Аполлинария Суслова - Людмила Ивановна Сараскина

Сегодня я Вам пишу коротенькое письмо, тороплюсь.

Не забудьте же смерить Ваши подушки, да простите меня, что я Вам надоедаю. Я знаю, что я неуклюжий человек, и часто мучаюсь, думая, не сделала ль я перед Вами какой-нибудь большой неловкости; а Вы добрая и снисходительная чересчур, так что не скажете.

Когда мать моя поедет в Нижегородскую губернию, на свиданье с родными, – попрошу ее отыскать там где-нибудь полотенец, вышитых разными петухами и цветами. Кажется, Вы любите такие полотенца. Очень благодарю Вас за рекомендацию книг, непременно достану [?].

В Москву все собираюсь, но еще не знаю, когда поеду; то отца дожидаюсь, – то нельзя его вдруг оставить, когда он только что приехал.

Я бы хотела у Вас просить Ваш портрет, такой, чтоб был побольше карточки. Хоть когда-нибудь нескоро иметь бы Вам такой Ваш портрет. Жаль только, что все Ваши портреты как-то безжизненны, нисколько не передают Вашего выражения.

Ваши письма я всегда с огромным удовольствием читаю: нахожу справедливым и верным, то есть очень разделяю все, что Вы говорили в последнее время по поводу американцев этих (я их тоже как-то не люблю), по поводу нашей общественной жизни и пр., хотя не отвечала Вам на это, потому что как-то некогда было хорошенько заняться письмом.

Прощайте, до следующего письма.

Целую Ваши руки.

Ваша Полинька.

Р. S. Я сегодня очень бестолкова. У нас зима, почти – снег падает.

Фотографию дома Вашего в Версале я буду ждать.

Я недавно читала письма Вольтера, как это интересно!

Как ни милы мне Ваши письма, но я не прошу Вас писать часто; ведь это скучно писать письма, у Вас же большая переписка. Только во время нездоровья Вашего я ждала писем Ваших с мучительным интересом, а теперь я спокойна за Вас, притом же могу о Вас спрашивать Варвару Владимировну, а она такая добрая, что тотчас отвечает.

Я часто думаю, какая я была дикая и странная, должно быть, когда только что встретилась с Вами, но все-таки меня не оттолкнули.

Я надеюсь скоро получить Ваши письма, потерянные в Лебедяни. Мне говорили, зачем я не рвала Ваши письма. Я этого не могла делать и не могу. И за что рвать? Разве Вы скажете, что нужно рвать, тогда я их перепишу в особую тетрадь под заглавием какого-нибудь перевода?

А. П. Суслова – Е. В. Салиас // РГАЛИ. Ф. 447. Оп. 1. Д. 21.

Версаль, 4 ноября 66 г.

…Никогда, милая Полинька, не сказали и не сделали Вы ничего неделикатного или дикого, как Вы говорите, в начале нашего знакомства. У Вас для этого есть верный руководитель – сердечный такт. Правда, иногда Ваши мнения мне были не по вкусу, но я всегда думала, что Вы перемените их, позднее, всегда принимала во внимание внезапное Ваше развитие, отсутствие в детстве нормального воспитания и недостаток в юности и первой молодости руководителя. Я не говорю о семейных связях и об образовании ума. Если бы Вы видели барыню, которая вчера явилась ко мне и ее неделикатность, Вы бы разозлились…

Е. В. Салиас – А. П. Сусловой // РГАЛИ. Ф. 447. Оп. 1. Д. 5.

14 декабря. Иваново [1866]

Добрейшая, очаровательнейшая Графиня,

Я только что встала после болезни и сажусь отвечать на Ваше милое письмо, которое уж так давно я получила. Меня Ваше письмо ужасно взволновало, давно я не чувствовала так глубоко и так полно. Я была огорчена за Вас и в то же время радовалась, читая строки, написанные Вашей рукой, радовалась, что существуют еще умные и честные люди, понимающие наше положение, наше тупоумие и бесчестие. Кажется, только один честный голос и был в литературе в последнее время – Ваш голос, теперь и его не будет[200]; право силы, большинства победно вытеснило все благородное, мыслящее, впрочем, его было так мало. Эти господа, оставшиеся на свободе нигилисты, лгут и сочиняют факты довольно бесцеремонно, и все сходит с рук. До чего изменились понятия! Даже слова, слова потеряли прежний смысл. Теперь если новейшему писателю придется, комментируя другого писателя, Белинского или Гоголя, выписать слово эгоизм или что другое в этом роде, он на целой странице объясняет значение этого слова. Вы этого не делали, Графиня, в Ваших статьях, Вы не говорили: буки-аз-ба, 2 раза повторенное, будет: баба. В Петербурге мне приходилось Вас объяснять; говорят мне: Евгения Тур аристократка, ее читать нельзя, она говорит, что образованная барышня не может выйти замуж за кучера. – Да, конечно, нет. – И повторяю все, что было Вами сказано когда-то по этому поводу (статьи я не читала). Вот мнение Евгении Тур. Молодцы соглашаются, но говорят: «У Вас-то так, это понятно, но все-таки, а Евгения Тур, кажется, совсем иначе это толкует».

Вы знаете, Графиня, теперь «Современник» уж отсталый журнал, нигилисты говорят, что он идеальничает… Нигилисты читают «Русское слово», а больше ничего не читают, ибо всего «не перечитаешь». Я не читала русских журналов, кроме газет, особенно «Русского слова» не думала читать, потому что слышала о его безобразии в Петербурге от умеренных нигилистов, которые еще держатся «Современника». Но, видя его необыкновенный успех и спрашивая суждения его поклонников, решилась посмотреть, что за журнал, и увидела очень скоро. Ах, Графиня, что это за безобразие! Попадается ли Вам когда-нибудь «Русское слово»? Прочтите для курьезу. Ведь четырнадцатилетние гимназисты разве могут так рассуждать, как там рассуждают о Пушкине и Белинском? Они презирают эстетику и эстетиков за то, должно быть, что Шекспир и Гете (как меня уверял мой знакомый) признают черта, а Пушкин говорит, что солнце всходит. Я только того и жду, что не сегодня, так завтра Писарев, популяризируя науку, будет уверять, что земля ходит вокруг солнца, и я думаю, что он будет выдавать это за свое открытие. Тогда уж нельзя будет сказать: солнце село, под страхом прослыть неучами, поддерживающими в народе суеверие. Скоро будут писать комментарии на такие выражения, как: солнце село, и это будет очень полезная пропаганда для российского прогресса, ибо еще до сих пор нигде в Европе, несмотря на успехи естественных наук, несмотря на революции, несмотря на то, что девятнадцатое столетие почти в исходе, нигде не запрещено говорить и даже писать: солнце село. Вы представьте себе нашу блестящую будущность, когда все мужики, и бабы, и ребятишки будут знать, что земля ходит вокруг солнца.

Недавно я беру читать в «Русском слове» статью «Европейские авторитеты» и что же нахожу в ней? Трактат Писарева о «свободном зарождении»[201].