Граф Орлофф (СИ) - Валентин Егоров

Сеньор Альберони, видимо, почувствовал взгляд Конона Зотова, быстрым, словно укус змеи, взглядом своих глаз он посмотрел на Зотова и, признав его своим давним знакомцем, тотчас же исчез из поля нашего зрения. Я совершенно не удивился тому обстоятельству, как появлению проходимца и авантюриста в худшем случае понимания этого слова, в таком высоком королевском окружении. Тот век, в котором я пребывал в настоящий момент и о котором веду рассказ, был золотым веком для таких именно проходимцев и авантюристов всех мастей. Общественная волна то поднимала их к самому верху, приближала к тому или иному монарху, то резко бросала на общественное дно, и тогда этим людям королевские палачи рубили головы на эшафоте.

В этот момент дипломатов начали приглашать в зал и рассаживать по строго определенным местам за королевским обеденным столом. Но ко мне и Конону снова подошел Филипп и тихо прошептал о том, что нас хочет видеть его коронованный дядя.

Луи XIV находился в соседнем зале, он сидел в кресле, а вокруг него стояли вельможные сановники, несколько маршалов Франции и сам военный министр маркиз Франсуа-Мишель де Лувуа. Повторяю, король выглядел очень усталым и старым человеком. При нашем появлении он слабо махнул рукой, монсеньор Филипп II герцог Орлеанский подвел меня и Конона Зотова к королевскому трону и, склонив голову, на несколько шагов отошел в сторону.

— Ну, так что, мосье русские, вы хотели бы от меня получить? Чуть ли не каждый день то от жандармерии, от королевской полиции слышу, русские сделали то, русские намереваются сделать се! Анализируя все эти случаи, я никак не пойму, чего же вы хотите на самом деле?! Франция мирная страна, она давно уже ни с кем не воюет, воевать за чужие интересы не собирается и не будет. Как страна гарант общего порядка в Европе, мы выступаем за сохранение старого порядка в нашей Европе! Ну, так что же вы хотите, мосье русские?

Я вежливо склонил свою голову и, сделав небольшой шаг вперед, проговорил:

— Ваше Величество сделало немало для того, чтобы Европа жила в мире и благоденствии. Но в последние годы в этой Европе появился великий государь, который едва ли не в одно десятилетие свою страну превратил в первоклассное европейское государство. Сейчас и он желает мира и благоденствия всем европейским странам, но и не хочет, чтобы его страна снова вернулась бы в патриархальное прошлое. Для этого нужно сделать к нему вперед только пару шагов навстречу, но некоторые страны Европы этому резко противятся и не желают признавать его государственных достижений и приобретений. Они желают государство Московию вернуть в гиблое прошлое.

— Я хорошо понимаю, молодой человек, что ты имеешь в виду под своими словами. Мне нужно было бы раньше встречаться с московским царем Петром, но руки Франции связаны договором о мире и дружбе со Швецией, который истекает в восемнадцатом году. Я ждал и надеялся, что, когда приблизится эта дата, мы можем встретиться и поговорить с развязанными руками. Но, видимо, мне так и не суждено встретиться с твоим правителем.

Этими словами Луи XIV, король Франции, снова подтвердил не готовность своего государства, преодолевая политические барьеры, стать гарантом возвышения Московии в новой Европе. Далее разговор перешел на не интересные мелочи, чем немедленно воспользовался капитан-лейтенант Зотов и поднял вопрос о службе русских волонтеров во французском флоте. Перед Луи XIV встала дилемма, снова отказать русским и к концу своей жизни прослыть русофобом[23] на всю Европу. Или же принять половинчатое решение, которое в свою очередь никакого влияния на общее состояние франко-русских отношений не окажет. Французский король в нашем присутствии попросил военного министра маркиза де Лувуа оказать должное внимание и покровительство этому вопросу.

Король Луи XIV все-таки почтил своим присутствием обед, на который лично пригласил иностранных послов и посланников. Но он опять-таки он появился к его самому завершению, чтобы пять минут посидеть за столом и понаблюдать за тем, как иностранцы поедают французские деликатесы, а сам так и к ничему не притронулся. К тому же король так и не произнес ни единого слова во время этого обеда, посидев немного с нами за обеденным столом, он сам вдруг приподнялся на ноги и вместе со своей свитой, молча, покинул обеденный зал. Тут же появился придворный камергер, главный распорядитель за королевским обеденным столом, еоторый негромким голосом объявил о том, что обед закончен. Этими словами камергер дал знать послам и посланникам, что им пора собираться и покидать Марли.

Во внутреннем дворике нас уже ждали наши верховые лошади, по внешнему виду которых можно было бы понять, что и их вдоволь напоили и накормили хорошим овсом. Проверяя снаряжение своей верховой лошади, Конон Зотов вдруг обратил внимание на плохо затянутую подпругу седла. Он поднатужился, чтобы натягу подпруги довести до положенной степени, желая самостоятельно исправить ошибку королевского конюха. Но раздался негромкий хлопок и подпруга лопнула. Осмотрев ее очень внимательно, капитан-лейтенант обратил внимание на то, что эта подпруга была заранее надрезана ножом. Конон Зотов подозвал ближайшего придворного слугу и порванную подпругу сунул тому под нос.

Слуга моментально сообразил, в чем проблема, громкими криками он подозвал одного из королевских конюхов и строгим голосом приказал ему устранить проблему. Тем временем, Конон подошел и к моей верховой лошадке и начал проверять и ее снаряжение. Но появившийся конюх так и не дал ему эту проверку довести до конца, он, молча, подошел к моей верховой лошадке, взял ее под уздцы и, вместе с верховым жеребцом Зотова, повел ее на конюшню.

Послы и посланники небольшими группами или в полном и гордом одиночестве покидали марлийский королевский дворец и, выезжая на дорогу, ведущую в Париж, исчезали за ее поворотом. Вскоре на внутреннем дворике остался только я и капитан-лейтенант Конон Зотов. Вокруг нас с деловыми лицами сновали придворные слуги и королевские вельможи, все они куда-то спешили или торопились, но успевали бросать взгляды в нашу сторону. В конце концов, не выдержав долгого ожидания, я окликнул ближайшего слугу в придворной ливрее и строгим голосом потребовал, чтобы он сходил бы на королевскую конюшню и проверил, что же там происходит, когда мы получим обратно своих верховых лошадей?! Слушая меня, этот слуга почему-то краснел лицом, сжимал руки в кулаки, словно ими хотел меня треснуть по голове, но я ему не предоставил такой возможности, а назидательным голосом потребовал, чтобы он срочно исполнил бы мое поручение.