Тубурская игра - Макс Фрай

Однако нам не повезло. В смысле, наоборот, повезло. В общем, это как посмотреть. То есть развлечения не вышло, а поездка, напротив, удалась. Молодой возница в скромной по изамонским меркам шапке сразу затребовал пять корон, и мы с Кегги Клегги, растерянно переглянувшись, уселись в его амобилер. Парень оказался спокойным и на редкость неразговорчивым, даже о тайной власти своей прапрабабки над Чангайской династией докладывать не стал, только и сообщил между делом, что один из его предков лично принимал участие в строительстве Цакайсысы. Ничего удивительного, должен же был кто-то построить этот грешный городок, и в одиночку такие дела не делаются.

Переночевать мы решили в «Драгоценном покое великолепного странника» — я подумал, что от добра добра не ищут и проверенное место всяко лучше любого другого варианта. И не прогадал. Мацуца Умбецис, на чьем пальце сверкало подаренное мною кольцо, встретил меня как родного брата и принялся было поздравлять с заключением удачного брака. Но, узнав, что леди Кегги Клегги не является моей супругой, так смутился, словно дело происходило не в Изамоне, где для подобных случаев заготовлено несметное число сальных шуток, чье несомненное достоинство состоит в том, что шокированные слушатели очень быстро забудут о недоразумении – и хорошо, если не свои имена.

Но Мацуца Умбецис только покраснел до корней волос, пробормотал извинения и бросился хлопотать об ужине. Призрак Эши Харабагуда был так тронут его невинностью, что удалился в покои, отведенные его правнучке, с твердым намерением никого нынче вечером не пугать. А ведь как предвкушал!

— Как будто не в Изамон приехали, а в Ландаланд какой-нибудь, — заметила Кегги Клегги, когда мы сели за стол. – Только кухня другая, а нравы те же – простые, деревенские. И на улицах тихо, хотя вечер только начался.

— А кстати, да, — согласился я. – Чтобы в центре Цакайсысы было так тихо – ушам не верю. Уж не эпидемия ли у них?

— Да хранят нас Темные Магистры. Только этого не хватало, — с чувством сказала моя спутница.

На ее лице было явственно написано продолжение: «...именно сейчас, когда моя жизнь только начинается». И знали бы вы, как мне нравилась эта надпись.

— Эй, друг Мацуца, — позвал я хозяина, — в городе все в порядке? Ничего не стряслось?

— Да вроде нет. – Толстяк задумчиво поскреб в затылке, выглянул в окно, с недоумением обернулся ко мне и спросил: — А почему ты беспокоишься? Что не так?

— Слишком тихо, — объяснил я.

— Правда? – удивился Мацуца Умбецис. – А по-моему, нормально. — И, подумав, добавил: — Но если тебе не нравится есть в тишине, я могу выйти на улицу и немного пошуметь.

— Спасибо, — растрогался я. – Но это, пожалуй, лишнее.

И на всякий случай принялся твердить про себя: «Я — нюхач Нумминорих Кута из Ехо...» Потому что вполне возможно, я просто заснул в амобилере. Или еще раньше, в Эоисе, прямо за столом. Или вообще так и не пробудился от Вечного Сна, который любезно стал похож на мою настоящую жизнь – с некоторыми небольшими поправками. И с этим ничего не поделаешь. Но лишний раз вспомнить, кто я такой, не повредит. Опора всякого сновидца – он сам, другой нет и не будет. Хотя иногда так хочется!

— Тоже решил, что спишь? – ухмыльнулась Кегги Клегги. – Вот и я начала сомневаться. Такое впечатление, что они сговорились нас разыграть.

— Сговорились? Все жители Цакайсысы разом? — ужаснулся я. – Тогда точно сон. Причем не мой. У меня не настолько разнузданное воображение.

Но в это время за окном раздался звон бьющегося стекла, а сразу за ним – сердитая брань. Когда монолог стал дуэтом, я перевел дух и принялся наконец за еду.

Однако все это ерунда по сравнению с шоком, который мы пережили на следующее утро по дороге в порт. Город, через который мы шли, был похож на прежнюю Цакайсысу примерно как исцелившийся безумец на свой портрет, сделанный до первого визита знахаря. Те же черты, волосы и фигура, а все равно не узнать, потому что прежде лицо искажали бесчисленные гримасы, а теперь перед нами самый обычный человек, каких много. И если бы мы не помнили его безумным, вообще не о чем было бы говорить.

Вот ровно то же случилось с городом.

То есть Цакайсыса не превратилась внезапно в один из красивейших городов Мира. До этого ей было, мягко говоря, далековато. Для достижения подобного результата пришлось бы не просто закончить уборку улиц и покрасить облупленные стены домов, а сровнять все с землей, чтобы потом спокойно отстроить заново, стараясь как можно дальше отойти от прежнего образца. Но и ничего особо отталкивающего в Цакайсысе больше не было. Мусорные завалы, можно сказать, разобрали, локтями не пихаются, на ноги не наступают, почти не орут. И даже бесивший меня козий запах практически исчез. Как будто все жители города разом помылись каким-нибудь чудодейственным мылом. Или же...

Локтем в бок меня все же разок пихнули – леди Кегги Клегги решила хоть как-то компенсировать недостаток уличной толкотни.

— Слушай, – сказала она, – у них и в порту ремонт. С ума сойти! Надеюсь, капитаны не разбежались с перепугу, побросав свои корабли.

— Это было бы нелогично, — заметил невидимый Эши Харабагуд. – Если уж бежать, то вместе с кораблем. Хотя лично я не понимаю, что такого ужасного может быть в ремонте порта.

— Это потому что вы раньше здесь не бывали, — объяснил я. – И не успели твердо уяснить, что бардак и разруха – не просто нормальное состояние этого города, но сама его суть. Фундамент. Предназначение и судьба. И вдруг фундамента не стало, а Цакайсыса по-прежнему стоит. И оказалось, что утрата сокровенной сути пошла ей на пользу. И если это не чудо, то что тогда.

— Ну и дела, — озадаченно вздохнул он. И неожиданно добавил: — Все-таки хорошо, что я задержался в Мире после смерти. А ведь как не хотел! Я же тубурец, а вы сами видели, как у нас к призракам относятся. Думают, нет хуже судьбы, чем вот так среди живых околачиваться. И я тоже думал, но из-за учеников пришлось забыть о собственных интересах, долг есть долг... А сейчас только рад. Столько всего интересного мог бы упустить! Одно наше совместное путешествие чего стоит. А теперь вот новая загадка. И даже вообразить не могу, сколько их будет еще.

— Тебе правда нравится? – изумилась Кегги Клегги. – Я думала, ты просто притворяешься довольным, чтобы мы тебя не жалели.

— Да ну, какое там – притворяюсь. Невероятно интересная штука – эта ваша человеческая жизнь. Даже с точки зрения призрака.

— Как я за тебя рада! – улыбнулась она. – Хотя, конечно, совершенно не понимаю. Но это как раз не беда.

Зато я наконец кое-что понял. Но не про счастливую жизнь призраков, о которой столь вдохновенно поведал нам Эши Харабагуд. А про изамонцев.