Мы – будем! Осознание - Иар Эльтеррус

– Здравствуй… – прошептала девушка, смотря на него сияющими глазами. – Я тебя тоже люблю… Извини, никак не привыкну на ты…

– Ничего, – подмигнул он, быстро поцеловав Ланику в губы, отчего она смутилась еще сильнее. – Привыкнешь. Ты так красиво пела, что я заслушался.

– Да баловство одно, – отмахнулась она. – Слушаю "Маски", и иногда вдруг возникает ощущение, что то тут, то там надо бы спеть иначе. Вот и пыталась. Чушь, конечно.

– Почему же чушь? – приподнял бровь Рави, опуская девушку в кресло. – Мне очень понравилось.

Он внимательно смотрел на Ланику и понимал, что нашел, похоже, самый лучший способ сказать правду. Она не сможет не узнать голос Мечтателя, если спеть в полную силу. Светлейший снова внимательно посмотрел на девушку, понимая, что дальше обманывать не имеет никакого права. А вдруг она откажет после того, как он признается? Все ведь может случиться. Но даже если так, хватит лжи. Деду, конечно, стоит сказать пару ласковых за вмешательство, неймется ему, заразе старой, но сделанного не воротишь.

– Давай вместе споем, – предложил Рави, взяв в руки гитару. – Ту песню, что ты последней пела.

– Ты тоже поешь? – удивилась Ланика.

– Немного, – хитро улыбнулся он.

Девушка внимательно посмотрела на черную гитару с тремя серебряными полосами на деке и ее снова посетило дежавю. Не эту ли гитару держал в руках Мечтатель на концерте? Очень ведь похожа. До боли похожа. Ланика прикрыла глаза, снова вспоминая каждую мелочь. Снова она видела невероятное сходство движений светлейшего князя и Рави. Даже жесты одинаковы. Походка, манера держать голову слегка наклоненной вбок, подобно какой-то хищной птице. Улыбка. Да, как она сразу не поняла, у Рави такая же очаровательная, бесшабашная улыбка, как и у его высочества. Еще одно странно – парень постоянно оглаживает свои короткие волосы так, как будто привык откидывать за спину целую гриву. Девушка снова покосилась на гитару и вздрогнула. И почему Рави до сих пор не говорил, что поет и играет? Почему он так грустно улыбается? Так понимающе? Так… Трудно даже сказать как.

Пальцы парня коснулись струн, легкий перезвон заставил завибрировать воздух в небольшой комнате. Мелодия постепенно нарастала, покрывая собой весь мир, она уже гремела, плакала, кричала, призывая немедленно оставить позади все, чем человек жил до сих пор, и подняться в небо, распахнув давно позабытые на пыльной полке крылья. Ланика схватилась за воротник платья. Мамочка! И это он называет: "Немного"?! Ни один гитарист, кроме Мечтателя, Летящего и погибшего лет пятнадцать назад Лара даль Далливана не способен был заставить гитару плакать. А Рави наращивал темп, заканчивая играть вступление. Он подмигнул девушке. Спеть вдвоем? А почему бы и нет? Ланика вздохнула и взяла первую ноту, начав женскую партию так, как ей казалось правильным. Фея пела совсем иначе. Она заметила удивленный взгляд парня, но уже не могла остановиться, песня захватила и повела за собой. А затем вступил мужской голос, глубокий, сильный и одновременно мягкий баритон. Он подхватил напев, возвысил его, поднял до самых небес, а затем сбросил вниз, в пропасть. Дверь в комнату распахнулась, и на пороге показалась изумленная до онемения мать Ланики, но молодые люди этого не заметили. Они пели, отдавая песне всю силу своих душ. Весь свой огонь.

Они не знали, что люди на несколько кварталов вокруг начали оглядываться, пытаясь понять, что происходит. Многие узнавали голос Мечтателя и восхищенно замирали, понимая каким-то образом, что это не запись, что гениальный певец где-то рядом поет вживую. Но женский голос не был голосом Феи, он был совсем иным, в чем-то сильнее, в чем-то слабее, но тоже заставлял души слушателей трепетать. Группа молодежи неподалеку от дома Ланики уже вовсю подпевала, в восторге швыряя в воздух модные круглые шапочки. Многие из них напамять знали все альбомы «Масок» и узнали песню, но такого исполнения не слышал ни один. Мужской и женский голоса переплетались, взлетали до небес и падали вниз, гитара кричала, плакала и смеялась, музыка заставляла чувствовать себя способным создать что-то великое, что-такое, чего не создавал еще никто и никогда. Душа корчилась и требовала избавиться от кошмара вокруг, уйти в иной, более чистый и добрый мир, умоляла остаться человеком, что бы ни случилось. Не становиться зверем. Постепенно все вокруг застилал собой серебряный ветер, заставляющий сердца людей трепетать от восторга и страха перед чем-то огромным.

