Дьявол просит правду - Жанна Голубицкая

Сначала разговор заходит о самом Айрапете. Как же, любимый сын!

— Я Андрею давно говорю, — заявляет Елена Андреевна, — чтобы он становился вольным стрелком! Ведь Андрюша очень талантлив! И это не материнское мнение, а объективное. Он пишет музыку. И стихи.

— Неужели? — неподдельно удивляюсь я. Музыка еще ладно, памятуя о нашей с ним дискусси по поводу «полета шмеля». Но Айрапет и стихи? Вот уж не ожидала!

— Вы не знали? — улыбается Айрапетова маман. — Его печатают в поэтических сборниках, только он это не афиширует и меня просит особо не хвастаться. Но я все равно хвастаюсь! Я все же мать. Да и стихи хорошие, я в поэзии разбираюсь. Я же училка русского и литературы, — «мать наша» хихикает прямо как Айрапет на планерках.

Слово «училка» в ее устах меня буквально покоряет! Видимо, Елена Андреевна — как раз-таки сильный педагог, уверенный в своей квалификации. Как показывает опыт, те представители учительской братии, которые обижаются на это пренебрежительное словцо и рьяно требуют, чтобы их величали «педагогами», как раз и оказываются на поверку заштатными «училками».

— А Андрюша упорно остается на практически административной должности. Ведь главный редктор — это по сути наемный управляющий процессом выпуска издания. Он же не редактирует ваши тексты, не так ли?

— Зато он воспитал нас так, что мы сами себя редактируем, — не без гордости отвечаю я.

— В том-то и дело, что воспитал. Променеджерил, так сказать, проект. Замотивировал персонал. Это все — менеджерские функции. Мой сын с ними отлично справляется, но все равно — это не его. По своей внутренней организации он — творческая личность. В юности у него была своя рок-группа. Музыку он писал сам. До сих пор некоторые его песни исполняются. Ему звонят продюсеры, делают заказы. Но ему все некогда!

— Мам, ну хватит, — вмешивается Айрапет, — я сейчас покраснею и спрячусь под стол.

— Не перебивай! — строго одергивает его «мать наша».

Я отмечаю, что Даша слушает свекровь очень внимательно. Во время ее речей она только кивает и еще не проронила ни слова.

— Вы знаете, в чем трагедия менеджера, даже если он относится к топам? И зарплату считает тысячами долларов, начиная от пяти? — продолжает развивать свою мысль «наша мать». — Менеджер не имеет права на кризис жанра. Олигарх может захандрить, все бросить и уйти в кругосветку на собственной яхте. Рабочий у станка может захандрить, все бросить и уйти в запой. И то, и другое может талантливый режиссер, художник, писатель. А в запой, в круиз или и в то, и в другое одновременно — зависит только от того, сколько у него денег и что там у него на душе. Пока олигарх в отрыве, за его миллиардами проследят его служащие. Работяга проспится — и его буквально с руками оторвут на другой завод. Рабочие руки везде нужны. Творческая личность, вволю оттянувшись в «нирване», непременно создаст новое, еще более гениальное произведение — снимет фильм, напишет роман или картину. И только наемный топ-менеджер должен функционировать без сбоев, как механизм. Он — заложник собственного резюме. Малейший прокол — и он выпал из обоймы. Ни тебе хорошей зарплаты, ни тебе хедхантеров, ни выгодных предложений. Даже у публичной персоны в этом смысле больше пространства для маневра. Иногда даже скандал можно обратить в пиар-ход. Топ-менеджер — вот главный на сегодня социальный пленник! Самый печальный герой нашего времени.

Мы все дружно соглашаемся с Еленой Андреевной. Даже Айрапет:

— Честно говоря, я и сам иногда мечтаю все бросить и уехать с семьей куда-нибудь на Гоа, под пальмы… Буду околачивать фиги и финики и сочинять что-нибудь для души.

— А я буду ходить в набедренной повязке! — радуется Даша.

— Все бы вам шутить, а я вполне серьезно, — грустнеет «наша мать».

— Вы, Елена Андреевна, мыслите очень продвинуто… — я пытаюсь сделать Айрапетовой маме комплимент, но не нахожу правильных слов. Она находит их за меня:

— …для вашего возраста. Вы это хотели сказать? Это правда. А вы не стесняйтесь. Я горжусь своим возрастом. Мои года — мое богатство. Я считаю, что для женщины, если она смогла сохранить красоту и так называемый sex appeal, возраст — это только дополнительная опция. Чем женщина сташе, тем безнаказаннее она может прямо говорить мужчинам некоторые вещи. Без всякого риска для своего реноме. И мужчины понимают и реагируют адекватно. После 35 лет я научилась первой признаваться в любви. Ну, разве молоденькая девушка может себе это позволить? А знаете, как это заводит!

