Нашествие. Москва. Буря миров - Андрей Левицкий

— Вот в нем, по словам Явсена, и находится передатчик, — вставил Яков.

— Полковник, а ведь ты так хочешь все это провернуть, потому что твой друг к повстанцам попал, — заметил Лагойда. — Скажешь, нет? Ты с Лешей своим хочешь связаться, это твоя выгода. Но в том, что для нас всех от этого какая-то польза будет, — я лично совсем не уверен.

— Хочу связаться, — кивнул Яков. — И с Кириллом, потому что ответственность за него ощущаю. Но в данном случае мои личные желания совпадают с общей нуждой. Передатчик, если он там, нам необходим.

— Так это если он там.

— А почему бы ему там ни быть?

— Да потому что этот пеон, — Лагойда показал на Явсена, который быстро крутил головой, переводя взгляд с одного говорившего на другого, — может быть таким же предателем, как и тот ваш, который сбежал. Вдруг это ловушка? Просто операция варханов, чтобы поймать нас.

— И для этой же операции они послали отряд к «Старбайту», который чуть нас не накрыл? — покачал головой Курортник. — Странно как-то, неказисто слишком. Думаю, Явсен действительно работает на повстанцев, он их агент в армии варханов, также как Айзенбах был агентом повстанцев среди землян.

— Агентом! — хмыкнул Лагойда. — Много вы знаете. Да у шефа сугубо свои соображения имелись, свои выгоды. Думаете, он хотел просто софт на лабораторных машинах стереть? Нет, он по украденной схеме собирался свое устройство сделать. В переговоры со Ставкой вступить и дальше уже по обстоятельствам…

— Что еще за Ставка? — спросил Лабус.

Лагойда махнул рукой.

— Это Денис, младший сотрудник в лаборатории, так перевел. Командование их.

— Кто за то, чтобы выкрасть передатчик? — вдруг спросил Игорь.

И поднял руку. Все удивленно посмотрели на него — принимать решения на основе голосования было для этих людей непривычно. Первым примеру Сотника последовал Яков, за ним Лабус, а после и Курортник. Явсен с любопытством хлопал глазами. Лагойда хмурился.

— Значит, решено, — кивнул Игорь. — А то спорили бы до бесконечности. Тогда следующее: когда начинаем?

— Надо этой ночью, — сказал Яков. Повернул к пеону голову и медленно произнес несколько незнакомых слов.

Явсен взволнованно закивал в ответ, затараторил, запнулся, повторил то же самое медленно, потом вскочил, протягивая руку. Яков дал ему карандаш. Пеон бросился к блокноту, сказал: «Териана»- и провел по бумаге линию. Потом сказал: «Земла»- и провел параллельно другую, но двигая карандашом быстрее. Стал повторять: «Териана-Земла, Териана-Земла», то медленно, то быстро чиркая карандашом по странице, пока не порвал бумагу. Только тогда он затих и положил карандаш.

— Ну и чего? — спросил Лабус. — Кто-то что-то понял?

Все молчали.

— Что бы там ни было, — снова заговорил Яков, — медлить нам нет никакого смысла. Ну что — сутки будем ждать, двое суток, трое? Вокруг Кремля болтаться, рискуя, что патрули нас засекут? А толку? Почему не напасть сегодня, сейчас же?

Яков отдернул левый рукав, глянул на запястье и расстроено махнул рукой.

— А, я же свои позавчера разбил! Который час?

— Двенадцать, — сказал Игорь.

— Ну вот, двенадцать. Значит, смотрите: у нас две машины на ходу, девять людей. И оружие, пусть не очень много. И, в конце концов, опыт. Сейчас все спланируем…

— Восемь людей, — брюзгливо поправил Лагойда. — Или ты и пеона уже считаешь за бойца?

— Хорошо, восемь, — согласился Яков. — Сейчас планируем, ложимся спать, спим четыре часа и примерно в пять начинаем. В пять еще совсем темно, но для часовых самый сон.

— Такие диверсии лучше в это время начинать, — согласился Игорь. — Хорошо, какие у кого предложения, как спланировать нападение?

Яков ожесточенно почесал лысину.

— Эх, Лешеньку бы сюда! Он спецом по таким делам был, чернокожих в Африке так натаскивал… Ну ладно, сами справимся. Во-первых, надо двумя группами действовать. Во-вторых, смотрите на план…

Все, не считая Явсена и Лагойды, снова встали у столика.

— Вот тут, — ткнул пальцем Яков, — шатер, где лежит передатчик. Круглый шатер, прямо возле штабного — видите, тот тоже круглый? А вот здесь…

Слушая его, Игорь глянул на бывшего начальника СБ «Старбайта», и выражение лица Ростислава Борисовича ему совсем не понравилось.

— Вот слушай, как тебя… Веня?

— Веня, — кивнул Григоренко, вместе с Партизановым и Мишей разглядывая бутылку в руках Лабуса. Голоса их в отсеке БМП, озаренном тусклым синим светильником, звучали глухо.

