Свинцовый закат - Антонина Ванина

— Чёрная, — улыбнулся парень и выдохнул.

— Какого черта? — сквозь зубы прорычал полковник.

— У тебя кровь черная, — сказал Петерс, указывая глазами на порезанную руку полковника, что сжимала воротник его пальто.

Черная кровь была присуща исключительно кровопийцам, и Петерс это знал заранее. Либо он видел кровопийц и раньше, либо…

— Ты мне руку порезал, гаденыш, — только и сказал полковник, отпуская обидчика.

— Хочешь, и ты порежь мою, — тут же предложил тот. — Убедись, что я такой же, как и ты. — В заключение своих слов он протянул полковнику свой швейцарский нож, но мужчина его не принял.

— Ты точно не такой как я, потому что ты идиот.

— Ну, прости, — буркнул кровопийца, назвавшийся Франком Петерсом. — А как бы я ещё понял, что ты тоже вечноживущий?

— А спросить напрямую было нельзя?

— А что бы я спросил? «Мистер Райли, вы случайно не попиваете кровь время от времени? Я сам, знаете, порой делаю то же самое». Да что ты так переживаешь. Рана уже должна была затянуться. Зато я теперь абсолютно уверен, что ты такой же, как и я.

Полковник достал из кармана платок, чтобы оттереть тёмное пятно с руки, и действительно, пореза под ним не оказалось.

— На самом деле, это здорово, что я тебя здесь встретил, — продолжал Петерс. — Мне очень нужна помощь. Если ты согласишься, то я буду тебе очень обязан.

— Ты совсем страх потерял? — всё еще сердился на него полковник. — Сначала устраиваешь дурацкую проверку своим ножом, а теперь просишь помочь?

— Ну да, — и глазом не моргнув, признался тот.

— Не боишься, что я тебе сейчас двину по физиономии? Ущерба здоровью ведь не будет, и следов не останется.

— Если хочешь ударить, пожалуйста, бей, я тебя прекрасно понимаю, — и он умоляюще добавил, — А после, ты мне поможешь?

Полковник хмуро смерил взглядом кровопийцу, ибо такое простодушие его окончательно обезоружило. Ему лишь стало любопытно, сколько же Петерсу лет, и подумалось, что вечноживущему с замашками авантюриста никак не может быть больше трёх веков.

— Я надеюсь, ты не собрался выяснять отношения с белыми на их же территории? — на всякий случай поинтересовался полковник.

— Вообще-то, собрался. Вернее, с одной белой. Хочу её отсюда забрать.

— Я, конечно слышал, — с усмешкой заметил полковник, — как белые утаскивают кровопийц с поверхности в свои подземелья, но чтобы наоборот… А она на это согласна?

— Пока не знаю. Но вместе мы её убедим.

Энтузиазм собеседника не порадовал полковника. Ему не хотелось провести всю ночь в каменоломнях, гоняясь за несговорчивой женщиной, которую он даже не знал, в то время как у него самого были дела. Но внезапно в голове возникла идея, и полковник произнёс:

— А знаешь, я помогу тебе. Но только при одном условии.

— Конечно, всё что угодно, — поспешил кивнуть Петерс.

— Прямо-таки всё?

— Ну, — смутился он, — в пределах разумного, конечно.

— Когда поймаем твою белянку, я задам ей несколько вопросов, и ты позаботишься, чтобы она мне на них честно ответила.

— Идёт, — и он протянул руку, — кстати, на самом деле меня зовут Эйнар Гримссон.

— Старый Секей, — ответил на рукопожатие полковник. — Так ты исландец?

— Да. А как ты угадал?

— Имена у вас больно однообразные, что триста лет назад, что сейчас.

На лице Эйнара застыло немое удивление, а полковник лишь произнёс:

— Что, я ещё и с возрастом угадал? Я не прозорливец, случайно получилось. Лучше скажи, где и как искать твою белянку?

Эйнар тут же опустился к саквояжу, чтоб открыть его. Полковник внимательно смотрел, как тот перебирает груду белого полотнища, вытягивает из-под неё шнур, и только потом спросил:

— Это что?

— Веревка и две простыни. Я сшил их вместе, как мешок. Вдруг придется подниматься наверх под солнцем, а Заза ещё будет сопротивляться и брыкаться. Двойная польза.

— Ну, ты и выдумщик, — невольно признал полковник. — Или изувер.

— Да люблю я её, упрямицу! — в отчаянии воскликнул Эйнар. — Места себе не нахожу, зная, что она здесь.

— Белую? — недоверчиво спросил полковник.

— Лет 180 назад, когда я с ней познакомился, она была другой.

На столь удивительную историю полковник сказал лишь:

— Ладно, это твое личное дело. Так где ты назначил ей свидание?

Без лишних слов Эйнар повел полковника вглубь подземелья, и через пять минут блужданий в узких коридорах вечноживущие вышли к обрыву. Вниз вела аккуратно приставленная к склону лестница.

— Ну что, спускаемся? — видя нерешительность полковника, спросил Эйнар.

— А тебя не настораживает, что здесь, в старых заброшенных каменоломнях так просто стоит себе новая лестница?

— А что такого? Если у кого-то из здешних обитателей голова и руки на месте, почему бы ему не сострогать её для себя? Хотя, скорее всего, стащили эту лестницу у кого-нибудь из служащих оссуария. Ну, давай, лезем вниз.

На дне обрыва полковник решил расспросить своего нового знакомца о его пассии:

— Так она вправду белая?

— Альваресса.

— Что это значит?

— То же самое что и «белая» только правильнее. Они здесь так себя называют — альвары.

— Странное слово.

— Что странного? В древние времена они именовались альбарами, это от латинского «albus» — белый. Или от «alb» — гора.

— При чем тут гора?

— Ну как же? В горах есть пещеры, в пещерах есть подземные ходы, в ходах живут белые альвары. Разве не слышал о стоянке под Альпами?

— Слышал.

— Ну вот, а Альпы тоже происходят от слова «alb». Альпы — горы, а вершины их снежные — белые.

— Я понял. Всё же, любят здесь на Континенте выдумывать заковыристые словечки с несколькими смыслами.

— Тут-то любят. Это у вас в Англии нет особой фантазии на названия, говорите то, что видите. А вот у меня на родине альваров именуют альфарами.

— Эльфами? — недоверчиво переспросил полковник.

— Ну да. А что ты так удивляешься? Между прочим, здесь во Франции родственниц эльфов — фей называют просто Белыми Дамами. Лично я между эльфами и феями особой разницы не вижу. Сказки на то и сказки, что и феи и эльфы в них добрые. Но даже в сказках они похищают людей.

— И твоя альваресса?

— Да нет, она хорошая женщина, — с нескрываемой грустью произнёс Эйнар и добавил, — просто не дождалась меня и с горя ушла под землю. Думала, я забыл о ней и больше не вернусь. А в обиталище белых легче забыть о своих мирских печалях, прямо как в монастыре. Но вот, я вернулся, нашел её, объяснился, вроде бы Заза даже простила меня, но упорно отказывается подниматься наверх. Мне уже надоело устраивать ей здесь свидания. Сегодня же вытащу её наружу, хочет она того или нет.