Рапсодия гнева - Дмитрий Янковский

– Надо! – пьяно всхлипывая, отстаивал точку зрения Серега. – Размажу ведь!

Он широко размахнулся и стукнул себя кулаком по колену.

Фролов выпил третий стакан. Снова посмотрел на капусту.

Бойцы… Генералы словесных баталий. К их языку бы подключить генератор, так можно было бы пару АЭС остановить без вреда для энергетики страны. Интересно, долго они тут собираются просидеть?

Просидели почти до часа ночи, расходились пьяные, злые, разгоряченные, так и не найдя точного ответа на очень важный для них вопрос – кто же кого замочит, мы американцев или они нас.

Саша проводил компанию до следующей линии, сославшись на то, что ему надо «по делу». Когда пьяные голоса стихли, подошел к краю дороги, сунул два пальца далеко в рот. Его вырвало, сразу полегчало. В голове перестало шуметь.

За дело.

Он вернулся к воротам гаража Андрея, вытащил из-за пояса ножовку, сел на корточки и начал пилить. Сталь замка была качественной – пилилась очень уж плохо. Когда полотно углубилось, металл начал противно визжать, грозя поднять всех окрестных собак и даже подвигнуть сонного сторожа на обход территории. Фролов достал из кармана маленькую масленку от домашней швейной машины и прыснул на дужку веретенным маслом. Полотно снова размеренно зашуршало.

Несмотря на прохладный ночной ветерок, Саша вспотел, как горячечный больной. Казалось, что проклятая дужка заговорена и не перепилится уже никогда. Ладонь тоже взмокла, и рукоять ножовки скользила немилосердно, грозя надуть никому не нужный волдырь.

Когда пилить осталось меньше четверти, Фролов страшно устал. Пить хотелось до одури, во рту появилось ощущение пересохшей болотной тины. Даже сплюнуть нечем.

В конце концов Саша не выдержал и от души шарахнул по замку ломиком. Мощный грохот железа разорвал тишину как выстрел, сразу же залаяли сторожевые собаки. Зато дужка лопнула по надпилу, ворота скрипнули и отворились, призывно раскрыв тяжелые створки. Из гаража пахнуло духотой, запахом масла и еле заметной бензиновой вонью. Машины в гараже не было. Значит, осталась на работе, никто не забрал.

Фролов протиснулся в щель между створками, пошарил по стене, ища выключатель. Свет ударил в глаза, так что пришлось сощуриться и секунд пять привыкать. Вход в подвал был прикрыт листом толстой фанеры.

В сторону…

Деревянная лесенка вниз. Паутина. Белые коконы по углам, белый налет селитры на стенах. Ящики, старые колеса, большой молочный бидон, доски.

Черт ногу сломит.

Саша вытер рукавом пот со лба. Он понятия не имел, где могли лежать пять килограммов тротила.

Заглянул в бидон, пошерудил ящики. Н-да… Можно неделю проковыряться. Ладно, допустим, что взрывчатка лежит так, чтоб ее можно было достать, ничего вверх дном не переворачивая.

В конце подвала стоял старый крашеный буфет, ободранный, дерево местами рассохлось до зияющих трещин. За дверцами банки, банки, банки… Капуста, грибы, варенье. Идеальное место спрятать взрывчатку! Но не открывать же каждую банку. Тьфу… Саша вдруг почувствовал себя мародером, копающимся в доме покойного. Совсем плохо.

Он закрыл дверцы буфета.

Рядом, прямо на полу, стояли десятки разнокалиберных бутылок. Пустые. На стене самодельные стеллажи, полки…

Старый неприметный рюкзак на глаза попался в последнюю очередь. Выцветший брезент, ржавые застежки. Пыльный до ужаса…

Фролов брезгливо сморщился и заглянул внутрь – мешок был набит разноразмерными, словно камни пожелтевшего от времени известняка, кусками тола. Взрывчатка явно копаная, с войны, выплавленная из неразорвавшихся снарядов и раздробленная на бесформенные глыбы размером примерно с кулак. Там же лежала жестяная коробка с электрическими детонаторами. Знакомые. На девять вольт.

Саша прикинул вес. Да, килограммов пять, даже больше. Хватит.

Помнится, в углу у ворот Андрей постоянно держал запасной замок, на всякий случай. Точно. Вот и настал этот случай… Замочек оказался намного скромнее спиленного. Фролов погасил свет, закрыл створки и защелкнул дужку. Рюкзак на плечо.

Собаки уже успокоились, сторожа нигде не было видно. Вроде чисто сработано.

Саша поправил рюкзак и, миновав территорию гаража, стал карабкаться на глинистый, поросший лебедой склон. Дома надо будет переплавить взрывчатку в более употребительный вид, подготовить систему инициации, крепления… На ночь хватит работы.

Он поднялся к асфальтированной дороге, пропустил проехавшую машину и не спеша двинулся к дому. Работы действительно было много, но спешка в таких делах до добра не доводит. Надо успокоиться, подышать свежим воздухом. Послушать сверчков.