— Вы совершенно необычная женщина! — восторгаюсь я.

— Да, меня многие считают странной. А некоторые открыто ненавидят. Но я люблю, когда меня ненавидят. Вы удивитесь, но я черпаю в этом силы.

— Как это? — живо интересуюсь я. Эта тема мне близка в свете недавно объявленной мне Рыбами войны.

— Очень просто. С удовольствием вам расскажу, если вам интересно. Я пускаю энергию чужой ненависти себе на благо. Секрет тут только в том, чтобы искренне любить себя, гордиться собой, верить в себя — в хорошем смысле. А не в смысле гордыни, которая, как известно, грех и по итогу всегда оборачивается против тебя же самой. Еще важно уметь и не бояться признавать свои ошибки. Я не ханжа и свои пороки уважаю так же, как и свои достоинства. Другое дело, что личностные пороки, которые могут мешать их обладателю полноценно функционировать в социуме, надо адаптировать. Именно адаптировать, а не искоренять. «Искоренять» — вообще нехорошее слово. Оно ассоциируется у меня с тоталитаризмом, подпольными сходками в подвале, революционным хоровым пением и партийными «чистками». Искоренять ничего не надо. Над недостатками надо просто спокойно и вдумчиво работать, и тогда любой порок может неожиданно обернуться достоинством. Я в этом уверена. И сына своего с детства учила тому же.

— О да, у меня была великолепная школа! — признает Айрапет. — Мамуля от меня никогда ничего не скрывала. Но все жизненные реалии, красивые они или не очень, настойчиво предлагала проанализировать.

— И мы садились и анализировали, помнишь? — подхватывает «наша мать». — Я растила Андрюшу одна, и делиась с ним и трудностями, и радостями. Это был единственный путь дать ему необходимый жизненный опыт. Ведь рядом не было взрослого и умного мужчины.

— Зато было много молодых и глупых, — вворачивает мой главред. И я еще раз с оттенком зависти поражаюсь вольности нравов, царящей в этой по сути такой благопристойной и даже религиозной семье. Я бы не могла заявить такое своей маме! Даже если бы это было правдой. Может быть, я и есть тут главная ханжа? Засланный казачок в обществе самодостаточных раскрепощенных людей?

— Ну не только молодых. И не всегда глупых, — как ни в чем не бывало, откликается Елена Андреевна. — У меня было множество любовников, и я не скрывала их существования от Андрюши. — Каждый из них привнес что-то в мою жизнь — и в материальном плане, и в духовном. Меня до сих пор крайне раздражает, когда про успехи какой-нибудь дамы недоброжелатели уничижительно говорят: «Ну конечно, она ведь любовница такого-то…» А женщины еще и добавляют свое лицемерное «фи». Я на это всегда удивляюсь: «Так в чем проблема? И ты пойди и стань любовницей такого-то, и у тебя будет все то же самое!» На это завистницам ответить нечего. Потому что стать любовницей правильного человека — надо еще суметь. А уж стать ему дорогой настолько, чтобы он не отделался шубкой и машинкой, а сделал для тебя действительно что-нибудь полезное — вообще целое искусство! А скрывать собственную никчемность под маской порядочности — типичное ханжество! Да, никто из моих мужчин не остался со мной рядом навсегда. Никто не стал Андрею полноценным отцом. Но, тем не менее, абсолютно каждому из своих мужчин я искрнне благодарна. От каждого из них мне удалось получить именно то, в чем на тот момент я более всего нуждалась. Иногда они просто открывали передо мной нужные двери, а уж входила я в них сама.

— У вас редкая… — я опять с трудом подбираю слово, — как говорят иностранные хедхантеры, open personality!

— Да, открытость, — подхватывает «наша мать». — По-русски не звучит, потому что мы не оперируем этим понятием. А зря. Душевная открытость — свидетельство того, что человек состоялся. Тут иностранцы правы.

— Да уж, туману вокруг себя обычно пытаются напустить те, кому на самом деле нечего сказать и показать, — подает голос Даша.

— Абсолютно согласна с тобой, Дашенька. Замкнуты и таинственны чаще те, кто хочет казаться сложнее, чем он есть на самом деле. А также те, кому есть что скрывать, кого что-то гложет… Люди же с большим опытом и насыщенным внутренним миром обычно открыты, не замечали? — Елена Андреевна оборачивается ко мне. Взгляд у нее пристальный, но почему-то совсем меня не напрягает, хотя я не люблю, когда кто-то в упор смотрит мне в глаза.