Инженер 2.2 - Эд Нерский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Программа, вычисляющая косинус, действительно займёт всего десяток строк кода, но ведь эту формулу нужно знать, или, на худой конец, уметь её вывести!
Увы, на Рее нет интернета, и если с реализацией алгоритмов вычисления квадратных и кубических корней я худо-бедно справился (изобразил нечто похожее на деление столбиком, но для корней), то с формулами тригонометрии у меня получился провал.
Однако, вычислять синусы и косинусы было нужно (как минимум для дальномеров, измерителей углового расстояния и так далее), поэтому, в отсутствие нужных знаний в моей голове, пришлось выкручиваться следующим образом: я построил вычислитель, состоящий из нетянущихся магических нитей.
Это плетение содержало в себе окружность и два крестика. Первый крестик буквально изображал декартову систему координат, а второй помещался в точку на окружности, и определял отсчёты по осям X и Y.
Приходит от компьютера задание: посчитать синус того или иного угла. На окружности, по магическому сопротивлению её нити, находится точка, соответствующая запросу, и в неё помещается второй крестик. В итоге компьютеру возвращаются три числа — длины сторон прямоугольного треугольника, содержащего такой угол.
В общем, получилось натуральное построение чертежа, а затем снятие с него измерений.
Найдя же в обнаруженном справочнике требуемые степенные ряды, я собрался было выбросить всю эту машинерию с ниточками, памятуя, что помимо низкого быстродействия, она была не такой точной, как хотелось бы. Однако в этот процесс вмешался Косм со своим маниакальным желанием понимать каждую тонкость.
— А вдруг я тоже попаду в другой мир и мне придётся строить всё это с нуля?! — часто говорил он.
— Ты уже понимаешь большинство принципов, я уверен, что справишься.
— Но мне очень нравится наш старый тригонометрический вычислитель, он прост и… ясен. А чтобы понять эти формулы, нужно сперва разобраться с огромным объёмом лежащего под ними базиса.
— Ну так и изучай его. — пожал я плечами, — Вон какой классный справочник нашли! Знать бы почему у него не указан автор… Хм.
— Такие вещи пишутся множеством людей. — встряла в наш диалог Эт, — потому и нет автора. Видишь, написано: магическая академия Юрбэ. Думаю, его писали много-много лет, а потом ещё столько же — вносили различные правки.
— Но всё же. — продолжил настаивать Косм, — мне наш вычислитель нравится больше.
— Зато эти формулы более точны. — хмыкнул я назидательно, — а настоящему инженеру должно быть пофиг на эстетику, главное, чтобы нужный результат достигался!
— Но я хотел…
— Ты можешь что-то предложить? — перебил его я.
— Да. Давай переработаем наш старый вычислитель, чтобы он считал не хуже непонятных формул.
— И как ты себе это мыслишь?
— Нужно добиться, чтобы на нём появилась руна.
— Хгм… А ведь это может сработать! — подтвердил я, — Однако инициатива должна быть наказуема, поэтому давай ты этим и займись!
Отправив Косма выполнять упражнение “загадал-получил”, я озадачился измерением максимально возможного градиента, создаваемого магическим насосом. Проблема состояла в том, что хоть у меня и есть магический вольтметр, но он подходил только для измерения разности потенциалов, а мне требовалось измерять не столько потенциал, сколько наполненность пространства энергией.
В общем, не мудрствуя лукаво, я двинулся ставшим привычным опытным путём. Если вернуться к старым добрым джоулям в секунду, то производительность этого насоса получалась около пяти мегаджоулей в секунду. То есть чтобы вскипятить бочку воды энергией, перекачиваемой таким плетением, нужно потратить что-то около десяти-пятнадцати секунд.
Отправляя конструкты на большую высоту, я давно вычислил скорость, с которой он теряет энергию — что-то около сотни килоджоулей в секунду. Казалось бы, для компенсации потерь энергии одного магонасоса должно хватать “за глаза”, однако, памятуя о том, что создаваемое давление и производительность насоса — вещи слабосвязанные, я провёл ещё серию экспериментов, в частности, собрал кубик из шести таких насосов, запитал их от конструкта-накопителя и отправил всё это на большую высоту.
В итоге косвенными измерениями удалось установить, что это плетение способно создавать не такой уж и большой градиент: один к двум.
— Ну что же! — сделал я вывод, — два умножить на два это четыре. Ещё на два — восемь… Значит, для начала нам подойдёт звено из десяти насосов, а дальше…
— Получилось! — закричал мыслями Косм.
— Что у тебя получилось? — нахмурился я, сбитый с рабочего настроя.
— Тригонометрический модуль для CPU! Ура!
Поскольку нужно поддерживать порывы и развивать успехи друзей, то я, вздохнув, бросил свои дела, и переключился на реализацию математического модуля для наших CPU. Тем более что давно пора и поддержку вещественных чисел к нему прикрутить…
Элементали Разума
Расположившись в неплохой на вид таверне, они выбрали такое место, чтобы Маас оказывался вне поля зрения входящих. Чтобы одинокая девушка, разговаривающая с пустотой, не вызывала подозрений, они не использовали маскировку.
— Не думала, что получится найти друг друга. — полушёпотом проговорила Лиелла.
— Я был в отчаянии. К счастью, мне помогли. — улыбнулся Маас.
— Помогли? Кто?
— Элементали Разума.
— Ты умеешь общаться с ментальным элементалем? — выпучила глаза Лиелла.
— Нет. Все называют их элементалями цветка, но я считаю, что моё название подходит лучше.
— Так горшок на месте северного дворца — твоих рук дело?
— Нет. Элементалями разума управлять невозможно. По крайней мере, в том смысле, в каком мы управляем прочими.
— Ничего не понимаю. — пожаловалась Лиелла.
— Я сам пока до конца не осознал произошедшее. Но получается именно так.
— Расскажи! — попросила она, взглянув на вошедшую в таверну женщину.
— Понимаешь, я всегда считал, что все элементали разумны. Когда мы с ними общаемся, то создаётся такое впечатление. Так вот, оказывается это не совсем так.
Да, каждый элементаль разумен, но его память работает очень недолго, а после он всё забывает. Элементали Разума предполагают, что другие элементали постоянно умирают, а при призыве возникают заново.
— Предполагают? — опешила Лиелла.
— Да. Удивительно, но элементали Разума не умирают, а потому имеют нечто вроде общества. По их мнению, они — семья, но я бы назвал это государством.
Узнавая что-то новое, каждый из них всеми силами старается распространять знания между остальными. Временами они собираются в большие группы и дискутируют. Удивительно, но главные вопросы, которые их занимают, — не столько новая информация, сколько её классификация между “хорошо” и “плохо”.
— И ты объяснил им, что начавшаяся война — это плохо? — догадалась Лиелла.
— Да, но они не хотели в неё включаться. Мало того, общались с крайней неохотой.
— А как же ты…
— Оказал им услугу, и теперь они оказывают