— Так вот, Веня, бензин можно с керосином смешать. Или с моторным маслом — три к одному примерно. Фитиль, тряпку обычную то есть, тоже пропитать, жгутом свернуть и вставить в горлышко, но только плотно, чтобы пламя сразу внутрь не попало. Полную бутылку наливать не надо, потому что не бензин сам по себе горит, горят его пары, а если она полная — нет для них места, плохо вспыхивать будет. Далее, бутылку лучше брать с длинным горлышком и из толстого стекла. Вот эти, из-под водки, которые Миша нашел, подойдут, горлышко длинное, хотя стекло так себе, ну да ладно. Как подожжешь — бросаешь сразу, потому что риск большой, что бутылка взорвется прямо у тебя над головой.

— А вот эти? — Партизанов показал в сторону двух бутылок, стоящих на полу броневика.

— А это — так называемые «химические», а не «коктейль Молотова», — пояснил Лабус, беря одну из них.

— Это че значит?

— А то, что там серная кислота — у нас ее было совсем мало, потому сделали только пару — вступает в реакцию с хлоратом калия, и при этом выделяется куча тепла, — Костя вещал увлеченно и со знанием дела. — Поэтому тут пробка должна быть такая, чтоб выдерживала контакт с серной кислотой. Сначала заливается бензин, потом малыми порциями добавляем серную кислоту. Главное, чтоб оно не загорелось просто от нагрева, из-за смешивания, понимаете? Дальше бутылку снаружи надо помыть, чтоб кислоты не осталось, дать просохнуть и охладить. Для этого мы ее в холодильник поставим, у нас в автобусе есть небольшая камера. Отдельно в миске надо смешать хлорат калия и сахар, чуть-чуть воды добавить…

— Чего за хлорид калия такой?.. — начал Партизанов, и Григоренко ткнул его локтем в бок.

— Вот ты необразованный! Не хлорид, а хлорат…

— Ща двину, Венька! — Партизанов поднял огромный кулак, и Григоренко отпрянул.

— Отставить двигать Веньку! — скомандовал Лабус. — Короче, это бертолетова соль. Ну или калиевая, другими словами.

— Ее и дома можно получить! — подхватил Григоренко. — Спички надо в ацетон бросить и…

— Так это оно в миске? — Миша показал на железную посудину с сероватой кашицей, в которой лежала тряпка.

Лабус кивнул.

— Оно. Бертолетова соль, сахар, ну и воды немного добавил. Ткань пропитывается, сейчас мы ее высушим, это тоже недолго, потом рвем на два лоскута и приклеиваем «моментом» к бутылкам. И готово — остается только бросить, чтоб разбилась.

— И оно без огня загорится? — не поверил Партизанов.

— Обязательно. Когда разбивается, бензин с серной кислотой попадает на тряпку, пропитанную солью с сахаром, и оно все загорается. Огонь такой белый и очень горячий. И главное — в чем преимущество, а? — Он оглядел слушателей.

Миша с Партизановым молчали, а Григоренко выпалил:

— Именно в том, что поджигать не надо!

— Правильно. Во-первых, это опасно, во-вторых, ты демаскируешься, когда над головой бутылкой с огнем размахиваешь. А с «химической» этого нет. Вопросы?

— Да, а я вот еще хотел… — начал Григоренко, но тут в люк над их головами сунулся Курортник.

— Что у вас? — спросил он. — Готовы?

— С «химическими» закончим — и все тогда, — ответил Лабус. — Минут пятнадцать еще, пока остынут, надо только в холодильник отнести.

— Ну так несите. Уже четверть пятого, мы все проснулись.

Курортник исчез, и Лабус поднялся с сидения.

— Миша, Веня, берите каждый по «химической», только аккуратно. «Коктейли» я в подсумок сложу, потом раздам. Ну, пошли.

Вскоре все собрались в автобусе, где Игорь быстро повторил распределение ролей и основной план. После этого, сверив часы, разошлись. Курортнику с Лабусом, Партизанову и Вене выпало ехать в БМП, Игорю, Якову, Мише, Лагойде и Явсену — в автобусе.

Тихо тарахтя двигателем, автобус выкатил из двора «Метрополя». Лабус проводил его взглядом — к этой машине он относился, как к любимой женщине, да к тому же отдал Якову свою СВД, на которую поставил ночную оптику. Костя спустился в броневик, на ходу осмотрев снарядную полку возле пушечного лафета. Снарядов оставалось всего два, а еще в броневике лежала последняя РПГ.

Партизанов, имени которого никто почему-то так и не удосужился спросить, переругивался с Веней в большом отсеке под башней. У обоих были «макаровы», у верзилы еще АК. Курортник, вооруженный ПМ и «бизоном», сидел возле водительского места, на котором устроился Лабус (ему достался только «макаров», автоматов больше не было). Когда он взялся за рычаги, Алексей спросил, поправляя титановый шлем на голове: