Засекреченные приключения Шарлотты Бронте - Лора Роулэнд

— Не в том, чтобы выйти за вас, — сказала я, — но в том, что будет дальше. В обозримом будущем мы будем жить в России?

— Да.

Глаза мистера Слейда вспыхнули от предвкушения знакомства с новой чужой страной. Я имела лишь смутное представление о царях, казаках и замерзших степях. Три месяца назад все это вызвало бы у меня приятное волнение, но теперь…

— До России же так далеко…

— Ну да, — сказал мистер Слейд. Мои колебания угасили его радость. — Но разве вам не хочется повидать мир?

И добавил, когда я кивнула:

— Вот случай для нас увидеть его вместе.

Но я никак не хотела расстаться с папой, Эмили и Энн. Мои близкие стали мне еще дороже после нашей утраты. И я питала сильную привязанность к Хоуорту, пусть маленькому и затерянному в глуши. Это был центр моей вселенной, приют, куда я всегда возвращалась, мысль о котором неизменно поддерживала меня в моих скитаниях.

— Я не знаю русского языка, — сказала я.

— Я вас ему научу, — сказал мистер Слейд.

Но я все еще колебалась.

— В России я никого не знаю и буду совсем одна, пока вы заняты делами. Что я буду делать?

— Будете писать новые книги.

Но мои книги корнями уходили глубоко в мою собственную историю. Если я вырву эти корни, вдохновение иссякнет. Мое творчество приковывало меня к Хоуорту не меньше, чем мои близкие. Моя неоконченная книга и другие, которые мне предстояло написать, имели на меня права большие, чем мистер Слейд. Мое сердце исполнилось печальной мудростью. Я отошла от мистера Слейда и оперлась на надгробный памятник.

— Я не могу выйти за вас, — сказала я, хотя и голосом полным слез и беспросветности.

— Почему же? — сказал мистер Слейд, а когда я объяснила свои причины, он отмел их: — Бесспорно, трудности есть, но вместе мы их преодолеем.

Когда-то я верила, что любовь побеждает все, но мне была известна суть его профессии, и я знала, что мы, если поженимся, будем больше в разлуке, чем вместе. Я представила себе, как я одна, без дела жду, когда же он вернется домой, и любовь переходит в свою противоположность — ведь я пожертвовала для него всем. Когда-то все, что я имела в жизни, казалось таким малым! Но теперь я поняла, что оно слишком бесценно, чтобы его потерять, — и что, принося эту жертву, потеряю я себя.

— Нет, — сказала я грустно. — Мы принадлежим разным мирам. Вот этот — мой. — Я обвела рукой дом при церкви, саму церковь, деревню и вереска. — В любом другом месте я буду ощущать себя потерянной.

— В таком случае я уволюсь из министерства иностранных дел, — сказал мистер Слейд. — Мы поселимся здесь, в Йоркшире.

Он отказывался от своей профессии в безудержном порыве влюбленного. Всего лишь секунду меня одолевал соблазн допустить это. Я видела, что его глаза были устремлены к дальним горизонтам, даже когда смотрели на меня. Я ощутила в нем беспредельную жажду странствий. Его дух и его любовь ко мне умрут в тесных пределах моей жизни здесь.

— Такую жертву я принять не могу, — сказала я.

Мы спорили долго и горячо: он пытался переубедить меня, но я твердо стояла на своем, хотя мое сердце разрывалось от любви к нему. Речь даже зашла о том, чтобы пожениться с условием, что я буду жить дома, пока он будет выполнять свои заграничные поручения; однако брак, в котором, возможно, мы вообще больше друг с другом не увидимся, казался бессмысленным нам обоим. Наконец мистер Слейд сдался.

— Как кажется, я все-таки приехал, только чтобы попрощаться, — сказал он, опустив голову. Его лицо исказилось отчаянием.

Я уже сожалела о своем решении, хотя и знала, что оно было единственно верным. Мои слезы струились, пока участники похорон проходили мимо нас. Мне казалось, что мистер Слейд тоже плачет, но уверена я не была.

— Если я вернусь в Англию, — сказал он срывающимся голосом, — могу ли я навестить вас?

— Да, — сказала я, обрадованная такой возможностью, хотя сама мысль о долгих годах без него причинила мне боль.

— Тогда прощайте, — сказал мистер Слейд.

Он нежно меня поцеловал, и я прильнула к нему. Я запоминала его вкус и тепло, силу нашего желания; мне было все равно, кто на нас смотрит. Затем мы отпустили друг друга. После того как мы обменялись последним страстным взглядом, мистер Слейд отвернулся от меня. Пошел дождь, и, глядя, как мистер Слейд покидает кладбище, я зарыдала. Мистер Слейд остановился у калитки. Его взгляд нашел меня. Какой неудержимый порыв я преодолела, чтобы не позвать его назад! На лице мистера Слейда отразилась покорность судьбе. Он вскочил на свою лошадь. Тоскливое утешение снизошло на меня: если я остаюсь одна, то по крайней мере по собственному выбору.

