Темный Властелин против Волшебной Страны (СИ) - Сысоев Алексей

Увиденное превзошло все ожидания. У крыльца верхом на коне торчал натуральный рыцарь в серебряных доспехах с пушистым белым плюмажем на шлеме, щитом, на котором нарисован герб, и даже огромным копьем. Ко всей сюрреалистической глупости этой ситуации прибавлялось еще и то, что он сидел на коне в полной боевой готовности, пригнувшись и нацелив на двери Парламента копье, видя, вероятно, в своем скудном воображении картину, что немедленно поразит в самое сердце чудовище, когда оно додумается показаться в дверях.

Чего доброго, сейчас оттуда выйдет какой-нибудь воробей и этот недоумок сослепу проткнет его вместо ожидаемого зла. И еще покарябает совсем новую дверь. А это красное дерево, между прочим!

— Эй, придурок, ты как сюда попал? — поинтересовался Саарурок с леностью поглядывая вниз.

Его, и правда, занимал этот вопрос. Поскольку посетитель явно прибыл из-за гор и пустыни, где собирается армия, глядя на его транспорт, это вызывает некоторое недоумение.

Рыцарь удивленно закрутил головой, правда не меня позы велосипедиста в низком старте, потом догадался посмотреть вверх и был несколько удивлен и раздосадован, обнаружив зло там, а не в дверях.

Великолепный рыцарь, наконец, сообразил, что занятая позиция теряет смысл, опустил копье, выпрямился и даже приподнял забрало шлема, чтобы одарить чудовище бесстрашным взглядом голубых глаз. Да, у героя было все, как полагается: голубые глаза, квадратный подбородок и торчащие из-под шлема белобрысые патлы.

Собрав голубые глазки в кучу, герой мощно рявкнул:

— А ну спускайся вниз, подлый демон, я поражу тебя в самое сердце!

Саарурок засмеялся, пихнув Зилтериуса локтем:

— Нет, это какая-то подстава, я как будто на съемках голливудского блокбастера, где они таких берут? Послушай, приятель, — обратился он к рыцарю, — а что ты будешь делать, если я не стану спускаться?

— Как это? — не понял герой.

— Ну вот так вот, буду тут стоять и любоваться, что ты будешь делать. Это даже интересно с исследовательской точки зрения.

Вполне ожидаемо, длинное слово герой не понял и даже оскорбился, приняв за ругательство.

— А ну спускайся, жалкий трус! Неужели ты не примешь бой с достойным рыцарем?

— Зилтериус, друг, ты видишь тут где-то достойного рыцаря? Я вижу только какого-то придурка, ради которого мне было как-то не по статусу даже сюда выходить. Но я должен тебя заверить, что это просто из любопытства, ничего более, сейчас я просто уроню на него валун, и мы займемся делами поважнее.

— А ну спускайся, — взвизгнул рыцарь, совсем расстроившись, что зло не только не спускается, чтобы смиренно принять в сердце копье, но и вовсе ведет себя странно и не по законам чести.

— А ты не думаешь, что он может швырнуть в нас этим копьем, а Саарурок? — забеспокоился Зилтериус. — Мы не знаем, откуда он взялся. В этой Волшебной Стране возможно всякое, его доспехи и оружие могут быть заговорены.

— Даже если так, ему надо сначала додуматься это заговоренное копье сюда кинуть. Забудь Зилтериус, бойца забыли наградить главным оружием — мозгом.

Тут на балкон ворвалась Анженика, возбужденно крича:

— Эй подождите! Не начинайте поджигать без меня рыцаря, я хочу на это посмотреть!

— Как это поджигать, Анженика, ты что? Нет, ты слышал, Зилтериус, в этой Волшебной стране у населения какой-то сплошной пробел в развитии, тут надо много работать. Мы с моим приятелем, черным магом, никого убивать не собираемся, ты за кого нас держишь вообще?

— Рогатый, кончай нотации читать. Этот придурок в латах собирается тебя убить, а ты языком чешешь. Давай пусти молнию или огненный шар, это будет весело.

— Фея, — укоризненно начал Саарурок. — Разве можно каждого придурка в латах убивать только за то, что он такой придурок? И вообще, это не развлечение смотреть, как кого-то уничтожают молнией или огненным шаром! Нам попался единственный герой на всю Волшебную страну, а его сразу молнией? Да ты что, Анженика? Чистые сердцем герои вещь редкая, и по-своему полезная.

— Чем это?

