Корректор реальности - Олег Языков

Капитан Семенов смутился. Он не знал, что нам ответить.

– Твоей задачей было прикрывать бомбардировщики, Семенов. А ты со своими орлами ввязался в совершенно не нужную свалку с «мессерами». Мы хоть по двум отстрелялись и заставили их выйти из боя. А вы?

Семенов промолчал.

– А вы не помогли отбить атаки фашистов на тэбэшки… Потеряли два самолета. Плохо, капитан, плохо. Так воевать нельзя.

Капитан вскинул на меня злые глаза.

– Да-а? А как можно, скажи, если знаешь?

– Знаю. И скажу. Ты только слушай и запоминай. А еще лучше записывай. Вот тут! – И я постучал себя по голове.

Начинающемуся скандалу не дали разгореться.

– Товарищи летчики, заходите… – Дверь опять приоткрылась, бросив слабый желтый свет керосиновой лампы на траву. Летуны, поплевав на бычки, потянулись в штаб.

– …Пойдем вот так, ромбом. В обход населенных пунктов, дорог и аэродромов противника. Записывайте, товарищи! – Комполка затянулся папиросой, прищурил глаз от дыма и продиктовал названия четырех деревенек и расчетное время их прохождения. Я их отметил на своей карте, приложил транспортир и соединил отмеченные точки красным карандашом. Получился вытянутый ромб, наконечником копья указывающий на запад. Рядом шуршал картой Андрей.

– Атака будет производиться с запада. Может, немцы зевнут, не сразу забеспокоятся. Там поглядим. Те, кто пойдет с ракетами, особо не спешите. Первыми пусть работают «Илы». А вы гляньте, может, зенитки придется давить. Ясно? Капитан Плешаков с э-э… ведомым работает по своему плану. Ясно, капитан?

План мы уже оговорили. Я кивнул, а Андрей обиженно надулся. Подобрал я ему фамилию… Никто запомнить не может. Прямо невидимка какой-то…

– Следите за «илюшами»… Как только они отработают бомбами и эрэсами – бросайте и свои. И сразу к штурмовикам на фланги. Вот, прошу посмотреть. Семенов, это тебя в первую очередь касается! Мы тут, на схемочке, с капитаном Плешаковым все наглядно вам изложили. Четверка истребителей идет с одного фланга строя «Илов», четверка – с другого. Пара Плешакова сзади-выше… Рядом со штурмовиками не тащиться! Скорость не терять, ходить змейкой, чуть выше штурмовиков. Чтобы вы в любой момент могли отсечь огнем и маневром любую угрозу атаки истребителей противника. А они возможны. Точнее – будут обязательно. С аэродрома сразу поднимут крик и ор, что они блокированы, что они под штурмовым ударом. С соседних аэродромов немцы тут же поднимут истребители. Это всем понятно? Поэтому принято решение. Штурмовики делают два-три захода на стоянки аэродрома. И все! И сразу уходим к себе. Восемь «Илов», да нас десяток. Хватит всем. Мало немцам не покажется. Ведем штурмовики до Старо-Быхова. Там садимся, заправляемся и летим к себе. Аэродром прикрывают четыре истребителя из второй эскадрильи. Тебе все ясно, Виктор Степаныч?

Комэск-2 мотнул головой.

– Тогда все. Вопросы? Нет вопросов… Все свободны, товарищи, идите отдыхать. Скоро уже вылет.

Нам с Андреем отдыхать пока не светило. Подсвечивая себе фонариком, мы в сопровождении инженера полка шли к стоянкам истребителей.

– Вот эти машины у вас и будут… Тип 29, моторы новые, мощные. Вооружение – один БК и два «ШКАСа». Пристреляны… Петрович! Как они у тебя пристреляны? На двести метров. Что еще? Ах, да! Ракеты…

– Ракеты наши будут. Сейчас подвезем. Просьба есть, свечи смените, поставьте новые, хорошо? И давайте сюда часового. После подготовки истребителей пусть тут стоит, ворон гоняет. Оружие-то секретное. Андрей, дуй за капитаном Ивановым. Пусть прямо на полуторке сюда и катит. Я пока тут побуду. Проверю патронные ящики…

Андрей исчез в темноте. А я начал заряжать боеприпасы на наших истребителях теплом своей души…

Подкатил наш грузовичок, мы быстро стащили ящики, раскрыли их. К самолетам подошел сержант-оружейник.

