Пророчество Предславы - Сергей Фомичев

Мещера. Шесть дней спустя.

Сокол прикоснулся ладонью к камню и тут же отдёрнул. Камень оказался горячим. «Откуда здесь такой взялся? — подумал Сокол. — С Мстителем вроде бы никак не связан…» Он обошёл валун, присел на корточки, пытаясь прощупать подножье. Ничего необычного, камень как камень, только горячий.

— Странно, — буркнул чародей.

Мена, внимательно осматривая опушку, вдруг насторожилась. Непременная улыбка сползла с её лица, она дёрнула чародея за рукав, потянув в сторону кривой сосны, что стояла на самом краю прогалины.

— Тихо! — шепнула по пути Мена.

— Но я ничего не чувствую… — растерянно, с долей сомнения, произнёс Сокол, как только они спрятались за деревом.

И тут, едва успев договорить, он ощутил это. Словно пёрышко коснулось его. Не кожи коснулась, нутра самого. Щекотка из тех, что смерть предвещают.

Два серых воробыша, тревожно чирикая, метнулись через полянку, прижимаясь к самой земле. И вдруг, лесное многоголосие смолкло. Несколько мгновений ничего не происходило. А затем началось… Всё вокруг померкло, как во время солнечной погибели, налетел холодный ветер, а затем резко и неожиданно пошёл такой ливень, которого здесь сроду не видывали. Жёсткие струи хлестали по веткам, по траве, вызывая оглушительный шум, очень скоро переросший в бульканье, поскольку земля не поспевала впитывать в себя всю упавшую воду. Кривая сосна от дождя не спасала. В один миг плащи чародеев набухли, потяжелели; вода добралась до тела, а пронизывающий ветер выдувал остатки тепла. Словно поздняя осень ворвалась в лес, сломав размеренное течение жизни.

— Если мы будем всё время от него прятаться, — пробурчал чародей, ёжась от холода. — То зачем мы вообще здесь?

Пробурчал так, для виду. Вступать в бой немедленно он и не помышлял. Не для того чародеев со всей Мещеры собирали, чтобы по одиночке биться.

Ворча, Сокол не отводил взгляда от камня, который теперь испускал клубы белого пара от льющейся на него воды. Пара получилось столько, что валуна скоро вовсе не стало видно.

— Что за камень такой? — подумал вслух чародей.

— Место приметь, потом вернёшься, — посоветовала Мена.

Девушку загадочный камень совсем не волновал. Она всматривалась в потемневшее небо, пытаясь увидеть на нём какой-нибудь знак или след. Но темень была ровной и сплошной, без малейших оттенков или просветов.

Ветер утих, а ливень прекратился, так же внезапно как начался. Небо прояснилось, а лес вновь наполнился привычными звуками. Природа спешила жить. О прошедшем только что знамении, напоминала лишь капающая с веток вода.

— Можешь связаться с остальными? — спросил Сокол.

— Попробую, — Мена неуверенно повела плечом.

Все эти «явления природы» наводили повсюду такой беспорядок, что не только связаться, но и почувствовать: жив ли вообще кто-нибудь из соратников, было сейчас крайне затруднительно. Ведунья, однако, взялась за мешок.

— Чёрт! Всё промокло! — с досадой сказала она.

Вынимая вещи одну за другой, отжимала и складывала их на единственное относительно сухое место — туда, где только что сидела сама.

Но лучины, надёжно завёрнутые в обильно промасленную ткань, да в придачу плотно обмотанные лыком, остались сухими. Вылив из пустого мешка воду, Мена выжала и его. Быстренько покидала обратно поклажу и только потом взялась за свёрток с щепками.

Выбрав одну из них, чародейка подыскала в кривом дереве подходящую трещину. Вставила лучину туда. Затем поднесла под торчащий конец сложенные лодочкой ладони, словно готовилась собирать падающие капли. Закрыв глаза, отрешилась от всего на свете.

