Врата изменников - Энн Перри

– У него есть сигары? – без лишних объяснений спросил суперинтендант.

– Простите, сэр, я не понял?

– Есть у вашего хозяина сигары? – сердито повторил Томас. – Что непонятного в моем вопросе?

Лицо лакея обиженно застыло.

– Нет, у него нет сигар. Он не курит. Он не переносит табачного дыма.

– Вы уверены в этом?

– Конечно, сэр. Я служу у мистера Крайслера много лет. Был с ним в Африке.

– Благодарю, это все, что мне нужно было узнать. Что ж, удачный у меня сегодня денек.

Слуга что-то бормотал под нос, провожая гостя, – видимо, не очень приятное для него.

Вечерело. Сев в кеб, Питт приказал везти себя на Беркли-стрит.

– Есть такое дело! – с готовностью ответил возница.

Ехать было недалеко. Суперинтендант, по обыкновению, погрузился в размышления. Оставалось выяснить одну деталь, и если его предположение оправдается, вывод ясен. К тому же этот вывод подкрепляется рядом вещественных доказательств. По эмоциональным меркам, трагедия будет огромной. Эта мысль глубоко опечалила Томаса, показалась ему чудовищной, внесла смятение, опрокинула его многие представления и даже заставила усомниться в верности действий, которые он сейчас намеревался предпринять.

Кебмен заглянул в окно экипажа.

– Какой номер дома, хозяин?

– Никакого номера. Остановитесь перед первым канализационным люком.

– Что вы сказали, мистер? Я не расслышал. Вы что-то сказали о канализации?

– Да. Найдите мне канализационный люк.

Кеб проехал тридцать или сорок ярдов и остановился.

– Спасибо.

Питт вышел и, повернувшись к кучеру, сказал:

– На этот раз ждите меня обязательно. Я, может, задержусь.

– Я не уехал бы, хозяин, даже если бы вы мне за это заплатили, – горячо заверил его кебмен. – Такого дня у меня в жизни еще не было. Еще год, а то и два меня будут угощать обедами за мой рассказ. Вам понадобится фонарь, мистер. – Он слез с облучка, снял с экипажа один из фонарей, зажег его и передал своему клиенту.

Полицейский взял фонарь, поблагодарил старика и направился к люку. Сняв закрывавшую его чугунную крышку, он стал осторожно спускаться вниз. Дневной свет остался удаляющимся светлым кругом над головой. Томас был рад, что у него есть фонарь. Это позволяло ему видеть железные скобы в кирпичной кладке люка, на которые он с опаской ставил ноги. Гулко падали капли и отзывались эхом где-то внизу. Один тоннель переходил в другой, Питт шел мимо шлюзов и стоков. Шумела вода, пахло гнилью и разлагающимися отбросами.

– Эй, есть тут кто? – крикнул он, и эхо разнесло его голос во все стороны. Тишина. Только капала вода да попискивали крысы.

Суперинтендант прошел еще ярдов десять и снова крикнул:

– Эй, уборщик! – Это было общим именем всех, кто зарабатывал на хлеб, чистя подземные внутренности города. Томас находился уже около главного шлюза, где был самый большой сброс воды в тоннели. Он крикнул в третий раз.

– Чаво? – раздалось совсем рядом. Голос был грубым и напугал Питта так, что он едва не оступился и не угодил в воду. У его локтя появился человек в высоких резиновых сапогах. Он вышел, должно быть, из какого-то бокового тоннеля. Лицо его было грязным, а мокрые волосы прилипли ко лбу.

– Это ваш участок? – спросил его Томас, указывая в ту сторону, откуда тот появился.

– Канешна, мой. Чаво, вы думаете, я издеся делаю, ищу истоки Нила? – насмешливо сказал уборщик. – Ежели вам нужон ваш участок, то не тама ищете. А ентот не продаецца.

– Я из полиции, с Боу-стрит, – коротко пояснил Томас.

– О как, – сухо сказал уборщик. – А чаво издеся-то ищете?

– Синюю дамскую накидку, которую бросили в люк, может, неделю назад.

В слабом свете фонаря суперинтендант заметил, как его слова насторожили уборщика, однако удивленным он не выглядел. Питт понял, что он у цели, и у него перехватило дыхание от волнения.

– Мож быть, – осторожно сказал уборщик. – А чаво? Зачем она вам-то?

– Станете соучастником совершения преступления, если скроете правду.

Уборщик испуганно, со свистом, втянул в себя воздух, не отрывая глаз от Томаса. Помолчав, он, должно быть, решил, что хитрить с полицией себе дороже.

– Она была в полной сохранности, даже не промокла, – признался он с сожалением. – Я отдал ее жене.

– Принесите ее в участок на Боу-стрит. Возможно, вам повезет и после суда ее вам вернут. Главное – это ваши показания. Где вы нашли ее и когда?

– Во вторничек, утром с ранья. Она зачепилась и висела на скобе в люке под Беркли-сквер. Хто-то бросил ее туды и даже не удосужился спроверить, упала она вниз или нет. Не скумекаю, коего черта это надо было делать.

