Порок - Илья Райх

– Зашел в ванну? – спросил Павел Сергеевич вошедшего в комнату Алексея. Тот кивнул.

– Ты вымылся? – сквозь истерический смешок произнес лежащий на полу Игорь. – Какая забота! – взгляд Игоря замер, глаза на какое-то мгновение прояснились. Он поднялся, с ненавистью посмотрел на отца и с презрением произнес:

– Ты вспомни, когда-нибудь ты меня спросил, вымылся ли я? Папаша-неудачник! – закричал он ему в лицо.

Павел Сергеевич всадил пощечину, но Игорь не возмутился, а через долю секунды вновь истерически загоготал и повалился на пол.

Когда хохот улегся, Павел Сергеевич вежливо попросил Игоря одеться.

– Поедешь со мной!

– В Москву? – воскликнул Игорь и вновь упал на пол.

Павел Сергеевич присел на кресло напротив кровати и ждал момента, когда Игорь придет в себя. Он не сомневался, что не уедет без него.

– Отдышался? А теперь одевайся, и мы поедем, – по-отечески произнес Павел Сергеевич.

– Что-то раньше ты меня в Москву не звал, что-то поменялось в моем милом отце.

– Ты сам знаешь причину, почему ты должен уехать со мной.

– Нет, не знаю, поясни, – Игорь вскочил с пола и прильнул головой к коленям отца, тот внезапно соскочил.

– Все, хватит разыгрывать цирк! – отрезал Павел Сергеевич.

– Нет, поясни, здесь ни от кого у меня нет секретов, пусть слушают все, какой я подонок, какой я…

В этот момент тяжелая рука Павла Сергеевича еще раз нашла щеку сына.

Игорь рухнул с колен на пол, но встал быстро, пощечина немного привела его в чувство:

– Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой?

Павел Сергеевич кивнул.

– Хорошо, тогда извинись перед моим другом Искандером. И тогда я поеду. И выплати ему материальную компенсацию за потерю трудоспособности.

Павел Сергеевич задумался, с его лица исчезла категоричность и жесткость. Молча вытащил кошелек и, достав несколько пятитысячных купюр, протянул их Искандеру.

– Здесь где-то пятьдесят тысяч, я думаю, хватит!

Тот не решался брать деньги, тогда за него их взял Игорь и кинул на журнальный столик перед отцом.

– Он из-за тебя потерял трудоспособность, а у него ипотека на квартиру, куда вы сегодня явились грязными ногами, – Игорь посмотрел на отца с ненавистью.

– У меня больше с собой нет, только карточка, ему передадут деньги завтра, – Павел Сергеевич, пошарив по кошельку, вытащил еще несколько тысячных купюр и небрежно кинул их на стол.

Игорь пересчитал их, там было три тысячи, не считая одной купюры, которую он незаметно засунул в карман джинсов.

– Тогда пошли сейчас своих обезьян к банкомату, пусть обналичат.

– Это нельзя сделать потом?

– Нет! Здесь в двух минутах езды есть банкомат.

Павел Сергеевич подозвал Алексея и дал поручение снять деньги.

– А ты одевайся, сейчас поедем, и возьми документы.

– У меня их нет. Они там… ты знаешь – где.

– Хорошо, что-нибудь придумаем, одевайся.

– А извинения?

– Он получил свои деньги, – ответил Баумистров-старший.

– Да, забыл, ты же ни перед кем никогда не извинялся, даже перед мамой! Для тебя это было сверхунижением, – сказал Игорь, собирая свои вещи по комнате, – для тебя был всегда один способ – ты всегда старался откупиться, извинения же могли унизить тебя.

Павел Сергеевич хотел было что-то ответить, но сдержался, ограничившись одной фразой: «Поторопись!».

Игорь суетился, он весь был как на шарнирах. Собрав в руки разбросанную одежду, вышел из комнаты, отец пошел за ним. Удостоверившись, что около входной двери дежурит белокурый помощник, дальше последовал за сыном, который в этот момент зашел в другую комнату – в рабочий кабинет Искандера.

– Ты что, следишь за мной? Мне надо переодеться!

– Переодевайся! – Павел Сергеевич не желал оставлять сына одного в комнате.

– Пап, в конце концов, закрой дверь, я стесняюсь тебя, – заартачился сын.

– Да, совсем забыл, ты же не сын мой, а моя дочь, – Павел Сергеевич раздраженно хлопнул дверью комнаты и вошел обратно в гостиную, где на кровати лежал Искандер. Он взглянул на него и с чувством неподдельного отвращения вышел из комнаты. В этот момент в квартиру зашел Алексей, привезший деньги. Отдав их Павлу Сергеевичу, Алексей вышел в коридор покурить.

