Зачарованный город «N» - Ева Никольская

— Что значит, все? Мне можно идти? — уточнила я, поправляя платье и настороженно посматривая на стоящих вокруг мужчин. Судя по их довольным физиономиям, далеко не все. Хуже — это только начало!

— Нет, Сай-й-й-я, — Фиргард с упоением перекатывал на языке это обращение, пробуя его на вкус, теперь оно не звучало как ругательство, скорее как уменьшительно — ласкательное прозвище для шаловливой любовницы. И что только не вытворяет интонация с одним ничем не примечательным словом. Вот только уклон его преобразований меня совсем не радовал. — Еще рано.

— Вы ведь не собираетесь меня, мне… — я запнулась, кидая на них затравленные взгляды.

— Что? — посмеиваясь, спросил Сарий.

— Ну… причинять вред, — выдавила из себя, заодно отмечая окружающие предметы, до которых при удачном раскладе можно будет дотянуться. То, что без боя меня отсюда не выпустят, почему-то не вызывало сомнений.

— Да как можно, детка, — пафосно заголосил седой, — за кого ты нас принимаешь?! Мы просто окажем тебе услугу, когда… — он заткнулся, повинуясь резкому жесту блондина, который закончил вместо приятеля:

— Я же говорил, Зоя, тебе понравится. А бросать слова на ветер в мою привычку не входит.

— Чем вы меня накормили? — мрачно поинтересовалась я, все еще чувствуя сладкий привкус во рту. Хотелось пить, но для этого надо было выйти из сарая, а с этим наблюдались некоторые сложности. В тройном экземпляре. Радовало лишь то, что меня больше не держали. Пока не держали. — И что вы намерены со мной делать? Насиловать? Предупреждаю! Я буду кричать. И жаловаться… потом…

— Не будешь, — нагло скалясь, заявил верзила и, сложив на груди руки, продолжил, — а даже если и будешь, тебе никто не поверит.

— Почему это? — скверные предчувствия не то, что не покидали меня, они росли в геометрической прогрессии.

— Потому что через несколько минут ты, маленькая Сай-я, сама начнешь умолять нас обслужить тебя, — с мерзкой ухмылочкой сообщил блондин.

У меня все внутри оборвалось. Да чем же они меня напичкали? Убойной порцией Виагры, что ли? Или как там называются возбудители сексуальной активности для женщин?

— И… — ухмылочка Фиргарда стала еще противней, если такое вообще возможно, — не только нас, — многообещающе заверил он, — Но мы первые, нам и сливки снимать!

Их смех больно резал по ушам, в голове все путалось. Не имея желания разбираться в хаосе ошалевших от таких новостей мыслей, я рванула к выходу. Белобрысый урод, преградив путь, сгреб мое дрожащее от страха и негодования тело в охапку и вкрадчиво прошептал на ушко:

— О! Ты уже ко мне пристаешь, дорогая? Давно бы так.

Я попыталась вывернуться из его рук, и он, забавляясь, толкнул меня назад. Запутавшись в длинной юбке, я едва не упала, но была вовремя подхвачена уже знакомыми мне потными ручищами. Здоровяк обладал неприятным голосом, но его хохот раздражал еще больше, не говоря уже о запахе перегара, ветавшем вокруг этого типа.

— Обними меня, крошка, я буду ооочень ласков, — мужские губы, влажные и противные, коснулись моего виска, а пухлые пальцы пошарили по лифу платья в поисках груди. Впервые в жизни я порадовалась, что она у меня маленькая. Хоть в чем-то обломаются, гады.

От злости и безысходности я озверела окончательно. Что и как делала, не помню. Время будто замерло. Остались одни режущие слух звуки: смех, чей-то крик, потом ругань. И все это под протяжное завывание оставшихся на улице мумов и под мое яростное шипение. Кажется, я укусила Сария за нос (фу, какая гадость), отдавила ногу усатому подпевале и разбила губу Фиргарду. Нда, женщина, загнанная в угол — страшная сила. Жаль только, что на любую силу найдется другая, ее превосходящая. Меня сильно толкнули в кучу какого-то грязного тряпья (наверное, нашлась добрая душа, которая устроила подстилку местным обитателям, только устроила она ее очень уж давно), раздался громкий треск одежд, и в сарае повисла гробовая тишина. Завывания мумов, словно гул ветра, доносились из-за двери, придавая жуткий оттенок происходящим здесь событиям. Рухнув на выставленные вперед руки, я не спешила подниматься. Немая сцена говорила лучше любых слов о том, что ситуация изменилась. Вот только в какую сторону? Вскинув голову, я покосилась на мужчин, на их лицах было нечто среднее между изумлением и ужасом.

Неужели Таас вернулся? Но надежда угасла сразу же, как только я поняла, что взгляды троицы устремлены на меня. Та-а-ак, и что бы это значило? За моей спиной что, крылья выросли? Или драконий гребень прорезался? Разумно рассудив, что валяться на вонючем полу — не самое правильное занятие, я поднялась на ноги и принялась отряхивать платье. Судя по сильно ослабевшему лифу и прикосновениям прохладного воздуха к коже, оно было порвано сзади от верха до талии. А у тонкой блузки осталась целой лишь горловина.

Вот падонки!

— Но ведь Кики поклялась… — неуверенно пробормотал усатый. Ссутулившись, он казался еще более тощим и мелким.

— Рыжая дрянь, — Сарий зло сплюнул. — Я ей все кости переломаю, — но за показной яростью в его голосе сквозил плохо скрываемый страх.

— Хм… — заинтересованная их реакцией, я повернула голову и попыталась рассмотреть свою поясницу. Судя по тому, как она притягивала мужские взоры, причина крылась именно в ней. На светлой коже темным пятном выделялась странная пиктограмма. Любопытно.

— Девчонка прошла уже половину ритуала, — донеслись до моего сознания тихие слова растерянного блондина. — Она, действительно, Сейлин!

Оба-н-н-на! Вот это новости. Так, может, я уже и беременна? А? Мало ли, что со мной сотворили господа маги, пока я в отключке валялась. А весь этот спектакль с перемещениями лишь показательный урок для несговорчивой дурочки, которой захотелось на волю? И кот… он поэтому вокруг меня вился? Да?

Я потерла виски, соображая, после чего подтянула испорченный корсет повыше. Пусть не держит, зато хоть сползать не так активно будет. Но попытка успехом не увенчалась: черная ткань съехала обратно, и мне пришлось придерживать ее дрожащими от напряжения пальцами.

Половина ритуала, значит? И почему я не расстроена по этому поводу? Лучше уж зачать ребенка от Светлоликого (особенно, если ни черта не помнишь о процессе зачатия), чем быть изнасилованной какими-то козлами на задворках местного борделя. Но… что они там говорили про эти гадкие «таблетки»? Я затравленно оглянулась по сторонам. Может, рвотный приступ вызвать, пока не поздно, авось поможет. Кидаться на все, что движется, в мои планы не входило. Сколько же времени прошло? Когда они начнут действовать?

— Эй, — чувствуя приближение паники, я обратилась к застывшему на месте Фиргарду. — Дайте мне противоядие какое-нибудь! Ну же? Пожалуйста!