Дороги. Часть вторая. - Йэнна Кристиана

– Да вы правы, девчонки, – сказал Арнис, – посмотришь – просто благодать. Даже жаль, что мы не занимаемся вообще-то прогрессорством целенаправленно. Как бы хорошо стало во всей Галактике... Только вот думаешь, а почему мы лишаем сагонов права заниматься прогрессорством?

– А мы их не лишаем права, – сказала Иволга, – пусть занимаются. А мы будем сопротивляться, пока видим целесообразность этого.

Арнис хмыкнул.

– Иволга, тебя переспорить невозможно.

– Ну а зачем со мной спорить? Я всегда ведь оказываюсь права, верно? Ну давай вот спросим у местных жителей, – Иволга повернулась к Риде и Рени, скромно шагавшим рядом, – как вы думаете, то, что мы вмешались в жизнь вашей цивилизации – это плохо?

– Ну... вы же нам помогаете, – сказала Рида, – что здесь плохого? Господь велел нам всем любить друг друга... помогать. Делиться. Вы с нами поделились. Вы благословенны.

Они остановились около небольшого фонтана. Ильгет сказала.

– А еще мне вспоминаются слова Эннори... помнишь, Арнис?

Все посмотрели на нее. Ильгет поймала влюбленный взгляд Рени и, смутившись, отвела глаза.

– Помнишь, как он сказал? «Ваши лекарства, ваши гравитационные двигатели, ваши знания – вы все это сделали силой Христа и с Его помощью, разве не так? Ваша цивилизация – что лежит в самой ее глубине, в самой основе? Что дает вам силы и смелость исследовать космос, искать другие миры, бороться с сагонами? Разве это не ваша вера?»

– Это он очень хорошо сказал! – горячо воскликнула Рида, – нам нужно записать эти слова и поговорить о них на собрании.

– Хорошо, – кивнула Ильгет, – мы сделаем это.

Иост уже вставал потихоньку на ноги. Переломы, хоть и очень сложные, за две недели зажили, регенерация была подхлестнута лекарствами. Но Венис предписал ему до самого возвращения на Квирин оставаться в медотсеке. Кроме Иоста, раненых не было, и поэтому по традиции собираться стали у него.

Айэла тихонько перебирала гитарные струны и что-то мурлыкала. Иост полусидел в кровати. Он уже натянул поверх больничной одежды свой черный скапулярий, и выглядел от этого особенно бледным, светлые короткие волосы смешно встопорщились. Прямо над койкой на стене висело Распятие. Словно уголок монастыря здесь, подумала Ильгет. И пучок сухих цветов с Визара на столе – это Айэла постаралась. Умница.

– Но как я понимаю, в Агрене теперь нет священника? – спросил Иост. Ильгет вздохнула.

– Пока нет. Но надо будет поговорить сразу, как прилетим... Да, мы засняли все – крест, и все рассказы очевидцев. И мы обещали поговорить...

– На Визаре, видимо, откроется духовная школа, – сказал Арнис.

– Но насчет Агрены – они не могут ждать, пока подготовят своих священников. Надо поговорить, чтобы прислали кого-то...

– Обязательно, – кивнул Иост, – я там со своими тоже поговорю, в Петросе.

– Я думаю, отец Маркус не откажет, продвинет это дело дальше, – сказал Дэцин. Он сидел у изголовья Иоста, опершись рукой о поручень.

– Приятная была прогулка, – задумчиво сказал Марцелл, – мы ведь тоже на Визаре работали... тяжело было.

– А кому было легко? – спросил Гэсс, – и главное – где?

– Вот-вот, везде тяжело. Наш отряд ближе к югу работал, – сказал Марцелл, – но самое приятное – вот так побывать снова в старых местах... И увидеть, что все действительно пошло на лад. Планета восстановлена, биосфера уже почти в норме. И люди... теперь им все же будет легче. Считай, не было бы счастья, да несчастье помогло. Если бы не сагонское вмешательство, мы бы тоже не вмешивались в жизнь этого мира... А так все же здорово облегчили им существование.

Иволга покосилась на Арниса, сидящего рядом с ней и вдруг закрыла ему рот ладонью. Ско хмыкнул.

– Это я на всякий случай, – пояснила Иволга, – просто представила, что сейчас начнется очередная дискуссия на тему прогрессорства и преимущества материальных благ...

– Ладно, ладно, молчу, – пробормотал Арнис.

– Ты у нас прямо диссидент какой-то, – с упреком сказал Гэсс.

– А что, может быть, через пару десятков лет Визар войдет в Федерацию, – мечтательно заметил Иост.

– Сомнительно... Ярна что-то не торопится, – уронил Арнис.

– Так и не надо, – воскликнул Иост, – там же еще сагоны остались... или один сагон. Чует мое сердце, мы там еще работать будем.

– Не дай Бог! – вырвалось у Ильгет. Ойланг вдруг сказал.

