Киров - Семен Синельников

— Эта артель объединяет белодеревцев, это верно, но нужно посмотреть, нет ли там белогвардейцев у руководства этим делом.

Хозяйственников, кичившихся выпуском новой продукции, но забывавших о качестве ее, Сергей Миронович, бывало, осмеивал:

— Мы же люди теперь культурные, занимаемся вопросами искусства, в том числе музыкой; наша музыкальная промышленность не только гармошками занимается, но делает и сложные вещи, например, такой симфонический инструмент, как флейта… Привезли эту флейту в торговую сеть, там, прежде чем продать, испытали, и оказалось — пустяковое дело: флейта как флейта, все клапаны отполированы, на вид — красота, но один лишь «маленький недостаток» — не играет.

Курьез с флейтой облетел все предприятия Ленинграда. Стало крылатым словом:

— Флейта как флейта, на вид красота, только не играет.

Наряду с повседневным выполнением производственных планов на заводах и фабриках были важны для Кирова изобретения и открытия, узкие места промышленности, в том числе ленинградской, вроде ее обостряющейся нужды в электроэнергии и топливе, местном сырье. Все это он крепко держал в орбите своего внимания и влияния — всегда искать, искать и находить, находить и действовать. Энергетика: реконструировать электростанции Ленинграда, построить новые, Свирскую и Дубровскую, затем на заполярных реках Ниве и Туломе. Топливо: добывать торф в Синявине, сланец под Гдовом, разведать селижаровский и боровичский уголь. Сырье: пусть всех, как магнитную стрелку, тянет на север области, там есть руды, там есть апатит, чудо-камень, который можно перерабатывать в удобрения.

Север. Суровый, необжитой край, который местные жители, саами, называют «умптэк», что в переводе на русский означает: дважды неприступный. Киров встречался с учеными, прежде всего с академиком Александром Евгеньевичем Ферсманом. Изучал доклады исследователей, отчеты экспедиций, книги путешественников. Записывал все обнадеживающее, выигрышное. Перечитывал Ломоносова. Нашел у него пророческие строки о богатстве северных недр и выписал их — автограф сохранился в личном архиве Сергея Мироновича. Позднее, в начале 1932 года, напомнил о предвидении великого ученого ленинградским коммунистам:

— Еще Ломоносов в свое время звал на Север посмотреть, что там делается. Этот проницательный человек, который жил двести лет тому назад, сокрушался: «По многим доказательствам заключаю, что и в северных земных недрах пространно и богато царствует натура, и искать оных сокровищ некому!» «А металлы и минералы, — добавлял Ломоносов, — сами на двор не придут. Они требуют глаз и рук в своих поисках». Я думаю, что все наши просвещенные организации, начиная с Академии наук, и все практические работники должны последовать примеру Ломоносова и действительно глазами и руками прощупать все, что имеется в этом богатом и обширном крае.

Не на догадках был основан призыв, брошенный в 1932 году. Многое удалось сделать раньше, особенно в 1929 году; индустриализация прибавила стране сил, а партия уже ясно видела, что в близком будущем потребуются сельскому хозяйству удобрения во все возрастающих количествах. Нельзя дальше мириться с низкой урожайностью полей, да и уходят в прошлое времена, когда крестьянин мог довольствоваться навозом от своей сивки-бурки. Ее заменяют тракторы.

Пока в Хибинах, в тундре, где разведали запасы апатита, трудились геологи, Сергей Миронович знакомил в Москве десятки партийно-государственных работников с чудо-камнем. Как поскорее наладить добычу и переработку апатита — это обсуждалось и в ЦК ВКП(б), и в Госплане СССР, и в Комитете по химизации при Совнаркоме СССР, и в Госплане РСФСР, и в Совнархозе РСФСР, и в Экономсовете РСФСР. В ноябре это обсуждалось и на пленуме ЦК ВКП(б). Едва Валериан Владимирович Куйбышев в докладе о дальнейшем развитии народного хозяйства коснулся производства суперфосфатов, председатель ВУЦИК Григорий Иванович Петровский нетерпеливо подал реплику:

— А про апатиты вы ничего не сказали.

Куйбышев отозвался:

— Мы имеем здесь дело с огромной находкой, которая будет иметь величайшее значение для всего нашего народного хозяйства. Качество этих самых апатитов, то есть процентное содержание фосфора, оказывается рекордным с точки зрения всех мировых запасов. Поэтому мы будем иметь находку и для нашего сельского хозяйства и для экспорта.

Все были того же мнения, что и Киров: не терять ни единого дня.

Создали трест «Апатит».

На исходе 1929 года Сергей Миронович поехал в Хибины. На месте все-таки виднее. Необходимо посоветоваться с геологами, осмотреться самому, а тогда уже решить, что лучше: то ли строить фабрику в Хибинах, то ли возить сырье в Ленинград, на туковый завод, сооруженный для переработки апатита, импортируемого из далекого Марокко.

Киров и его спутники сошли с поезда на разъезде Белом, Пересели в грузовик. Приближалась новогодняя ночь. Все тонуло в полярной мгле. Бушевала метель. Машина застревала в снегу. Не дружно вытаскивали. Она застревала все чаще, ее больше толкали, чем ехали на ней. А метель бушевала и бушевала. По воспоминаниям привычного ко всему академика Ферсмана, не было сил идти по незащищенному полю. Наконец сели в присланные розвальни. Достигли единственного жилища, домика геологов и буровых рабочих.

Полночь. Новогодняя полночь у подножия горы Кукисвумчорр, сокровищницы апатита. За самодельным столом из неструганых досок Сергей Миронович склонился над картами и схемами. Говорили разведчики, буровики. Киров слушал, изредка спрашивал кое о чем. Все понятно. Сергей Миронович поднялся. Все говорили сидя. Он говорил стоя: из уважения к присутствующим, знаменитым и рядовым. Надо строиться всерьез. Рудник, фабрика, город. Только не разбрасываться. Не забыть о тепловой электростанции, о шоссе, кроме железной дороги.

Совещание длилось несколько часов. Наступило новогоднее утро. Метель стихала. Сергей Миронович вышел наружу. Сквозь снежную порошу увидел огромный палаточный лагерь, вышки буровых скважин, крутые взлеты величественной, мрачной, богатой горы Кукисвумчорр. Вершина утопала в снегу, в облаках. Сергей Миронович застыл, о чем-то думая. Улыбнулся:

— Крутая гора как наука, и наука как крутая гора. Посмотришь со стороны, не взять, а осмелеешь, подойдешь поближе да начнешь взбираться, то в одном месте, то в другом сыщешь тропинку.

Тепло простившись с остающимися, пожелав удачи и счастья каждому и всем, Киров уехал.

Тот день считают днем второго рождения Хибин.

Вслед за новогодним днем пришли будни. Партия и правительство, полностью поддерживая Кирова, дали неосвоенному краю путевку в жизнь, в социалистическое строительство. В тундру прибывали строители, горняки. При свете факелов взрывали недра, прокладывали штольни, добывали руду.