<4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63> - Admin
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
так... Может, поэтому я и люблю корабли – тут, по-любому, чище...
- Простите, господа, - дверь в салон неожиданно распахнулась, и заглянувший в нее
Кирилл Владимирович, слегка запинаясь, проговорил, - Степен Осипович пришел в сознание.
У него… У него в каюте Всеволод Федорович. Просил вас прийти тоже… Скорее…
***
- Вот так, Всеволод Федорович, дорогой… Попали мне изрядно, как видите…
- Степан Осипович, слава Богу, Вы очнулись!
- Да уж… Про самочувствие только не спрашивайте… Не интересно совсем… Как
закончился бой?
- Победа полная.
- Это я еще застал… Кто… Кто у нас, под итоговый расчет? Подбитых всех притащили?
- Наши потери: «Севастополь» - не смогли довести, но потери в людях минимальны. Не
выдержали переборки в носу. Когда в передние кочегарки фильтрация пошла, Иессен принял
решение снимать экипаж.
- Правильно…
- Погибли в бою «Рюрик», «Витязь», «Баян» и «Память Корейца». На первых двух
крейсерах очень большие потери. На «Баяне» и «Корейце» примерно 25-35 процентов.
- Плохо. Как жаль… Ваши оба трофея, значит. Люди прекрасные. Царствие небесное…
- И еще. «Новик» после торпедирования «Микасы» затонул от полученных в этой атаке
снарядов и мины. Погиб, защищая транспорта, «Штандарт». Но Балка и Колчака спасли.
- Рейн?
- Тоже жив.
- Славно…
- Интернировались в Вей Хай Вее «Ослябя», «Победа» и «Сисой». Еле дошли. Они даже
до немцев вряд-ли бы доползли, а потащили бы к нам – просто бы погубили корабли.
- Понятно… Кто из адмиралов и командиров погиб?
- Чухнин, Бойсман и Миклуха… Ранены: Вы, Небогатов, Григорович, Трусов, Яковлев,
Дабич, Андреев – серьезно. Игнациус, Васильев, Щенснович, Зацаренный, Веницкий,
Успенский, Колчак, Рейн и Балк – легко.
- Вам, смотрю, тоже попадало?
- Череп не пробит, так что жить буду, Степан Осипович.
- Понятно… У него что…
- Броненосцы утоплены все, кроме «Хацусе» и «Фусо». Но они, так же как и наши,
интернировались у англичан. Из броненосных крейсеров ушел только «Идзумо». Кроме того
достоверно потоплены 4 бронепалубных. Убит Камимура. Того по слухам тяжело ранен.
- Так никого и не взяли?
- Нет. И «Сикисима» и «Адзума» флага не спустили. «Якумо» кингстоны открыл…
- В Вэй Хай Вее все без склоки обошлось?
- Слава Богу, да, Степан Осипович. Надо британцам отдать должное.
- Ну что ж… Прекрасно! Вторая Чесма, Всеволод Федорович… Или Синоп… Это уж как
дипломаты теперь нам устроят…
Лихо Вы, конечно, с Григоровичем Того поймали… Лихо… Загляденье просто. Не
ожидал от Ивана Константиновича такого, каюсь… Что думаете теперь делать?
- Сейчас идем во Владивосток. Алексеев назначил совет по дальнейшему…
- Понятно… Когда планируете там быть?
- Завтра к вечеру Степан Осипович.
- Ясно… Ох… Водички бы… Спасибо…
Вот что, Всеволод Федорович… Прошу… Выслушайте меня очень внимательно… Мало
ли… А-а… Заходите, господа! Заходите…
Да уж! И вам здравствовать… Спасибо любезные мои, спасибо… Очень вы вовремя,
однако… Пришли... Видать мало я грешил…
Так вот, дорогие мои… Если вдруг я до Владивостока не доберусь… Погодите…
Слушайте же… Ох…
Прошу: передайте Евгению Ивановичу: комфлотом – необходимо ставить Руднева.
Если японцы в течение месяца не сдадутся… Всем флотом… Боеспособными
кораблями… Готовиться немедленно… И десант: гвардию к Токийскому заливу! Батареи
подавите. На скорострельные системы они заменить просто не смогли пока. Да и нет их у
них… Армстронговские только на флоте. Были… Но медлить нам, ни в коем случае нельзя.
Темп, темп и еще раз темп! Чтоб не успели опомниться самураи, а главное, просвещенные
мореплаватели не успели бы вмешаться, или запугать наших в Питере… Залив вы теперь
возьмете. Как и чем знаете. Сил более чем вполне… На том и закончим с ними... Возразить
по-серьезному им трудно, если Василий Александрович форты взорвет…
Еще водички… Так… Предложение о мире сами им пошлите, МИД две недели сочинять
только будет… Нет времени. Нельзя тянуть! Что надо, Алексеев сам все знает. А то англичане
поймут… Успеть надо… Успеть… Надо… Дочуркам еще… Успеть…
- Степан Осипович! Да что Вы, в самом деле! Вам еще Георгия второй степени получать,
а то и первой! А Вы… Степан Осипович?