Мистер Слейд тронул лошадь, я смотрела ему вслед, пока он не исчез из виду.

Читатель, я позволила ему уехать.

Эпилог

Прошел год с того дня, когда я получила письмо, которое вызвало меня в Лондон и положило начало приключениям, которые я описала тут. Я завершила свой рассказ о них, и остается только сообщить об их последствиях.

Вслед за кончиной Брэнуэлла черная колесница смерти вновь посетила нашу семью. Чахотка унесла Эмили 19 декабря 1848 года, а вскоре за ней последовала Энн 28 мая 1849 года. Их страдания и мои не поддаются описанию. Позвольте мне ограничиться моими слезами, капающими на эти страницы. Теперь папа и я — единственные, кто остался из семьи Бронте. Свет льется из его кабинета, где он работает над проповедью. Я пишу в одиночестве за столом, за которым когда-то Эмили, Энн и я читали вслух и обсуждали наши рукописи. В доме царит тишина, если не считать потрескиванья огня в камине. Снаружи буйствует ветер, и дождь хлещет по оконным стеклам. Нынче вечером, как и во многие другие вечера, мои мысли обращены на более счастливое прошлое и на вопросы, остающиеся без ответа.

Стоила ли радость от знакомства с мистером Слейдом тоски, которую я испытывала в разлуке с ним? Будь я способна предвидеть, что моим уделом станет это страшное пустое одиночество, вышла бы я за него и уехала бы в Россию? Были бы мои опасения преодолены, знай я, что скоро лишусь моих любимых сестер и буду томиться по мужу, чтобы любить его вместо них?

Разум подсказывает мне, что я бы осталась. И то, что я решила остаться, позволило мне провести с Энн и Эмили их последние часы. Я могла утешать папу. По доброй воле я не отказалась бы от этих благ.

И все-таки я не могу не думать о том, насколько богаче и счастливее была бы моя жизнь как жены мистера Слейда. И я не могу избавиться от суеверной мысли, что, обернись что-то в прошлом иначе, изменилось бы и все остальное. Выйди я замуж за мистера Слейда, не были бы Энн и Эмили живы сейчас? Мое воображение наполняет комнату голосами, смехом и теплом. Энн и Эмили сидят по ту сторону стола, мистер Слейд рядом со мной: он и я вернулись домой отдохнуть после наших странствий по свету. К этой картине я добавляю Брэнуэлла: чудом возвращенный к жизни и здоровью, он развлекает нас стихами. Отблески огня играют на наших счастливых лицах.

Но реальность изменить нельзя. Видения моих дорогих ушедших исчезают, в комнате вновь тихо. Страницы этой рукописи — мое свидетельство мужества Эмили, Энн и Брэнуэлла. Когда-нибудь она, быть может, будет прочитана, и героичность их станет известна; другие, чистые листы ждут наготове, чтобы я заполнила их иными повестями. Писать их для меня такое же утешение, как и в прошлом. И хотя я больше не видела мистера Слейда, не получила от него ни единого слова и моя тоска по нему причиняет мне боль, все же я не хотела бы забыть то, что мы разделяли. Где-то в широком мире он дышит и ходит, и в глубине сердца я чувствую, что когда-нибудь судьба вновь сведет нас вместе.

Да приведет Господь его ко мне!

Прощайте.

Послесловие автора

«Засекреченные приключения Шарлотты Бронте» — это фантазия, сплетенная вокруг реальных людей и исторических событий. Шарлотта, Эмили, Энн, Брэнуэлл и преподобный Патрик Бронте были реальными людьми. Другие реальные персонажи, чьи имена и подробности биографий я позаимствовала, — это Марта Браун, Эллен Насси, Джордж Смит и его семья, Артур Белл Николс, Константин Эгер, лорд Рассел, лорд Пальмерстон, а также королева Виктория, принц Альберт и их дети. Шарлотта и Энн действительно посетили Лондон в 1848 году. Политические революции действительно вспыхивали в Европе на протяжении этого года, а чартистское движение действительно пронеслось по всей Англии. Однако сюжет этого романа и все его драматические повороты абсолютно вымышлены. Первая опиумная война между Китаем и Британией, события, приведшие к ней, и ее политические последствия для Китая вполне историчны, как и серьезные проблемы, которые породило в Китае курение опиума. Куан — вымышленный персонаж, чьим обидам и побуждениям можно найти оправдание, хотя и не его поступкам. Я старалась верно изобразить исторические события, но все остальные аспекты романа — плод моего воображения.