Лучина долго не загоралась. Она то вспыхивала на миг и сразу же гасла, то лишь тлела и дымилась… Мена встряхнула руками, трижды вздохнула-выдохнула и вновь вернулась к ворожбе. Наконец, кое-как огонь разгорелся.

Охраняя их обоих, Сокол внимательно оглядывал окрестности, но больше прислушивался к собственному нутру. Появление Мстителя сейчас, когда Мена не способна сражаться, было бы совсем некстати. Однако ничего опасного не ощущалось. Лес успокоился, а так поразивший Сокола камень перестал парить и вновь выглядел совершенно обычным валуном.

Мена очнулась. Набрав полную грудь воздуха, с шумом выдохнула. Затем вынула огарок лучины из сосны, вдавила в землю и заровняла место рукой. Сокол не торопил её, ожидая, когда чародейка заговорит сама. Ещё раз глубоко вздохнув, Мена с сожалением покачала головой.

— Сумела только с Вармалеем связаться, — тяжело дыша, сказала она. — Потом ещё с кем-то из чёрных. Но их мысли доходили обрывками и разобрать, что к чему не получилось. Слишком далеко, или мешает что-то.

— А что Вармалей? — спросил Сокол.

Мена рукой попросила его подождать, отдышалась и ответила:

— Они с Орхом тоже под это попали… То ли чуть раньше, то ли чуть позже. Не ясно. Чёрт! Когда люди додумаются время точно измерять. Теперь вот гадай, то ли он в их сторону ушёл, то ли в нашу…

— Будем надеяться что в нашу, — сказал Сокол. — Иначе весь замысел окажется под угрозой.

Завязав мешок, Мена махнула чародею рукой.

— Пошли уже…

В последний раз кинув взгляд на валун, Сокол поспешил за девушкой.

— Странный всё же камень, — сказал он на ходу.

— Не до него теперь… — отмахнулась Мена.

Они углубились в лес.

Привычный мещёрский лес стал теперь каким-то незнакомым. Вроде и деревья те же самые, чёрные озёра, болота, речки, ручьи — всё на своих прежних местах, но ощущение враждебности, неприятия усиливалось с каждым шагом. Будто вторглись чародеи в чужие владения, не заручившись благословением хозяина. Они шли этим лесом уже третий день, отслеживая путь Мстителя почти от самых московских границ.

Голоса чародеев удалились и стихли. Некоторое время спустя трава на поляне зашевелилась. Она не склонялась волнами, как бывает при сильном ветре, не сгибалась как от дождя или града. Каждая травинка раскачивалась, каждый стебелёк дрожал сам по себе, как будто вся поляна разом затряслась в корчах. Трава колыхалась, словно что-то сотрясало под ней саму землю. Можно было подумать, что твердь колебалась под шагами чего-то настолько огромного, что даже земля поддавалась тяжёлой поступи. Но это ощущение было ошибочным. Всё вокруг наполнилось шорохом десятков тысяч маленьких лап. Высокая трава скрывала облик идущих плотным потоком существ. Окажись на их пути человек, он в первую очередь подумал бы о крысах. Однако ни писка, ни шумных драк, присущих крысиной стае, слышно не было. Да и откуда бы взяться крысам посреди бескрайнего дикого леса?

Зверьё, обитавшее на поляне и в окружающем её лесу, будто посходило с ума. Птицы носились вокруг своих гнёзд, отчаянно зовя друг друга на помощь. Словно во время бедствия животные забыли о распрях и спасались вместе. Все, кто мог, карабкались на деревья. Часто срывались с визгом и хрустом и вновь карабкались. Кто не умел лазить, прыгали в стороны, скрывались в лесу, подальше от наступающей непонятной лавины. Ни один хищник, ни крылатый, ни четвероногий, даже не подумал выхватить из потока пару странных существ, чтобы подкормиться в даровом изобилии.