– Хватит заниматься всякой ерундой. Айэла, ласточка, что ты так тихонько? Давай погромче, а? Давайте лучше песни послушаем.

– С удовольствием, – Айэла заиграла громче. Чудный ее грудной голос завибрировал в медотсеке, в пронзительной тишине. Она пела очередной перевод Иволги с терранского.

Чем дольше живем мы, тем годы короче,(18)

Тем слаще друзей голоса.

Ах только б не смолк под дугой колокольчик,

Глаза бы глядели в глаза!

То ветер, то море, то солнце, то вьюга,

То ласточки, то воронье,

Две вечных дороги – любовь и разлука -

Проходят сквозь сердце мое...

Арнис с Ильгет распрощались с товарищами и вышли из штаба в сопровождении своих двух собак. Ноки снова была щенной, но пока это никак не проявлялось, она бодро чапала за хозяевами по дороге.

– Может, пешком пройдемся? – предложил Арнис, – по дороге Эльма заберем.

Ильгет подумала. Дети уже, вероятно, вернулись из школы... Но идти здесь всего час. Так хочется просто прогуляться с Арнисом... Вроде и усталость прошла.

– Пошли, – согласилась Ильгет. Арнис взял ее за руку. Мы как дети, подумала она, ходим за ручку. Но это так хорошо, так приятно... да и все равно никто не видит.

Вскоре полигон кончился. И кончились тучи. Так удивительно было снова видеть безоблачное, уже чуть потемневшее небо, идти среди весенних запахов просыпающейся земли. Слышать пение птиц – на полигоне их нет. И уже чудится отдаленный шум моря.

– Иль, а ведь на той неделе уже день нашей свадьбы, помнишь?

– Конечно.

– А знаешь, что мы сделаем? Я вот что придумал. Мы отправим на этот день куда-нибудь всех детей. Маму попросим, она наверняка их возьмет с удовольствием. Или можно маму к нам пригласить, а мы с тобой уйдем. И мы проведем этот день только вдвоем. И ночь тоже. Можно снять номер в отеле, отдохнуть просто.

– Ой, Арнис... как здорово, – воскликнула Ильгет, – с детьми, конечно, хорошо, но мы с тобой сто лет уже не были вот так... только вдвоем. Это такой праздник будет!

– И никаких поздравлений, ни друзей, никого. Только ты и я.

– Арнис, – Ильгет вдруг остановилась. Он посмотрел ей в лицо.

– Ты что, заинька?

– Можно я тебя поцелую? – вдруг спросила она шепотом. Арнис обнял ее, и бикры не позволили ощутить близость тел, но губы слились воедино.

– Радость моя, – сказала она, – я тебя ведь целый день не видела... только по грависвязи... так соскучилась уже.

– Пойдем, – прошептал Арнис, снова взял ее за руку и повел, как ребенка, – пойдем, ласточка моя.

– Как это будет хорошо, – мечтала Ильгет вслух, – мы с тобой пойдем просто в лес, да? И будем гулять весь день. Я сделаю крендельки, возьмем с собой. И яблок.

– Можно вообще уехать из Коринты на денек. На Квирине еще много хороших мест. Скажем, в Санту, там есть такой чудный парк.

– Я помню! Мы же ездили с детьми.

– А еще лучше, где ты не бывала раньше. Я ж тебе еще столько мест не показал!

– А потом всю ночь... Арнис, мы ведь не будем спать?

– Ну какой может быть сон...

Они не стали спускаться до Набережной, пошли через Грендир. Здесь ближе. Шли по краю дорожки – сейчас, вечером, в парке все еще было довольно много бегунов, кто в бикрах, кто в плотно обтягивающих тело рэстан-кике разного цвета. Прошли мимо гигантского прозрачного шара – антигравитационной установки, где внутри кувыркались в невесомости спортсмены – отрабатывали координацию тела и бой в отсутствии силы тяжести. Миновали длинную поляну с установленными на ней снарядами и препятствиями, и здесь все еще тренировались эстарги.

– Вот знаешь, что удивительно? – задумчиво сказал Арнис, – что с тобой никогда не бывает скучно. Если послушать, что мы все время друг другу говорим – ведь одно и то же! А никогда не надоедает.

– Только знаешь, – ответила Ильгет, – у меня часто бывают... ну, совесть мучает.

– Из-за Питы, – понял Арнис.

– Да. Я говорила с отцом Маркусом, но...

– Лишнее самоедство – такая же вредная крайность, как гордыня, впрочем, это ее обратная сторона... Но что я говорю, сам же этим страдаю. Вот знаешь, на мой взгляд, кто очень уравновешенный в этом плане человек? Иволга.

– Да, Иволга удивительный человек. Но... у меня тут даже не в самоедстве дело. Я просто все время думаю – что же у нас там не получилось? Можно просто сказать – ну разные люди, не сошлись. Но это по-светски. Бог же случайностей не допускает. Не могло это случайно выйти. А почему, для чего... Наверное, я должна была осознать какие-то грехи свои... впрочем, я осознала.