Тайны йога-центра - Виктор Корнеев

Я, конечно, сразу понял взаимосвязь этих двух печальных событий. Это был еще один страшный удар судьбы, который мне пришлось испытать. Я тяжело заболел и пролежал в постели все лето, которое в тот год в Лондоне было таким жарким, что временами мне казалось, что я вновь вернулся в Анандпур. Затем начались бесконечные дни учебы в колледже, университете, где я выбрал в качестве специальности банковское дело. После окончания курса наук я вновь вернулся в Лондон, где поступил в университет. Потом меня взяли на работу клерком в «Барклейз бэнк».

Бенджамин не проявлял никакого интереса к семейному делу. Его больше привлекали сначала биология, затем общественные науки, которыми он все больше и больше увлекался. Поэтому он передал мне все акции в «Ориент бэнк» с условием, что я буду переводить его матери весь дивиденд, а также дам ему возможность иногда приезжать в эту страну. И я решился вернуться на Восток, где родился и где остались все мои близкие. Но сначала я нанял частного детектива, который посетил Анандпур и выяснил там ситуацию.

Судя по докладу, который он подготовил, вернувшись в Лондон, все складывалось как нельзя лучше для моего возвращения. Почти все, кто мог знать меня и Вилли, за исключением дворецкого и викария, к тому времени или умерли, или покинули Анандпур — ведь прошло уже почти 15 лет с момента моего отъезда в Англию. Детектив показывал дворецкому и викарию несколько моих фотографий на предмет опознания, но они не узнали меня. Кроме того, оба были больны и не выезжали почти никуда из Анандпура. Так что я без особого страха вновь ступил на землю этой страны и стал директором «Ориент бэнк». Я обосновался в этом доме и лишь изредка выезжал по делам банка в другие города, но там, в Анандпуре, я так никогда и не был.

Все складывалось как нельзя лучше, дела «Ориент бэнк» пошли в гору. Тогда «Биохим» только начал развивать свои заморские операции, построил завод в Асике, и наш банк был им выбран для финансирования деятельности этого предприятия. Единственно, что всегда волновало мне душу, было состояние моего отца, который до моего приезда содержался в ужасных условиях в столичной психиатрической больнице.

Виджей вдруг вспомнил свое недавнее посещение этого заведения и понимающе покачал головой.

— Должен сказать, что я был весьма удручен тем состоянием, в котором застал его. Он даже не узнал меня, не вышел из своей клетки и только через несколько часов подошел к решетке, и я увидел, как потеплели его безумные глаза. Я сразу же перевел его в приличную частную клинику, где ему был обеспечен надлежащий уход. С ним произошло что-то страшное. Вы, наверное, слышали о теории кундалини? Оказывается, мой отец после гибели экономки, оказавшейся делом рук фанатиков из «Ананды Марг», тоже пытался разбудить мифическую энергию кундалини, стать сверхчеловеком, но для него это кончилось печально. Вначале полный паралич разбил его тело, он лишился возможности говорить. Правда, потом он начал двигать руками и ногами, но говорить так и не стал. В первое время отец производил на меня гнетущее впечатление грешника, которого покарал господь, но потом я понял, что грешник — не он, а я. И поэтому стал часто, почти каждую неделю, навещать его. В день убийства Бенджамина я тоже был у него и там узнал, что Бенджамин всего за неделю до этого посетил отца. Я возвращался домой, полный мрачных предчувствий. Дело в том, что Бенджамин в последнее время как-то резко изменил свое отношение ко мне.

За три года своей жизни здесь, в этой стране, он всего четыре раза был в Анандпуре, в том числе последние два раза совсем недавно — в октябре и декабре. Тогда, в октябре, он вернулся какой-то очень озабоченный, сам начал со мной разговор о «кундалини» и «соме». Тогда я еще ничего почти не знал о проекте «Сома», который разработал «Биохим». Мне было известно только, что на заводе в Асике строится какая-то новая установка, а для каких целей — это меня тогда даже не интересовало.

Бенджамин стал все чаще заводить разговор об отце и деде, но я не знал, что ему отвечать, и уходил от разговора. И вот в начале декабря он решил съездить еще раз в Анандпур, чтобы, как он выразился, «наконец-то вытащить из семейного шкафа все скелеты». И вероятно, это ему удалось, но стоило жизни.

Когда он вернулся из Анандпура — это было дней за пять до его гибели, я понял, что он смог раскрыть мою тайну. Он, быть может, просто подал бы на меня в суд, если бы не посетил отца в лечебнице и не убедился, что зло уже наказано. — Банкир замолчал, достал из кармана носовой платок, вытер со лба пот. — Вот, пожалуй, и все, что я могу вам, инспектор, рассказать. Вы знаете все мои тайны.