Павел Сергеевич отсчитал еще пятьдесят тысяч и демонстративно кинул их на журнальный столик; выйдя из гостиной, он подошел к двери, за которой переодевался сын.

В этот момент входная дверь квартиры отворилась – это вошел Алексей после перекура – и по ногам Павла Сергеевича прошелся легкий сквозняк.

– Черт! – выругался Павел Сергеевич.

Он толкнул дверь рабочего кабинета, – та не поддалась, ее заперли изнутри. Одним ударом ноги он вышиб ее, в комнате было весьма морозно, из открытой двери балкона веяло холодом.

Стоя на балконе, он смотрел вслед убегающему по двору Игорю, спрыгнувшему в сугроб с четвертого этажа. Игорь, чувствуя гневный провожающий взгляд родителя, остановился, обернулся, поднял средний палец руки и выговорил слово. Павел Сергеевич понял, что хотел сказать ему сын столь многозначительным жестом.

Глава тридцать вторая

В понедельник днем, после ряда формальных процедур, а именно нудной работы с документами, Евгений направился в привычном для себя направлении – в психиатрическую больницу. Воинов пребывал в заторможенном состоянии, его клонило ко сну. Он объяснил это действием седативных препаратов.

Евгений почтительно предложил отложить разговор, но Воинов, вставая с постели, возразил:

– Я в полном здравии, наоборот, разговор быстро приведет меня в чувство.

Тогда Евгений восторженно объявил ему, что с Татьяной все кончено и рассказал подробности о встрече с возлюбленной в компании молодого человека. За весь рассказ Евгений ни разу не почувствовал себя неловко, его не покидало ощущение, что он говорит о постороннем человеке. Чем больше людей знает о распущенности женщины, тем проще на нее повесить ярлык «последней прошмандовки». Воинов слушал без особого энтузиазма, Евгения это немного рассердило:

– Тебе не до моей исповеди?! Я же предлагал перенести разговор.

Воинов помотал головой.

Как только Евгений закончил, он торжествующе проронил фразу:

– Ну что, ты мне обещал, что я забуду Татьяну, но стоит ли верить тебе, ведь твоего участия в своем излечении я не заметил.

Воинов не придал особого значения его заявлению, он присел на край койки, тяжело вздохнул.

– Евгений Андреевич, – начал он. – Вы взволнованы, возбуждены, что вам удалось избавиться от назойливых мыслей о Татьяне. Может, это и так, предположим. Но это просто стечение обстоятельств, – Воинов говорил если и медленно, но четко и без запинок. – Ваша история с Татьяной – это только одна из глав в череде событий, что с вами приключились за последнее время. Да, Татьяна – одна из причин, по которой вы и согласились на сделку.

Он посмотрел сонными глазами на Евгения.

– Но нельзя говорить, что именно профессиональная тяга к разгадке преступления – единственная причина наших дискуссий. И сейчас, когда я обрел душевное спокойствие, зачем бродить и искать истину в закрытом деле, учитывая, что преступник за решеткой, – сказал Евгений.

– На больничной койке, – поправил Воинов, он впервые за весь разговор улыбнулся.

– Мне без разницы, главное, что ты не на свободе.

– Поэтому вы приехали сказать мне, что расторгаете соглашение?

Евгений промолчал, он хотел что-то выдавить из себя, но не смог. Воинов привстал с койки, подошел к окну, посмотрев в него, он повернулся к сидящему на деревянном стуле Евгению и начал тихо говорить:

– История убийства трех женщин сродни фильму, а вы, Евгений Андреевич, исполнитель одной из главных ролей. В нем есть все – неплохой сценарий, сомнения следователя, интрига, помимо вас там есть множество актеров и привлекательных актрис.

Воинов улыбался, но глаза не менялись и выражали уныние.

– Но, в отличие от надуманности, что несет нам искусство, ваша история подлинная. И вы хотите прервать этот долгоиграющий сериал? Не думаю!

– Ты как всегда все решил за меня? – задал Евгений вопрос, на который не ждал ответа. – Но тогда скажи: какая роль уготована мне, положительная или отрицательная? Я так понимаю, режиссер – это ты?

Он вальяжно указал рукой на полусонного собеседника.

– Спасибо, я с честью постараюсь выполнить свою миссию. Но и у вас роль не только главная, но и судьбоносная для многих… для таких персонажей, как Баумистров, который олицетворяет большой капитал, как генерал Степанов, – а какой фильм без коррумпированного сотрудника МВД… ну, и женщины, – они все как на подбор, не так ли?

– Ты знаешь про всех моих женщин? – усмехнулся Евгений.

– Нет, но я думаю, что они так же прекрасны, как и Татьяна! – Воинов проницательно посмотрел на Евгения. – Интересно, мы столько говорили о Татьяне, а я даже не знаю, как она выглядит.