Игра Джералда - Стивен Кинг

Единственная проблема в том, что этой воды было мало. Этот чарующе влажный, обольстительно зеленый  запах был повсюду, но лужица под раковиной иссякла, а жажда не только не унялась, но стала даже сильнее. Этот запах, запах чистых ключей в тенистых лесах и старых потаенных колодцев, сделал то, чего не сумела добиться Малыш. Он заставил Джесси встать на ноги.

Она поднялась, тяжело опираясь на раковину. Краем глаза она уловила свое отражение в зеркале – отражение восьмисотлетней старухи, – но не стала приглядываться. Она открыла холодную воду, и из крана полилась вода – прозрачная, чистая вода. Вся вода в мире. Джесси хотелось опять торжествующе заорать, но на этот раз она сумела выдавить из себя только сухой хриплый шепот. Она наклонилась над раковиной, жадно хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, и погрузилась в этот пьянящий запах, запах колодезной воды. Это был тот же самый запах минералов, который преследовал ее столько лет – с тех пор, как отец приставал к ней в день затмения, – но сейчас он не казался противным и страшным. Раньше это был запах стыда и страха, а теперь это был запах жизни. Джесси радостно вдохнула его полной грудью и подставила рот под струю воды. Она пила и пила, пока сильная, хотя и совсем не болезненная судорога не скрутила живот и ее не вырвало. Вода не успела нагреться в желудке и вылилась еще прохладной. Несколько розовых капель попало на зеркало. Джесси сделала пару глубоких вдохов и попробовала еще раз.

И на этот раз ей удалось удержать воду в желудке.

Глава 33

Напившись воды, Джесси буквально ожила. Когда она наконец оторвалась от крана и снова взглянула на себя в зеркало, то хотя бы была похожа на человека. Слабая, истерзанная, едва стоящая на ногах… но все же живая и, как говорится, в своем уме. Ей подумалось, что никогда в жизни она не испытывала – и вряд ли когда-нибудь испытает еще раз – такого пронзительного наслаждения, которое ей подарили первые несколько глотков этой прохладной воды из-под крана. Разве что первый в жизни оргазм может примерно сравниться с этим восхитительным ощущением. В обоих случаях она полностью отдалась во власть физического желания, все сознательные мысли (но не само сознание) отключились, и в результате она получила полнейший экстаз. Я никогда этого не забуду, подумала Джесси, хотя прекрасно осознавала, что уже  забыла это запредельное ощущение, точно так же, как забыла восхитительно сладостную остроту того первого оргазма, как только иссяк огонь, разливавшийся по нервам. Как будто тело само по себе презирало память… или просто отказывалось от нее.

Сейчас не время для праздных раздумий, Джесси. Тебе нужно спешить!

Прекрати на меня орать, мысленно огрызнулась Джесси. Разрезанное запястье еще слегка кровоточило и саднило ужасно; а кровать, отражавшаяся в зеркале над раковиной, являла собой зрелище поистине устрашающее – матрас, пропитанный кровью, и деревянное изголовье в кровавых подтеках. Джесси где-то читала, что даже при сильной потере крови человек может держаться достаточно долго, но потом наступает такой момент, когда силы разом его оставляют и он становится абсолютно беспомощным. И если рядом с ним никого нет… в общем, лучше до этого не доводить.

Она открыла аптечку, взглянула на упаковку бинтов и хрипло рассмеялась. Потом ее взгляд наткнулся на пакет с прокладками «Always», скромно спрятанный за флаконами с духами, одеколонами и Джералдовыми лосьонами после бритья. Вытаскивая пакет, Джесси сбила несколько флаконов, и в воздухе разлился удушающий аромат смешанных запахов. Джесси содрала бумажную упаковку с одной прокладки и обернула ее вокруг запястья наподобие толстого мягкого браслета. Красные капельки проступили на белой прокладке почти мгновенно.

Кто бы мог подумать, что в теле жены адвоката будет столько крови?!  – подумала Джесси и опять рассмеялась. В аптечке нашелся и рулончик пластыря. Она взяла его левой рукой, потому что правая была уже ни на что не способна – только болеть и кровоточить. И все же Джесси не стала на нее сердиться. Когда она больше всего в ней нуждалась, когда у нее не было ничего другого, именно эта рука взяла ключ, вставила его в замок и освободила ее от наручников. Нет, Джесси совсем не сердилась на миссис Правую Руку.

Это была ты, Джесси, – сказала Малыш. – Я имею в виду… мы  все – это ты. И ты это знаешь, правда?

Да. Она это знала.

Она содрала упаковку с пластыря и, неуклюже зажав его правой рукой, подцепила конец липкой ленточки большим пальцем левой. Потом опять взяла рулончик в левую руку, прижала отлепленный кончик пластыря к своей импровизированной повязке и несколько раз обернула пластырь вокруг запястья, стараясь как можно туже прижать к ране прокладку, которая уже стала липкой от крови. Закончив с повязкой, Джесси оторвала пластырь зубами, немного подумала, отмотала еще пластыря и туго перетянула им руку чуть ниже локтя. На всякий случай. Она не знала, много ли пользы будет от этого импровизированного жгута, но решила на всякий случай перестраховаться. Вреда-то уж точно не будет.

Она снова оторвала пластырь зубами и уронила изрядно отощавший рулончик на полочку над раковиной. На средней полке шкафчика с аптечкой стоял зеленый пузырек с экседрином. Слава Богу, крышка на нем был самая простенькая – без всяких там хитрых защелок, чтобы ее не открыли маленькие дети. Джесси взяла пузырек левой рукой и сняла крышку зубами. В ноздри ударил резкий запах аспирина – едкий, немного уксусный.

Лучше не стоит, – встревожилась женушка. – Аспирин разжижает кровь, она от него медленнее сворачивается.

Да, наверное. Но поврежденные нервы на тыльной стороне правой ладони горели огнем, и если не заглушить эту боль немедленно, то уже через пару минут – во всяком случае, так казалось Джесси – она будет кататься по полу и выть в потолок. Она взяла в рот две таблетки, немного подумала и взяла еще две. Потом снова открыла воду, проглотила таблетки и виновато взглянула на импровизированную повязку на правом запястье. Белая прокладка почти вся пропиталась кровью, очень скоро ее можно будет снимать и выжимать. И кровь потечет, как горячая красная вода… Кошмарный образ. И самое главное, очень привязчивый. Он засел у нее в голове, и от него было никак не избавиться.

Если тебе станет хуже … – начала было женушка страдальческим голосом.

Слушай, заткнись, – оборвал ее голос Рут. Она говорила резко, но все же беззлобно. – Если я умру от потери крови, то вряд ли тому поспособствуют четыре таблетки аспирина… после того как я себе всю руку ободрала чуть ли не до кости, пытаясь выбраться из этих проклятых наручников. Это уже сюрреализм какой-то!