— А почему, скажите, вас не было вчера на собрании Общества наследников Ост-Индских компаний в Бешваре? — спросил инспектор.

Банкир, не говоря ни слова, взял со стола газету — это была все та же «Экспресс», — развернул ее и пальцем ткнул в колонку светской хроники. Там в разделе «Смерти» было помещено краткое, всего в неполные четыре строчки, сообщение: «Джон Голифакс 71 года мирно почил в клинике в Бееруте. Похороны состоялись на местном кладбище».

— Прошу принять мои соболезнования, — возвращая газету, серьезно произнес инспектор и сделал головой легкий поклон. Смерть есть смерть, это — неминуемый итог нашей жизни, связи между бренным и вечным, и соболезнования Виджея были искренними.

— Спасибо, инспектор. — Банкир отвел в сторону глаза и несколько секунд смотрел в потолок, а затем дрогнувшим голосом сказал: — Я, конечно, понимаю, что отец виноват во многом перед людьми, но для меня он сделал все, что мог. Слишком нелегкой была у него судьба. — Он опять замолчал.

— А вы разве не догадывались, что Бенджамину Смиту грозит смертельная опасность? Не знали о его расследовании деятельности «Биохима» и «Капитал корпорейшн»? — спросил Виджей.

— Конечно, я понимал, что его увлечение радикальными идеями ни к чему хорошему не приведет. Но меня мучила моя тайна. Вы ведь как профессионал знаете — человек склонен преувеличивать опасность, грозящую лично ему, и недооценивать беды, которые могут обрушиться на его близких.

— Если говорить честно, то я вынужден в интересах дела пойти с вами на небольшой шантаж, — начал Виджей, поняв, что с хозяином дома надо сейчас вести разговор в открытую. — Материалы, собранные нами, дают прокурору основание не только привлечь вас к ответственности за принятие фальшивой личности, но и считать вас вероятным убийцей Бенджамина Смита и вашего секретаря. И думаю, что их действительные убийцы с удовольствием воспользуются таким случаем освободиться от лишнего свидетеля.

— Так в чем же состоит ваше предложение, если, как вы выразились, это — шантаж? — спросил банкир.

— В сейфе «Ориент бэнк» хранится компьютерный диск корпорации «Биохим», на котором записана технология изготовления «сомы». Мне необходим этот диск, — ответил Виджей.

Смит усмехнулся:

— Дело в том, что я только могу проводить вас в помещение, где находится наш главный сейф. Если это вас устроит, я готов. Но ведь диск лежит в сейфе, а весь код замка сейфа я, увы, не знаю, никакими другими способами его открыть нельзя.

— Допускаю это. Но вы, скажем, сегодня вечером могли бы провести меня к сейфу? — спросил Виджей.

— Когда вам будет угодно, — ответил банкир.

Он замолчал. Инспектор, видя, как заходили желваки на его скулах, быстрее заморгали глаза, понял — тот чем-то озабочен. Наконец он заговорил вновь:

— Вы же понимаете, мои друзья не оставят меня в покое после того, как узнают о пропаже компьютерного диска. Вилли Смит должен будет окончательно уйти со сцены — его найдут в любом уголке Земли.

— Да, я тоже думал об этом и, кажется, нашел выход. Ваши друзья из Общества наследников Ост-Индских компаний скоро узнают, что Вилли Смит погиб в автомобильной катастрофе, а вы наконец станете носить свое настоящее имя. Я помогу вам получить новый паспорт на имя Джона Голифакса. Так что для вас это будет началом новой жизни.

— Что ж, если вы действительно сможете все это сделать, я согласен помочь вам, — после небольшой паузы ответил банкир.

— Значит, тогда будем считать, что мы договорились. А материалы из вашего досье получите сразу же после успешного окончания своей миссии. — Инспектор поднялся с кресла. — Давайте только условимся — ровно в восемь вечера я буду в банке.

— Нет, давайте лучше условимся встретиться чуть позже, скажем в девять — половине десятого, когда все сотрудники кончат работу и нам никто не будет мешать. Заходите прямо ко мне в кабинет — вы знаете дорогу, — ответил банкир.

Уже в машине, выезжая на залитую водой дорогу, Виджей отметил про себя, что банкиру нельзя отказать в присутствии духа.

В управлении его ждали помощники. По их кислому виду Виджей понял — они опечалены его переводом. Инспектор их хорошо понимал: люди в криминальной полиции трудно срабатывались друг с другом.