13 ИЮНЯ. КОЧЕГАРКА ТРЕТЬЕЙ ГОРОДСКОЙ БАНИ

– А зачем ты крышку от выварки на помойке подобрал? – брезгливо сморщила носик Таня.

– Так надо, – с важным видом пояснил Японец. – Это будет основа снайперской позиции.

– И где ты засядешь? На дереве?

– А и Б засели на трубе. – Японец ударился лодыжкой о велосипедную педаль и прибавил шагу.

К раме пеньковой веревкой был примотан Хитрый Обманщик, завернутый в одеяло и целлофан. С одной стороны из свертка торчали ветви засохшего деревца – по виду не отличить от саженца, какие обычно возят на дачи. К багажнику привязана ножовка по дереву и две крепких доски, что еще больше подчеркивало дачный вид. Правда, поздновато для возвращения с дачи… Но о таких мелочах Японец не думал.

– На какой трубе? – Нервное перенапряжение Тани переросло в неудержимую болтливость. – Вот на той?

– Тут других нет.

Женька как-то иначе себе представлял совершение подвига. Слишком уж все обыденно, и от этого кажется пошлым – велосипед, крышка с помойки… Даже Таня не казалась такой уж привлекательной. И чего болтает без умолку?

Нет, в мечтах подвиг выглядел красочней, ярче – грозные враги, окопы, дымный чад, погибающие товарищи. А тут что? Вот если бы как Фролов… На настоящую войну… Но поворачивать назад было уже стыдно. Ляпнул языком, так делай теперь, хотя бессмысленность и фатальность происходящего начинали нешуточно пугать.

Японец дотолкал велосипед до кочегарки, отвязал «саженец» и, взяв одну из досок под мышку, полез на трубу. Ржавые скобы отзывались густым металлическим гулом.

– Высоко как… – запрокинула голову Таня.

– Тише ты! – осадил ее Женька. – Всех во дворе разбудишь! Блин…

– Не ругайся, – гораздо тише сказала девушка.

Японец вскарабкался на самый верх, примерил доску. Ночной город вокруг сиял тысячами огней, в порту горели прожектора, красные огоньки на верхушках корабельных мачт и морских кранов, откуда-то издалека доносилась музыка. Ну и высотища…

Ладони покрылись неприятным потом. Не свалиться бы.

Он не стал рисковать, сбросил доску вниз. Высокая трава тихо вздохнула, промявшись под ее весом. Налегке спустился гораздо быстрее.

– Ну ты молодец! – встретила его Таня. – Едва по голове не попал!

– Извини… – Японец взял ножовку и начал отпиливать лишний кусок доски.

Звук получился гораздо громче, чем хотелось бы. Из окна рядом стоящего дома донесся недовольный старушечий голос:

– Нашли время доски пилять! Щас я милицию вызову, стервецы поганые!

Японец оцепенел.

– Пойдем в парк, там распилим, – предложила Таня.

– Идем. Помоги велик поднять.

14 ИЮНЯ. ДВА ЧАСА НОЧИ

Марина уже спала. Саша бросил рюкзак на кухне и принялся собирать по квартире все, из чего можно сделать взрыватель.

Жестяная банка из-под тушенки. Пойдет.

Несколько кусков изолированного провода.

Бельевая прищепка.

Канцелярские кнопки. Календарь и на двух оставшихся повисит.

Моток липкой ленты.

Батарейка «Крона». Пока можно вытянуть из часов.

Магнит из динамика радиоточки. Все равно ее никто не слушает.

Кусок сахара. Крепкий, военно-морской, из пайка.

Осталась одна важная мелочь.

Фролов на цыпочках прошел в спальню, открыл шкаф, нащупал шкатулку. В ней оставалось пять презервативов – один пойдет на более важное дело.

Жена сонно подняла голову:

– Ты бы хоть позвонил, что придешь…

– Прости, солнышко, я тебя разбудил? Все нормально, Мариночка. Спи. Сейчас я перестану шуметь…

Чайник вскипел. Саша открыл банку тушенки, вывалил мясо в тарелку, облизал по кромке. Вместо него уложил в банку пару подходящих по размеру кусков тола. Лампочка под потолком заливала кухню привычным желтоватым светом, за занавеской билась о стекло ошалевшая муха. Фролов вытер со лба пот и подставил жестянку под струю пара из чайника. Горячо…

Он перехватил банку стеганой прихваткой и стал ждать. Тол начал плавиться сразу же, словно воск, только и в жидком виде оставался таким же желтым, совсем не прозрачным. Саша добавил в варево еще кусок, теперь банка была почти до краев полна смертоносной жижей. Теперь пусть остывает.

Он выключил чайник, достал детонатор и, пока тол не застыл полностью, утопил в нем. Снаружи остались только красные усики проводов. Магнит надежно прилип ко дну банки. Вес небольшой, удержит.