- Оставьте. Он опять в забытье впал, видите же. Температура скокнула… Перенервничал
с вами. Ступайте же, господа, дальше дело наше, врачебное. Степан Осипович что хотел –
сказал. Даст Бог, душу облегчил – может на поправку пойдет.
Воспоминания об участии в войне с Японией лейтенанта А.В. Витгефта, младшего
минного офицера эскадренного броненосца «Сисой Великий».
Морской сборник, № 6 за 1920 г., №1 за 1921 г.
Мне пришлось идти в средний отсек, к поврежденному взрывом перепускному клапану,
из которого выбило нашу забивку, сделанную в начале боя, и оттуда хлестала вода, тугой
струей дюймов 10-12 диаметра. Это случилось оттого, что увеличилось давление воды, из-за
дифферента корабля на нос, причиненного затопленным носовым отделением. Около клапана
пришлось повозиться, так как напор воды был силен и все, чем мы хотели заткнуть его,
вышибало обратно. Воды было почти по колено, так как одновременно появился у броненосца
крен на этот борт от затопленного коридора. Коридор, вероятно, затопило через болты и швы
броневой плиты от удара большого снаряда. Все время были слышны гулкие удары снарядов
по броне, а сверху слышались треск и звон их разрывов.
К месту нашей работы пришел старший офицер, кавторанг Ивков. Георгий Авенирович
внешне казался совершенно спокойным. Я ему возбужденным голосом доложил, что трудно
заделывать эту течь, на что он, смотря на нашу работу, сказал: "что же поделать, все же нужно
попытаться", после чего быстро поднялся наверх. В конце концов, нам удалось забить клапан,
сделанным здесь же на месте обрубком бревна, обмотанным рубашкой, и поступление воды
сразу уменьшилось.
Поднявшись на палубу, я увидел, что не желая служить мишенью, наш «Сисой» сделал
коордонат вправо, покинул строй и уменьшил ход. Возможно, именно благодаря тому, что мы
теперь шли тише, напор воды спал, мы и достигли успеха в своем сражении с исковерканным
клапаном. Вскоре «Севастополь», тоже изрядно избитый, почти догнал нас по левому борту, в
расстоянии 1/2 кабельтова, причем на верхней палубе его стояло много народу; видны были
офицеры, и вдруг все они замахали фуражками и закричали громкое "ура".
Такое же "ура" полетело и с нашего броненосца, на юте которого собралось около 150-и
человек. Я, поддавшись общему чувству, не разбирая, сам кричал "ура", не зная причины
общих криков неожиданного торжества. Собственно, как потом оказалось, особенной
разумной причины и не было; просто на «Севастополе», увидя «Сисой» в клубах дыма и
пламени, и несколько офицеров, стоящих вместе, замахали приветственно фуражками, заметя
на 12" башне лейтенанта Залеского, спокойно сидящего наполовину вне башни. Команда
«Севастополя», увидя это, вероятно, поняла по-своему, и кто-то крикнул "ура", которое мигом
было подхвачено обоими кораблями. В общем, это "ура" пришлось весьма нам кстати, так как
сильно подбодрило команду, среди которой еще царило уныние после поразившего нас
известия о ранении адмирала Чухнина, переданного со «Святителей» семафором.
Только после боя узнали мы, что наш «Сисой» оказался причастным к этому несчастью.
Когда адмиралу доложили, что наш броненосец подбит, садится носом и вот-вот всего выйдет
из строя, он сам захотел нас увидеть. Но пожар и дым с ростр «Святителей» затрудняли
видимость, и Григорий Павлович вышел далеко на крыло мостика. Где в ту же секунду и был
сражен двумя осколками снаряда, лопнувшего на броне носовой башни. Оба они угодили ему
в живот. Несмотря на страшные муки, адмирал наш оставался в сознании еще минут десять,
запретив сносить себя вниз, а потом приказал передать командование контр-адмиралу
Рудневу и впал в забытье. Через два часа его не стало…
На юте я пробыл, вероятно, минут 20. Сначала было стоять ничего себе, так как все мы
старались держаться за башней; затем бой удалился, и осколки перестали долетать. Хотя
нужно было проверить, как обстоят дела с поступлением воды в средний отсек, я не ушел с
юта, чтобы не дать команде бросить шланги и разбежаться. Однако я и сам чувствовал себя
сильно не по себе; нервно тянул папиросу за папиросой, переминался с ноги на ногу и,