– Боу-стрит, запомните, – повторил полицейский адрес участка и повернулся, чтобы отправиться в обратный путь. – Не забудьте, – добавил он. – Соучастие в убийстве обеспечит вам долгое-долгое пребывание в холодной камере. А оказание властям содействия в раскрытии преступления, наоборот, гарантирует спокойствие и благополучие.

Уборщик вздохнул и сплюнул, что-то пробормотав сквозь зубы.

Питт тем же путем вернулся на поверхность. Кебмен ждал его, сгорая от любопытства.

– Ну что? – спросил он, не сдержавшись.

Томас прикрепил фонарь на место.

– Подождите меня у дома номер четырнадцать, – отдышавшись, сказал он и, пошарив в карманах, наконец нашел платок и высморкался. После этого быстрым шагом пересек площадь. Поднявшись на крыльцо дома Чэнселлора, постучал в дверь. Фонарщик уже начал зажигать фонари в дальнем конце улицы, мимо проехал экипаж.

Лакей впустил посетителя с удивлением и явной брезгливостью – не только из-за его вида, но главным образом из-за неприятных запахов, исходивших от его одежды.

– Добрый вечер, суперинтендант, – поздоровался он, широко открывая перед ним дверь. – Мистер Чэнселлор только что вернулся из министерства. Я доложу ему, что вы пришли. Могу я надеяться, что вы на сей раз принесли хорошие вести? – Казалось, он не замечал, какое у гостя лицо.

– У меня есть дальнейшая информация, – неопределенно ответил Питт. – Мне необходимо видеть мистера Чэнселлора, но, прежде чем вы побеспокоите его, я поговорю с горничной – кажется, ее зовут Лили. С той, что видела, как уходила миссис Чэнселлор.

– Да, сэр, конечно. – Слуга заколебался. – Инспектор, вы не считаете… э-э-э… что мне следует позвать также мистера Ричардса?

Видимо, лакей наконец заметил взволнованное состояние Томаса и его печальное лицо.

– Думаю, этого не следует делать, – ответил Томас. – И тем не менее спасибо.

Дворецкий Ричардс служил у Чэнселлора пятнадцать лет. Каково будет старику узнать все и в какой ужас и смятение приведут преданного слугу столкновения роковых страстей и поруганная верность! Его не следовало подвергать такому испытанию, тем более что он все равно ничем не мог помочь.

– Хорошо, сэр. Я позову Лили. Ничего, если вы поговорите с нею в комнате для прислуги?

– Нет, спасибо, лучше в холле.

Лакей повернулся, чтобы уйти, но на мгновение помедлил, гадая, не стоит ли предложить гостю хотя бы умыться или почистить одежду. Но он все же решил, что ситуация слишком серьезна, чтобы думать о таких пустяках.

– Да… – вдруг поспешно воскликнул Питт.

– Что, сэр?

– Скажите, что приключилось с Брэггом, вернее, с его рукой?

– С нашим кучером, сэр?

– Да.

– Он обжегся, сэр. Случайно, конечно.

– Как это произошло? Расскажите подробней. Вы присутствовали, когда это случилось?

– Нет, сэр, но я сразу же пришел. Мы все были там, надо же было все убрать и оказать помощь Брэггу. Там такой бардак творился!

– Бардак? Он пролил на себя что-то горячее?

– Не он, а мистер Чэнселлор. Он выронил из рук, как сказала кухарка.

– Что выронил?

– Кружку с горячим какао. Что может быть хуже, чем ошпариться кипятком! Бедняга Джордж чуть не кричал от боли.

– Где это произошло?

– В гостиной. Мистер Чэнселлор позвал Джорджа, велел ему запрячь лошадей в двухместную коляску и дать ему знать, когда она будет готова. Поскольку он хотел что-то расспросить об одной из лошадей, то велел Джорджу самому зайти к нему, когда коляска будет готова. Когда тот вернулся, в руках у мистера Чэнселлора была кружка с горячим какао.

– Не жарковато ли пить горячее какао в такую теплую погоду?

– Да, сэр. Я бы предпочел лимонад, – согласился лакей. Хотя лицо его выражало удивление, он послушно отвечал на все вопросы суперинтенданта.

– Мистер Чэнселлор любит какао?

– Что-то не замечал. Но в тот вечер он попросил горячего какао. Клянусь, что это было так, сэр. Видели бы вы беднягу Джорджа! Случилось так, что мистер Чэнселлор не то поскользнулся, не то зацепился за что-то, Джордж бросился к нему и ошпарился горячим какао. Мистер Чэнселлор позвонил и вызвал мистера Ричардса. Тот увидел, что произошло, и тут началась суматоха. Мы все вернулись в кухню и стали помогать Джорджу, как могли: стянули с него пиджак, разорвали рукав сорочки и прикладывали к ожогу то одно, то другое. Кухарка и экономка спорили, что лучше помогает, масло или мука, служанки причитали, а мистер Ричардс требовал, чтобы вызвали врача. Горничные были наверху, уже легли и поэтому не знали, что произошло. Никто даже не вспомнил, что следовало бы убрать в гостиной. К этому времени мистеру Чэнселлору пришло время уезжать.