела все подготовить заранее. Посмотреть, какая ей потребуется литература и тому подобное. Да, у нее нашлась тысяча разных причин, чтобы уехать из Замка Роз, но Каролина все же понимала, что настоящая причина – это Арильд и Ингеборг. Хотя отношения между ними тремя все время казались открытыми и нежными.

И вот Берта уехала в Уппсалу и принялась за учебу с таким усердием, с каким относилась ко всему, за что бралась.

Каролина и Ингеборг снова вернулись в театр.

Внешне все выглядело, как прежде. Хотя почти все изменилось. Конечно, все идет, как надо. Но время от времени Каролине отчего-то делается удивительно грустно.

Дело в том, что она чувствует себя одинокой.

Одинокой, свободной и сильной. Как раз такой, какой она хотела прожить свою жизнь. И вот ее желание исполнилось. Почему же она не рада?

Конечно, рада. Но можно же иногда погрустить? Почему не потосковать по кому-нибудь, это ведь вполне естественно. Даже когда ты как никогда свободна и сильна…

А ветры перемен в последнее время очень резкие.

Удивительно. Сейчас Каролине кажется, что она единственная, кто осталась такой же, какой была. Хотя обычно бывало совсем наоборот. Как раз именно она постоянно менялась и считала, что остальные топчутся на месте.

Это ее беспокоит.

Но возможно, все станет лучше, когда в театре снова начнутся репетиции? Каролине вскоре предстоит сыграть Розалинду из пьесы Шекспира «Как вам это понравится» – она, конечно, рада и счастлива получить такую роль, однако ей все еще не удалось ее понять. Будучи в восторге от этой роли, Каролина думала, что она как нельзя лучше ей подходит, однако, начав репетировать, стала сомневаться. А когда Каролина начинает сомневаться, ей нелегко оставаться самой собой. И тогда разверзается настоящая бездна.

Но разве не так же было с Иоанной, хотя Каролина уже почти забыла об этом? Конечно, так же. Потому что, если бы ей пришлось вспомнить все свои терзания и сомнения в самой себе, она никогда не осмелилась бы продолжать, никогда больше не сыграла бы ни одной роли.

Возможно, так происходит со всеми, от этого никуда не деться?

Но никто вида не показывает. Как и Каролина, которая хочет выглядеть «независимой». Что, конечно, не облегчает дела.

И вот теперь, прочтя несколько раз пьесу, Каролина понимает, что играть в ней – настоящая удача; но все-таки что-то идет не совсем так, что-то никак ей не поддастся. Не удастся собраться. Мысли разбредаются. Что же происходит?

Впрочем, и другие актеры тоже несколько рассеянны, не только она одна. Поэтому тут, наверно, пугаться нечего.

А вот война, которая идет уже почти год и которая, как все думали, должна была закончиться давным-давно, стала непрерывной угрозой. Сама по себе война – это не самое страшное, пугает то, что люди начинают воспринимать ее как будничную жизнь. Они постепенно привыкают к войне, и она притупляет их чувства. Начинает казаться чем-то ненастоящим. Чем-то все более отвлеченным. Война еще не дошла до нас, все это нас еще не касается, и поэтому пока волноваться вроде бы нечего.

Когда наступила годовщина войны, люди опять было взволновались, но вскоре вновь успокоились и погрузились в пучину житейских будней. Да, все медленно, но верно возвращается к «обычной жизни» и к тому, «как и должно быть».

А вот по Давиду Каролина сильно скучает. Ей недостает его безумств, его восхищения ею. Нет! Ничто не может быть по-прежнему без Давида.

Как-то утром она обнаруживает на ночном столике письмо от Саги.

«Каролина!

Мне кажется, ты снова не придаешь значения своим снам, и поэтому я вынуждена написать тебе. Мне не нравится напоминать тебе о таких очевидных вещах, особенно потому, что ты, по-видимому, не понимаешь, о чем я говорю. Что же мне нужно сделать, чтобы ты поняла, что тот, кого ты называешь Соглядатаем, ждет уже слишком долго?!

Ты все-таки должна разобраться с ним. Избегать его так, как ты делаешь, никуда не годится.