В исключительных обстоятельствах - Виктор Пронин

— Мэй Ин, успокойся.

— Проклятый самолет. Я чувствовала, еще когда он садился той ночью, что из-за него вы покидаете меня.

Он осторожно отвел ее в комнату, усадил на диван, Мэй Ин всхлипывала. Ей нужно было дать что-то выпить, чтобы успокоилась.

— Подожди. — Открыв бар, он налил в рюмки коньяк. — Выпей. Лучше залпом.

Она взяла рюмку, выпила и, сморщившись, поставила пустую рюмку на стол. Он выпил вслед за ней.

— Мэй Ин. Самолет здесь ни при чем.

Она успокоилась, вздохнула.

— Я знаю, что мучаю вас. Простите меня.

Лицо ее стало каменным. Она будто обреченно и покорно чего-то ждала.

— Что ты, Мэй Ин! Прекрати.

Он протянул руку и почувствовал прикосновение ее ладони. Пальцы Мэй Ин сейчас как будто боялись его руки, вздрагивали, ускользали, но все время возвращались к нему.

— Хочу поручить тебе очень ответственное задание. Ты должна выглядеть безупречно. Быть в вечернем гриме и в праздничном кимоно. Под оби спрячешь вот эту коробочку так, чтобы никто ничего не заметил.

— Хорошо, господин.

— Через полчаса ко мне должен приехать майор Цутаки.

— Да, господин.

— Его машина должна быть спрятана где-то в зарослях. Ты видела когда-нибудь, где он обычно ее прячет?

— Да, я видела.

— Ты выйдешь во двор и будешь прогуливаться перед моими окнами. Увидишь мою тень — я буду сидеть спиной к окну, — направляйся к машине Цутаки. Не торопись. Сделай вид, что совершаешь обычную вечернюю прогулку. Если ты увидишь, что машина охраняется, — вернись в отель, позвони мне и спроси, свободен ли я. Это условная фраза. Я скажу, что нет. После этого иди к себе и жди — я подойду. Ясно?

— Да, господин.

— Если же машина пуста, ты, убедившись, что никого вокруг нет, достанешь коробку, отодвинешь вот эту заслонку и передвинешь вот этот рычажок — до отказа. Понятно?

— Да, господин.

— Потом снова задвинешь крышку, зайдешь с правой стороны — запомни: с правой — и вот этой плоскостью приставишь коробку к машине снизу. Примерно на полметра вглубь. Самое лучшее — если коробка окажется точно под местом водителя. Эта сторона — магнитная, поэтому коробка сразу пристанет к днищу. Тебе понятно?

— Да, господин.

— Как только коробка прилипнет к машине, возвращайся в отель. В любом случае делай это медленно, не спеши — ты прогуливаешься. Изобрази, что тебе нечего делать и ты любуешься природой. Понюхай цветы, подойди к морю. И только после этого позвони мне. И скажи... Не знаю даже, что тебе сказать. Придумай сама.

— Я скажу, что люблю вас.

— Хорошо. А теперь — пора.

Она еле слышно дотронулась до него в темноте, и он понял, что она таким образом прощается. Потом взяла коробочку и тихо вышла.

Цутаки старался вести вездеход осторожно — дорога была с выбоинами и скрытыми ямами, до краев наполненными водой и грязью от недавних дождей. Уже стемнело. Свет фар, колеблясь и прыгая, неровно освещал дорогу. Оба его спутника — застывший рядом с Цутаки капитан Мацубара и сидящий сзади лейтенант Таяма — молчали. Они были в обычной рабочей форме спецгруппы — офицерских гимнастерках без погон. Только, он, Цутаки, как был, так и остался в выбранной им с утра одежде курортника. Интересно, зачем ему позвонил Исидзима? Цутаки и сам намеревался прибыть сегодня в «Хокуман-отель». Причин для этого несколько. Прежде всего надо убрать генерала Исидо. Кроме того, он хотел бы выяснить, что же все-таки это за «пожилой кореец, согнутый радикулитом»? Человек, о приметах которого ему почему-то не сказал ни слова Тасиро. Впрочем, наверное, Тансу мог промолчать об этом лишь потому, что осторожен. Однако лучше не думать о Тансу, а вернуться к Исидзиме.

