Сокрушенная империя - Эшли Джейд

Поправка – бывший жених.

Стыд змеей ползет по моему позвоночнику.

Было время, когда он вызывал у меня бабочки в животе… но теперь все, что я вижу, это красные флаги, которые я игнорировала. Например, его потребность контролировать каждый мой шаг, то, как он высмеивал мои наряды, как трахал меня, пока я сплю… или щипал меня за бедро, когда я говорила что-то, что ему не нравилось в присутствии его друзей.

Когда он впервые назвал меня шлюхой.

И последний раз, когда он пытался контролировать меня, принимая мою доброту за слабость, чтобы манипулировать мной.

Потому что у него точно не будет шанса сделать это снова.

Боже, тот факт, что он действительно думал, что я была той девушкой, с которой он может так себя вести, отвратителен.

Ведь я точно, мать твою, не такая.

Я вытираю кровь, струящуюся из губы, глядя на него в упор.

– Понравилось?

Он пытается сказать что-то, но я не даю ему такой возможности. Я бью его в пах так сильно, что он вскрикивает и садится. После хватаю его за волосы, потому что хочу, чтобы он смотрел мне в глаза, когда я скажу это:

– Я очень надеюсь, что да, поскольку это первый и последний раз, когда ты поднимаешь на меня руку. – Усмехнувшись, я добавляю: – Мне кажется, твоему крохотному члену не хватило. – Я снова бью его в пах, и он воет. – Чувствуешь, тварь? Или мне взять лупу и сжечь его…

Меня прерывает звук распахнувшейся двери.

Оукли врывается внутрь, словно ураган. Он быстро осматривает комнату, и его злой взгляд мечется от Стоуна ко мне. Голубые глаза останавливаются на моей губе, и тут начинается настоящий ад.

Его голос – смертоносный низкий рык, потрясающий меня до глубины души.

– Я тебя, на хрен, прикончу.

Это единственное предупреждение, которое получает Стоун, прежде чем Оукли отталкивает меня с дороги и набрасывается на него.

Единственное, что я слышу сквозь свой рваный пульс – это звук кулака Оукли, прилетающего в лицо Стоуна. Несколько секунд они борются, но Стоун ничего не может сделать с Оукли, и вскоре Оукли прижимает его к земле. Оказавшись сверху, он одной рукой обхватывает его горло, а другой продолжает наносить удары по окровавленному лицу Стоуна. Стоун пытается сделать хоть что-то, но это невозможно, ведь удары Оукли наполнены такой яростью, что я практически могу почувствовать ее на языке.

И тут я понимаю, что Оукли не шутил… он действительно убьет его.

Оукли на мгновение останавливается, но только для того, чтобы схватить руку Стоуна и согнуть ее под неестественным углом. В моих ушах раздается треск кости. Сразу же за ним следует крик Стоуна.

– Оукли, хватит! – кричу я.

Не потому, что мне есть дело до Стоуна. Я просто не хочу, чтобы Оукли вернулся в тюрьму.

Он словно и не слышит меня. Продолжает бить его с такой силой, что удивительно, как Стоун все еще дышит.

Только когда я кричу во все горло, Оукли на мгновение замирает.

– Хватит… – снова начинаю я, но Стоун пользуется моментом и бьет Оукли по голове.

Я вижу, что этот удар застает его врасплох, но не останавливает. Оук хватает его за ногу и выкручивает ее…

Пока его не начинает сильно трясти.

О боже.

В этот момент происходят три вещи: у Оукли начинается приступ, Стоун поднимает нож с пола и вонзает его в бок Оукли, а мои братья входят в комнату.

Глава пятьдесят третья

Бьянка

– Какого хрена тут случилось? – рычит Джейс, подбегая к нам.

– У Стоуна нож! – кричу я, прежде чем перевести все свое внимание на Оукли, который по-прежнему бьется в судорогах.

Коул опускает взгляд на Стоуна, лежащего без движения, и пинает его.

– Не проблема. Он выглядит мертвым.

То, как вздымается его грудь, подсказывает мне, что он жив.

Я смотрю на кровь, просачивающуюся сквозь рубашку Оукли. Обычно человека нельзя трогать, пока у него приступ, но я понятия не имею, насколько рана глубокая, и мне не хочется, чтобы он истек кровью.

Я беру одну из своих футболок и прижимаю ее к ране, чтобы остановить кровотечение.

– Что случилось? – повторяет Джейс, а после опускает взгляд на мою губу. – Какого черта у тебя кровь?

Я игнорирую его, потому что все мое внимание сейчас приковано к Оукли. У меня не было возможности засечь время, но, кажется, судороги длятся дольше обычного.

– Приступ начался довольно давно.

– Я звоню 911, – начинает Коул, но затем мы слышим сирены под окном. – Хотя, видимо, кто-то уже это сделал.

– Твою мать, Бьянка, скажи, что случилось, – рычит Джейс.

Желудок начинает крутить от страха, и я делаю глубокий вдох.

– Если коротко: Стоун прятался в моей комнате. Он поднес к горлу нож и угрожал убить себя, если я не брошу Оукли. Но после этого он начал душить меня и ударил.

– Что этот урод сделал? – Коул.

– Я его убью, – выплевывает Джейс, подходя к Стоуну.

– Стой, – выпаливаю я. – Я не закончила.

У Джейса и Коула едва пена изо рта не идет.

– Сюда ворвался Оукли и избил его… но потом Стоун взял нож с пола и воткнул в Оукли. И пришли вы.

Я чувствую облегчение, когда судороги Оукли наконец заканчиваются.

Резкий стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть.

– Откройте, полиция.

Когда я провожу рукой по щеке Оукли, в горле застревает горький комок. Оук выглядит таким измученным. Мое сердце разрывается на части.

– Они отправят его обратно в тюрьму. – Я смотрю на Джейса и Коула, умоляя их понять серьезность ситуации. – Оукли защищал меня. Он не заслуживает этого.

Но полицию это не волнует, поскольку у Оукли есть судимость, и он должен быть осторожен. По их мнению, он автоматически виноват во всем.

– Оукли пытался предупредить меня о Стоуне несколько недель назад, – бормочет Коул. – Но я ему не поверил и сказал, чтобы он проваливал.

Для меня это новость.

Джейс потирает шею.

– Черт возьми. – Проведя рукой по лицу, он смотрит на Коула. – Вы с Оукли приехали к Бьянке, ясно? Ты услышал возню в комнате и, когда открыл дверь, мы со Стоуном уже дрались. – Джейс переводит взгляд на меня. – Твоя часть истории не меняется. Стоун напал на тебя. Только избил его не Оукли… а я.

Коул поднимает бровь.

– А как Оукли ударили ножом?

Джейс пожимает плечами.

– Он пытался остановить драку, но Стоун порезал его.

Снова раздается резкий стук в дверь.

– Полиция. Откройте.

Я не могу поверить, что