Тайна древлянской княгини - Елизавета Дворецкая

– Ты видишь сам, как тесно это кольцо связано с моим родом, а значит, оно никак не может быть твоим, – невозмутимо сделал вывод Хельги.

– Ты пришел сюда не раздавать золотые кольца! – с насмешкой отозвалось темное пятно. – Ты пришел, чтобы убивать людей, добывая богатство и славу. Ты пришел, чтобы отомстить за твою мать – и тому, кто заставил ее прибегнуть к колдовству ради мести, и тому, кто убил ее, оказавшись сильнее. Ты ведь не знаешь, кто это сделал?

Хельги промолчал.

– Это она. – Ящер-Волхов показал на Предславу. – Она оказалась сильнее и своей бабки, прежней старшей волхвы, и твоей матери. Но она не сильнее тебя. Она не смогла бы защитить от тебя это племя, если бы я не помог ей. И за эту помощь я хочу получить ее саму. Спроси у нее – разве она не находит эту цену справедливой?

Хельги посмотрел на Предславу. Она покачала головой.

– Я не знал… о том, что ты сказал мне, – задумчиво заметил Хельги. – Но это… лишний довод в мою пользу. Если эта женщина лишила меня матери, она должна возместить мне потерю, став моей женой и хозяйкой моего дома. я завладел этой землей, которой прежде владел мой отец, но он не захотел поделиться с женой властью и почетом. Теперь она моя, а он изгнан, как изгнана была отсюда она сама много лет назад. Но раз королева Фрейдислейв лишила мой род одной знатной женщины, я имею право требовать, чтобы взамен она дала ему другую знатную женщину, в которой сможет вновь возродиться моя мать. А может, и несколько. На одолженные деньги, знаешь ли, нарастает лихва! – Он засмеялся несколько смущенно, будто стыдился хоть на шаг отступить от своей невозмутимости. – Вот что! – Мысль о деньгах потянула за собой другую. – Раз уж мы оба считаем это кольцо своим, то давай с тобой сыграем. – Он развязал один из мешочков у себя на поясе и достал кожаный стаканчик с такой же крышечкой, в котором что-то негромко побрякивало. – Поставим кольцо, и кто выиграет, тот и заберет себе кольцо и женщину.

– Хорошо, – помедлив, согласился Волхов. – В жизни выигрывает тот, кто удачливее, а кто удачливее, тому по праву принадлежит все.

– Я удачливый! – заверил Хельги и подмигнул безучастной Предславе. – Ты старше, поэтому я уступаю тебе право бросить кости первым! – Хельги недрогнувшей рукой протянул стаканчик темному пятну.

Оно не сдвинулось с места и не приблизилось, но стаканчик сам собой взмыл в воздух, несколько раз сильно вздрогнул, потом перевернулся и выбросил на песок два костяных кубика, помеченных точками в кружочках. Этим простым знаком люди еще десятки тысяч лет назад обозначали солнце…

– Шесть-шесть! – воскликнул изумленный Болли, впервые за это время подав голос.

«Ну да», – отметила про себя Предслава. А то как же! Хельги сын Сванрад, забывший человеческие законы, вздумал тягаться с божеством! Слишком он привык побеждать людей – кого силой оружия, кого искусством вести спор. Но Ящер волховский – не глупый Честиша, которому можно всучить два сшитых лисьих хвоста под видом «халогаландской меховой змеи». Удача божества всегда сильнее, чем у человека, – на Мировом Дереве, считай его хоть дубом, хоть ясенем, божества сидят на ветках повыше…

– Мой ход еще впереди. – Хельги помедлил, но не собирался так сразу сдаваться. Он держался, как всегда, непринужденно, и только напряженный взгляд выдавал волнение. – Ты бросил неплохо, но не существует хорошо сделанного дела, которое нельзя было бы сделать еще лучше. Тебе повезло, но это не значит, что мне не может повезти еще больше. У нас дома говорят: кого все женщины любят, тот беды не знает! Это как раз про меня, а ведь норны – тоже женщины.

Он снова кинул костяшки в стаканчик, потряс его.

Предслава, не в силах смотреть, как ее проигрывают Ящеру, уже безвозвратно, подняла глаза. Прямо над ней висело созвездие Воза, огромное, яркое. Мельком вспомнилось предание, которое еще в детстве ей и ее двоим братьям рассказывал плесковский волхв Ведобож. Одна из звезд Воза – вон та – носит имя Змей-звезда. В Купальскую ночь она снимается с места и ходит по небу. И там, где она остановится, весь год людям будет сопутствовать счастье. «Ну что же ты? – мысленно обратилась к ней Предслава. – Помоги мне, Змей-звезда. Помогите мне, мои чуры и пращуры, иначе и вы никогда не вернетесь в белый свет, ибо не будет после меня никакого рода…» А если ее мольба не будет услышана, то она видит сейчас эти звезды в последний раз. А потом и Средний, и Верхний мир исчезнут, погаснут для нее навсегда.