Да, этот Исидзима любопытен. Он, конечно, аферист высокого класса, жулик-виртуоз. Ясно что все эти годы Исидзима пользовался своим постом для того, чтобы делать деньги. Выжимать их можно было из чего угодно — из постояльцев, из дотаций военного ведомства, из посредников, ведающих снабжением. Исидзима пользовался ситуацией, старательно выполняя при этом все задания второго отдела. Сейчас Исидзима занят как будто бы только охраной генерала Исидо. Это поручено ему вторым отделом, но делает директор это слишком уж старательно — не за страх, а за совесть. Генерал зачем-то нужен ему. Скорей всего, Исидзима, чувствуя приближение капитуляции, строит в связи с Исидо какие-то свои планы. А может, все это связано с бриллиантами, тихо и незаметно исчезнувшими из лучших коллекций Дайрена, Харбина и Чанчуня?...

Цутаки почувствовал легкий толчок в плечо. Повернулся: капитан Мацубара смотрел на него, подняв брови. Кивнув на фары, сказал: «Скоро отель, лучше выключить свет и ехать в темноте». Подумал: ему повезло, что он работает с такими людьми. Кажущийся увальнем хмурый Мацубара и сидящий сзади расхлябанный с виду Таяма — люди, которые могут все. Они знают, что идут с ним сейчас в передней линии атаки, в которой не нужны громкие слова, а только молчаливая непоказная смелость, безжалостность к врагам и умение.

Цутаки выключил фары. Довольно долго машина ехала в полной темноте, пока он не угадал поворот к развилке. Здесь начиналась ведущая к отелю бамбуковая роща, и Цутаки, свернув и проехав вдоль рощи около двухсот метров, остановил машину. Вгляделся,чтобы найти условное место, в котором его ждет Тасиро. Кажется, это именно здесь. Он поднял руку и открыл дверцу — Мацубара и Таяма вместе с ним бесшумно выскользнули из машины. Войдя в заросли, все трое остановились. Цутаки прислушался, приложил ладонь к губам, тихо пискнул. Так пищит, пролетая, летучая мышь. Трое замерли, но никто не отозвался. Цутаки снова пискнул, снова прислушался и посмотрел на Мацубару. Капитан сказал одними губами: «Никого нет». Таяма же показал рукой, Цутаки вгляделся: чуть в стороне в стене бамбука темнела просека из нескольких сломанных стволов. Здесь проехала машина.

— Хорошо. — Он повернулся: — У меня нет времени. Тут где-то в стороне должен быть вездеход Тасиро. Ждите здесь, я поеду в отель.

— А Тасиро? — тихо спросил лейтенант.

— Если подойдет — один должен остаться здесь, а второй вместе с ним пусть приблизится к заднему двору. Условный сигнал тот же.

— А если не подойдет? — спросил Мацубара.

Странно, подумал Цутаки, ведь Тансу давно должен быть здесь. Может быть, с ним что-то случилось? Нет. Если что-то и могло случиться, то только не с Тасиро.

— Если не подойдет, ждите здесь, на этом месте. Я выясню, что там происходит, и подъеду.

Мацубара кивнул. Цутаки вернулся к машине, сел и в полной темноте поехал к отелю. Уже через две минуты ему открылся сад, освещенный китайскими фонариками, и крыло отеля. В этом крыле горели почти все окна первого этажа и несколько окон на втором. Три окна подальше, в центре, он знал, освещают апартаменты генерала Исидо. У него вдруг мелькнула мысль: ведь «определенным лицом», о котором ему туманно намекнул в разговоре по телефону Исидзима, вполне мог быть сам генерал.