– Эти, что ли? Знакомое дело… Что с ними делать-то, товарищ капитан?

– Сначала проверь, отключена ли бортовая электросеть на самолетах. А то будешь подвешивать, а они – фр-р-р! И упорхнут в лес. Бывало уж такое… И поставь вместо дистанционных трубок обычные взрыватели.

– Ясно… Бомбосбрасыватель вам как устанавливать? На залп?

– Нет. Поставь на одиночные пуски по паре ракет. Кто его знает, какая там ситуация будет. Ну, еще вопросы есть? Часового прислали? Иди сюда, боец. После того как подвесят ракеты, примешь истребители под охрану. Тут, на стоянке, останется и наш капитан госбезопасности. Он и приглядит тут за всем. Ясно? Ну, иди пока… штык точи.

Молодой парнишка с длинным винтарем недоуменно посмотрел на меня и молчком ушел от странного командира в тень. Я обернулся к капитану ГБ Иванову.

– Ну, все. Принимай вахту. А мы спать. Как мы улетим – сразу ложись отдыхать, понял? Вернемся и будем прощаться. Пора… Пошли, ведомый, как там ваша фамилия, э-э-э?

Андрей рассмеялся и ткнул меня кулаком в бок. Спать нам оставалось чуть больше пяти часов…

– …товарищ капитан, а, товарищ капитан! – Меня кто-то робко тряс за плечо. – Вставайте. Пора уже…

Я вскинулся, все вспомнил и сел. Летчики уже шебуршали в палатке как мыши в стогу сена. Было еще темно. Ничего, это скоро пройдет.

Вода в большой бочке за ночь не успела остыть, и я с удовольствием поплескался. Не люблю холодную воду, бр-р-р! Затягивая ремень, я, не торопясь, пошел на тусклый свет керосинового фонаря, подвешенного над дощатым столом, где повара заканчивали накрывать завтрак. Все это было очень похоже на утро в нашем стойбище на утиной охоте. Дело привычное. Скоро и стрелять будем… Не по уткам, правда, но тоже по летающей дичи.

Я уселся за стол и потянул к себе здоровенный чайник с какао.

– Андрюха, двинь поближе масло и хлеб. Ага, спасибо… Давай, нажимай. Время дорого. Надо еще самолеты как следует проверить.

После завтрака нам объявили пятнадцатиминутную готовность, и летчики разошлись по самолетным стоянкам. Мы подошли к своим «ишачкам». В слабом свете луны тускло блеснуло острие винтовочного штыка часового. Из темноты к нам выдвинулся и капитан Иванов. Он сдержанно кивнул и стал наблюдать за обычной для летчиков процедурой.

– Товарищ капитан! Самолет исправен и заправлен. Свечи я сменил… БК по штату, вот парашют и шлем… Помочь надеть?

– Погоди, товарищ техник… Дай-ка я его обойду. Попинаю, да покачаю рули…

Так я и сделал. Прошел, погладил истребитель по влажному от росы борту, попинал покрышки колес и покачал элероны и рули. Это успокаивало, настраивало на обыденный, будничный лад. Потом запрыгнул на плоскость, заглянул в кабину.

– Старший сержант, сюда! А где ты прячешь кусачки для тросов?

Дело в том, что, то ли от резких эволюций самолета в воздухе, то ли еще от чего – черт его знает, – иногда перехлестывались и путались тросики от «шарманки» – штурвальчика ручного выпуска и уборки шасси. Это нам было ни к чему. Особенно – при возвращении на аэродром. Истребители приходили битые, почти без бензина. Заморачиваться и считать, сколько там надо сделать оборотов штурвала, было явно не ко времени и не к месту. Летчики поступали проще и эффективнее. Они перекусывали эти самые тросы кусачками. Шасси вываливались, а потом – резко на левое крыло – опа! Щелчок замка. Теперь – резко на правое, – еще щелчок. Все – стойки шасси встали на замки, можно садиться…