Тениа стояла, опершись об косяк, и слушала. Теперь она понимала восторг дочери по поводу песен "Масок". Это было что-то нечеловечески прекрасное. Пожилая женщина утирала слезы, она не могла не плакать. Как они поют! Святой Создатель! Да как вообще можно так петь?! Это не в человеческих силах, нет. Никак не в человеческих. И Ланика… Знала, что у девочки красивый голос, но чтобы настолько? А Рави? Не должен человек так петь, никто не имеет права выдирать у людей души! Не имеет! Тениа казалось, что она в открытом космосе, а вокруг смеются, зовя за собой в неведомое, звезды.

Песня закончилась, пальцы Рави последний раз пробежались по струнам, и наступила тишина. Ланика открыла наполненные слезами глаза и посмотрела на него. Она, конечно, узнала голос. Этот невероятный голос невозможно было не узнать. Только один человек в мире способен так петь. Только тот, кого называют Мечтателем. Его высочество Раван Т'а Моро-Фери. Она потрясла головой, пытаясь избавиться от наваждения, пытаясь заставить морок рассеяться. Но ничего не изменилось, только из окна доносились дикие вопли какой-то молодежной компании: "Мечтатель! Мечтатель! Мечтатель!". Ланика продолжала смотреть на мягко улыбающегося Рави и никак не могла поверить.

– Ты… – наконец смогла выговорить она. – Ты?

– Да, звездочка моя… – вздохнул молодой гигант. – Я и есть Мечтатель. Ты тогда правильно поняла, это я пел на концерте. Прости меня за этот обман, я очень боялся, что ты не захочешь видеть меня, узнав, что я светлейший князь. Но разве это что-нибудь значит? Важно только то, что я люблю тебя, хорошая моя, и прошу стать моей женой.

– Н-но л-лицо…

– Ах, это? Пустяки. Смотри.

Черты лица Рави потекли, смазались, и через полминуты перед растерянной девушкой стоял его высочество собственной персоной. Живое совершенство, как иногда называли его инферы. Красив, как молодой бог, красив до уродства. Волосы на глазах меняли цвет с русого на платиновый и росли. Вскоре они доросли до пояса, и Рави знакомым жестом отбросил их за спину.

– Но почему? – глухо спросила Ланика, у нее дрожали руки. – Почему я?! Зачем?!

– Я часто брожу в образе провинциала по городу, – вздохнул светлейший, нервно прохаживаясь по комнате и явно не находя себе места. – Надоедает во дворце сидеть все время, скучно там. Как-то раз чисто случайно зашел в региональную библиотеку и тебя увидел. Заглянул в душу и замер. Понял, что влюбился, что никогда себе не прощу, если упущу тебя, маленькая моя. Но сказать, кто я, не рискнул, знал, как ты относишься к высокопоставленным людям. Но я ведь не виноват, что родился внуком великого князя…

Ланика молчала, раскачиваясь, как под ветром. Она как будто плыла в густом тумане, теряясь с каждым мгновением все больше. Ее Рави, любимый, единственный Рави – наследник престола? Как же так? Благие Защитники! Что делать со всем этим? Как поступить? Мама не раз говорила, что власть имущие – последняя сволочь. Но разве Рави похож на сволочь? Совсем не похож. Но… Он ведь предложил стать его женой. А это значит… Да, это значит стать со временем великой княгиней. Не-е-е-т… Только этого и не хватало. Пусть кто-нибудь другой ею становится. Жить, зная, что тебя ненавидят все вокруг? Не дай Благие такой "радости"! Ланика слышала, как бегают за светлейшим князем женщины, и прекрасно понимала как отнесутся к ней во дворце. Что будут шипеть вслед. Но… Она подняла взгляд на взволнованного Рави и поежилась – никак не получается привыкнуть к его новому лицу. Как-будто он и одновременно не он. Светлейший князь с такой надеждой смотрел на девушку, что ей стало не по себе. Благие, ведь он действительно любит, не лжет. Да и зачем бы иначе ему понадобилась нищая библиотекарша? А сама? Сама-то любит его? Ланика задрожала. Любит. Больше жизни любит. Только вот… Нет, не могла она так сразу решать.

– Простите, ваше высочество… – едва слышно сказала девушка. – Я не знаю… Вы меня обманули. Простите, я не в силах сейчас с вами говорить. Мне нужно подумать. Вы слишком многого от меня хотите…

– Хорошо… – резко помрачнел Рави. – Извините… Я позже зайду.

Он повернулся и исчез во взвихрившейся в воздухе воронке гиперперехода, забыв в комнате Ланики свою гитару. Девушка рухнула на кровать и беззвучно зарыдала, уткнувшись в подушку. Всполошившаяся мать кинулась к ней, пытаясь утешить, но не смогла ничего сделать, дочь продолжала плакать. Только к ночи она немного пришла в себя, но заснуть не смогла до самого утра.