— Достаточно убедить, что ты сам их друг и первый помощник во всех добрых делах. А уже потом, у героев масса применений! Их можно убедить, что президент соседней страны полная сволочь, и они отправятся туда устраивать митинги, им только дай цель, расписав, какая она высшая и светлая. На худой конец, когда герой надоест, можно его отправить бороться за права морских котиков.

— Начни с этого. Его уже пора отправить куда-нибудь. Этот герой чересчур пустоголовый, вряд ли он пригодиться. Он так и стоит там, вместо того чтобы зайти в здание, подняться сюда и скинуть тебя с балкона.

— Видишь, Зилтериус, я тебе говорил, у Анженики голова варит, она тоже приметила, что у героя крупный дефект.

— Сколько я еще буду ждать ужасное рогатое чудище! — взревел герой, заметив, что вроде как о нем говорят. — Или попробуй сразить меня или сдавайся!

— Ну, когда человек так просит, как можно отказать? — развел руками Саарурок.

В следующую секунду какая-то незримая сила сорвала рыцаря с мостовой вместе с конем. Как будто он был шариком для гольфа, который ударила гигантская невидимая клюшка. Присутствующие успели лишь разглядеть исчезнувший за облаками кувыркающийся силуэт.

— Ну вот, одной проблемой меньше, идемте, есть куча других поважнее.

Остаток дня Саарурок провел за неформальными личными встречами с прибывающими наместниками. Он вникал в проблемы провинций и их экономику, попутно разъясняя, кто он сам и почему надо его слушаться.

Когда солнце начало склоняться над горизонтом, и прямые оранжевые лучи стали заливать зал Парламента, где Властелин выступал, втирая воробьям о секретах роста путем увеличения доли промышленности и сектора услуг, а также, привлечения дешевой рабочей силы из отсталых стран, дверь неожиданно приоткрылась, пропустив робкого воробья.

— Извините, там к вам посетитель.

— Ты что, воробей, издеваешься? Ты не видишь, я тут просвещением народных масс занимаюсь? — возмутился Саарурок. — А ну проваливай отсюда, мне надо поведать еще о вредности кредитно-финансовых пузырей. Это самое важное, пернатый, ваша страна именно от этого и загнется, в конце концов! Если не хочешь подобных перспектив, то не мешай, я сейчас буду отучать этот сброд плодить из денег воздух.

— Но Ваше Величество… — замялся воробей, чем-то сильно смущённый.

— Послушай, если там еще один герой светлых сил, пришедший меня уничтожить, попроси Анженику, она уже знает, что с такими делать. Она справиться, нечего отвлекать Темного Властелина, по таким пустякам.

— Ваше Величество, там монах.

— О, отлично. И что теперь? Мне запрыгать от радости? Любая религия это особым образом искаженная истина, чтобы держать в рамках папуасские орды, которые пока не доросли до законодательства и принципов морали. Мы тут что, похожи на папуасские орды? Гони этого миссионера в шею.

— Нет, вы не поняли, это не миссионер. Это монах… ТОТ САМЫЙ монах…

Властелин медленно развернулся к воробью, а в зале началось заметное волнение.

— Не хочешь ли ты сказать, что к нам пришел монах, предсказавший падение Блистательного Конкорда? — спросил Уважаемый Хог.

— Не может быть, — зашептались в зале.

— Треклятье, что здесь происходит, этого монаха ведь не должно существовать на самом деле! — воскликнул Саарурок.

— Но он стоит перед стенами города, и просит позволения войти.

— А там, что ли, закрыто? — опешил Властелин. — Герой в латах, кажется без каких либо затруднений доскакал до самого Парламента.

— Нет, ворота открыты, но он просит позволения Императора войти в город, и хочет с ним встретиться.

— Проклятые боги и демоны, впускайте его немедленно. Давно мечтаю поговорить с этим монахом, по поводу некоторых нездоровых шуток!

— Да, я сейчас же передам.

Воробей скрылся в дверях. Парламент взорвался шумом обсуждения. Саарурок не стал их слушать, выскочив из зала, и последовал на балкон самой высокой башни здания Парламента. Оттуда он увидел, как в город входит невысокий человек в простом запылившемся балахоне, некогда бывшем белым. В его виде не было ничего особенного, но воробьи и люди на улицах, замирали, оглядываясь и провожая пришельца глазами. Так он и шел, не спеша по мощеной улице в нарастающем ореоле безмолвия. Казалось, вслед за ним город окутывает умиротворение и тишина.