Партизанское движение в Приморьи. 1918—1922 гг. - Николай Ильюхов

Сучан и Ольгинский район, понятно, являлись опорными пунктами и базой на случай вооруженной борьбы с японскими интервентами. Внешне официальные японские круги старались показать свое миролюбие. Они часто устраивали банкеты, рауты, широко принимали участие в наших парадных торжествах. Дипломаты Исоме, Мацудайра, Хужесуки и другие бессменно работали то в той, то в другой русско-японских согласительных комиссиях, создававшихся на почве «недоразумений», как называли японцы свои повседневные вторжения в нашу горячую творческую работу.

В конце марта 1920 г. была создана во Владивостоке русско-японская согласительная комиссия, куда с нашей стороны входил представитель Военного совета т. Цейтлин. Задачей этой комиссии считалось урегулирование взаимоотношений с японцами; мы надеялись через комиссию добиваться оттяжки неминуемого столкновения с ними. Особенно неприязненно относились японцы к партизанам.

Учитывая это, а также в целях наиболее успешной подготовки населения к вооруженному сопротивлению японцам на случай их выступления, мы разместили партизанские отряды по преимуществу не на территории города Владивостока. Это обстоятельство должно было облегчить нашу политику оттяжки выступления интервентов против нас. Однако, не смотря на внешнее спокойствие и показное дружелюбие японцев, их воинские части все время держались начеку и тем самым обязывали нас к бдительности и настороженности. Загадочное передвижение японских военных эшелонов по железной дороге, сооружение окопов, насыпей, проволочных заграждений вокруг японских казарм — все это предвещало наступление грозы и указывало на неизбежность столкновения с японцами. Нам нужно было оттянуть час наступления японцев еще и для того, чтобы дать передышку партизанским отрядам, боровшимся целые годы с контр-революцией в условиях тайги, полуголодного существования, лишений и невзгод. Не в меньшей мере требовалась эта передышка для рабочих и крестьянских масс, переживших ужасы казней, расстрелов, террора и надругательств. Стратегически же в первую очередь нужно было разбить войска атамана Семенова, выбить «забайкальскую пробку»[16], которая разъединяла нас с Советской Россией.

Одним словом, мы должны были уступать японцам для того, чтобы окончательно разгромить русскую контр-революцию и получить хотя бы небольшую передышку. Все это заставляло нас, скрепя сердце, заседать в различных согласительных комиссиях. Напряженное состояние, которым сопровождались работы согласительной комиссии, должно было, как казалось, смениться, в результате достигнутого сговора, более спокойной обстановкой.

4 апреля, в 5 часов дня, был заключен с японцами договор, согласно которому устанавливались наиболее терпимые взаимоотношения. Он носил характер обоюдных обязательств и формально признавал за обеими сторонами равноправие. Все верили, что опасность столкновения, по крайней мере на самое ближайшее время, миновала. Но мы ошиблись в расчетах. Мы не могли подумать, что через час-два после соглашения мир явится свидетелем небывалого злодейства и коварства японских империалистов. Никто из нас не думал, что это соглашение явится дымовой завесой, заслоняющей перед нами варварские намерения нашего врага. Надо полагать, что в тот момент, когда мы успокоились в результате достигнутого соглашения, японское командование отдало приказ по всей линии расположения своих военных сил приготовиться к бою.

В 11 часов ночи с 4-го на 5-е апреля, т. е. через шесть часов после заключения дружественного соглашения, на главных улицах Владивостока, в районе расквартирования наших воинских частей и учреждений, повсеместно и одновременно раздались раскаты ружейной, пулеметной и артиллерийской стрельбы. Японская эскадра, расположенная в бухте Золотой Рог, открыла ураганный огонь по городским кварталам. Все важнейшие пункты — областная земская управа, Военный совет, штаб войск, морской штаб, вокзал, флотские казармы и т. д. — были атакованы и захвачены многочисленной японской пехотой, и затем над этими зданиями были вывешены японские флаги.

По городу сновали автомобили, перебегали бесконечные цепи японских солдат, воздух наполнился трескотней пулеметов, винтовок и гулом артиллерийской пальбы. Город превратился в ад. Женщины и дети с ужасом перебегали из квартиры в квартиру, пытаясь найти убежище от разрушающего артиллерийского огня. Наши военные части, захваченные врасплох, частью сдались в плен, частью дрались с полчищами озверелой японской армии. Сотнями убитые и раненые валялись на улицах. Здание, где помещалось правительство, было изрешетено из установленных на балконах противоположных домов японских пулеметов, здание Военного совета было разгромлено цивилизованными вандалами: столы, стулья и прочая мебель изрублены, изломаны, во всех окнах выбиты стекла, все комнаты превращены в развалины.

Разгулу японской военной реакции теперь почти никто уже не мог противостоять. И вот почему.

Наши руководящие и партийные центры с самого начала, как только мы пришли к власти, считали столкновение с японскими милитаристами неизбежным. Э т а  н е и з б е ж н о с т ь  б ы л а  з а л о ж е н а  в  с а м о м  ф а к т е  п р и с у т с т в и я  в о о р у ж е н н ы х  д о  з у б о в  и н т е р в е н ц и о н н ы х  я п о н с к и х  д и в и з и й. Да и вся тогдашняя политика Японии по отношению к русскому Дальнему Востоку предопределяла их попытки  в о о р у ж е н н о г о  н а п а д е н и я  и  з а х в а т а  П р и м о р ь я — по крайней мере. Исходя из этого, Военный совет заблаговременно разработал стратегический план действия для наших войсковых частей на случай выступления японцев. Согласно этому плану, который был заранее сообщен специально собранным командирам отдельных частей и гарнизонов, военные части в гарнизонах должны были быть расквартированы так, чтобы их можно было с наименьшими жертвами вывести в область в момент внезапного нападения противника. По части боевых действий приказом давалась директива в том смысле, что сопротивление противнику могло быть оказано в той мере, как это было необходимо для наиболее организованного вывода частей из-под огня японцев.

Как видно из сказанного, командование не предполагало ввязываться с противником в серьезные бои. В основе этого приказа — плана действий — лежал здравый реальный учет соотношения живых и технических сил своих и противника. Перевес был полностью на стороне японцев.

Однако события развернулись так, что этот приказ остался невыполненным, и в результате этого наша армия, точнее — некоторые гарнизоны, оказались разбитыми, разоруженными и частью сдались в плен, причем понесли и довольно значительные жертвы. Помимо внезапности выступления японцев, нужно указать еще на одно важнейшее обстоятельство, деморализовавшее в критический момент наши части и содействовавшее полному разгулу японцев.