И Змей-звезда на миг погасла, а потом засияла вновь – или это сама Предслава моргнула, не выдержав тысячеглазого взгляда звездного неба?

Хельги бросил кости, и оба они с Болли наклонились над песком, разглядывая в свете костра, что принес ему жребий.

– Это чего же получается… – Болли почесал затылок.

Одна из костяшек раскололась – откололся уголок, на котором была еще одна точка в кругу, и получилось шесть-семь.

– Я же знал, что я удачливый! – Хельги перевел дух. – Но кости больше не пригодны для игры, поэтому ограничимся одной попыткой. я выиграл, и это кольцо вместе с этой женщиной теперь мое. А ты можешь утешиться тем, что заберешь старую ведьму. Может быть, на дне моря она опять сделается молодой и красивой? Была же она такой когда-то, лет сто назад!

– Да, сейчас ты выиграл, – помедлив, вздохнула тьма за гранью пламенного света. – Но знай: ничто не дается даром. За всякую победу приходится платить, и если бы люди наперед знали цену иных подарков судьбы, то предпочли бы от них отказаться.

– Я никогда не отказываюсь от подарков.

– Ты получишь эту женщину и все то, что она принесет с собой: родство с местной знатью, власть, влияние, поддержку, богатства. Она даст тебе новую женщину, продолжательницу твоего рода, и даже двух – пусть все будет так, как ты хотел! Но и я получу с этого кое-что – ведь и я тоже выиграл. У меня много времени, я могу ждать. Я могу ждать так долго, как стоит эта земля и течет эта река. я пришлю сюда ту, что будет творить мою волю, и вы сами откроете ей двери в этот мир. Она придет незваной, как та, что лишь сама решает, когда ей прийти к каждому из смертных. Ей достанется все то, что вы и ваши предки создали и завоевали для себя и своих потомков. Ей и ее потомству, больше никому. Однако и склонность к братоубийству твои потомки тоже получат от тебя в наследство. В каждом поколении твоего рода братья будут проливать кровь друг друга. Ты удачлив, но ты только человек. Я пережду твою удачу, а моя воля свершится так же неизменно, как течение рек в Бездну.

И черное пятно растаяло. Сразу стало видно, что уже светает – самый глухой час короткой Купальской ночи прошел. Костер, в который никто не подкидывал дров, уже догорал, но и без него был различим берег, дремлющие кусты, лодка на песке, а за ней вода реки – широкой, сильной, молчаливой, как всегда.

– Не надейся, что напугал меня! – насмешливо бросил Хельги ему вслед. – Ведь тот из будущих братьев, что победит других и уцелеет, унаследует мою удачу. Этого достаточно. Мои потомки не станут делить на много частей то, что я завоевал, – это неразумно. Один, самый сильный, будет владеть всем, и пусть Хель забирает остальных.

Поднявшись, Хельги приблизился к тому месту, где раньше было черное пятно. На самой границе воды и суши лежало на мокром песке золотое кольцо с кроваво-красным гранатом – можно было подумать, что его просто выбросило волнами. А все остальное – Ящер-Волхов, игра в кости, жуткое предсказание – им только пригрезилось. Хельги подобрал кольцо, небрежно обтер о подол рубахи, вернулся к Предславе и снова сел рядом с ней на песок.

– Придется мне обручиться с тобой еще раз, – сказал он, сжимая кольцо, чтобы свести потеснее концы незамкнутого золотого ободка и сделать его поменьше. – Вот так! – Он надел кольцо ей на палец. – Теперь не болтается? Больше не упадет?

– Нет. – Предслава помотала головой.

– Это хорошо. Второй раз мне может и не так повезти. Я, правда, знал, что эта кость паршивая и хрупкая, но под рукой ничего другого не оказалось. А она ведь могла расколоться и в первый раз, когда бросал он! Жаль, драконий зуб мой пропал! – Хельги с сожалением посмотрел на волны. – Омытый кровью этой старой мары, он стал бы еще сильнее…

– Или сам впился бы тебе в горло.

– И так могло быть. Но, пожалуй, то, что я взамен приобрел, не многим хуже.

– Теперь ты наконец перестанешь завидовать твоему дяде Одду?

– Я вовсе не завидую моему дяде Одду, – непринужденно, но с тайным упрямством отозвался Хельги, и Предслава поняла, что он хоть и говорит неправду, никогда не позволит заподозрить себя хоть в какой-то слабости. И это, пожалуй, можно назвать самой большой его слабостью.