Новый Мир ( № 7 2012) - Новый Мир Новый Мир

Алексей Машевский. «Гамлет» Шекспира. — «Нева», Санкт-Петербург, 2012, № 4 < http://magazines.russ.ru/neva >.

«Пожалуй, самым важным в трагедии “Гамлет” является ее христианский характер. Христианский, но не конфессиональный. Поэтому решительно никакого значения не имеет, был ли Шекспир пуританином, исповедовал ли англиканство или склонялся к католицизму».

«То есть единственный способ противостоять злу — это, как ни странно, просто оставаться в реальности. Во что бы то ни стало оставаться в реальности Божьего мира, стараясь разглядеть его контуры сквозь маски мира зла (вполне донкихотская проблема, как мы понимаем). Таким образом, to be or not to be превращается в крайне современный вопрос: любой ценой оставаться в реальности или уснуть виртуальным сном, переселяясь в счастливую страну своих мечтаний?»

«По сути дела, Гамлет — христианин, вынужденный жить и действовать в языческом мире. То есть в мире сем, хозяин которого сами знаете кто».

Андрей Немзер. Недольче-негаббанье. — «Московские новости», 2012, на сайте газеты — 28 апреля < http://mn.ru >.

«М. Л. Гаспаров как-то заметил, что в отсутствие Пушкина мы бы гораздо больше ценили Жуковского. Это так, более того, историческая несправедливость во многом обусловлена жизнестроительной стратегией самого Жуковского, последовательно уклонявшегося от роли первого (брендообразующего) поэта. Но поэзия не может и не должна сводиться к иерархическим моделям. Поменять местами (или уравнять) Пушкина  и Жуковского невозможно и не нужно, но пренебрежительно числить автора „Вечера” и „Ахилла”, „Славянки” и „Лесного царя”, „Весеннего чувства” и „Ундины” чьим угодно предшественником или спутником, но игнорировать его поэзию как огромную самодостаточную ценность — значит, обеднять себя».

«Я вовсе не хочу уподобить Лосева Жуковскому при замещающем Пушкина Бродском. (Такого рода аналогии сомнительны, даже если и остроумны. Сам Бродский сопоставлял Лосева с князем Вяземским, что, по-моему, поверхностно.) Я хочу, чтобы в Лосеве мы видели Лосева, в Уфлянде — Уфлянда, в Рейне — Рейна (как говорится, список подработаем), а не свиту, оттеняющую брендоносное величие Бродского».

О Герцене. — «Медведь», 2012, 4 апреля < http://www.medved-magazine.ru >.

Говорит Юрий Буйда: «Надеюсь, диссиденты будут и через двести, и через пятьсот лет. Но Герцен не был диссидентом, тем более революционером, в том политическом смысле, который вкладывается в это слово последние полвека».

Говорит Александр Хургин: «Диссиденты и политэмигранты в России будут существовать столько, сколько будет существовать Россия. Если через двести лет будет такая страна, будут и диссиденты».

Говорит Алексей Слаповский: «Я не уверен, что через двести лет будет Россия. Как, впрочем, и другие страны. А может случиться и так, что через двести лет диссиденты будут прятаться на Луне...»

Олег Павлов. Слово лауреата премии Солженицына. — «Русский Журнал», 2012, 27 апреля < http://russ.ru >.

«Я благодарен за все, что получаю с этой премией, но понимаю, что получил когда-то новую жизнь, прочитав „Архипелаг Гулаг”. Cказать, что влияние этой книги было на меня огромно, — значит ничего не сказать».

«Мне не стыдно за написанное, мои полжизни, то есть двадцать лет, — это постоянная литературная работа, но передо мной стоят писатели, судеб которых я не прожил. Распутин, Бородин, Екимов, Астафьев… Я каждому обязан, человечески, особенно Астафьеву».

«Если я что-то знаю и понимаю о своем народе, о его жизни, то знаю и понимаю опять же благодаря литературе».

Борис Парамонов. «Мальчик в штанах» и «мальчик без штанов». Нужно ли ломать сознание, чтобы изменить существующий порядок? — «Новая газета», 2012, № 37, 4 апреля.

«Спрашиваешь себя: а хочется ли жить в той цивилизационной ментальности, которую предлагает [Игорь] Яковенко? Если русская литературная классика не нужна для ориентации в современном мире, то, перефразируя известную апофегму, можно сказать: лучше остаться с русской литературой, чем с современностью».

См.: Игорь Яковенко, «Что делать?» — «Новая газета», 2012, № 29, 16 марта.

Пироги и пиво. К 50-летию поэта, переводчика, литературоведа и сценариста Виктора Куллэ. Беседу вел Иван Толстой. — « SvobodaNews.ru », 2012, 29 апреля < http://www.svobodanews.ru >.

Говорит Виктор Куллэ: «Наверное, на этих высотах нет иерархии, тем более после смерти Бродского как-то уже трудно было говорить, но лично для меня Лев Владимирович [Лосев] и был поэтом номер раз. Я до сих пор считаю, что это самый огромный поэт России постбродского пространства, и значение его будет только увеличиваться, потому что он максимально синтетический поэт, он вобрал в себя от достижений футуризма и минимализма до инструментария Бродского, который его, в отличие от всех остальных, не попортил, потому что у всех остальных торчат уши. В общем, очень опасная вещь. Он абсолютно самостоятельный, абсолютно оригинальный, неимоверно внутренне свободный, и технически, в области чисто версификационной техники, он гораздо более виртуозен, чем кто бы то ни было из стихотворцев когда бы то ни было существовавших в российском стиховом поле — виртуознее Бродского, виртуознее Маяковского и всех, условно, Асеевых и Кирсановых».

Писатели и Революция. Беседа вторая. Беседовал Игорь Сид. — «Русский Журнал», 2012, 2 апреля < http://russ.ru >.

Говорит Юрий Издрик: «Проблема не в том, есть ли столичный потенциал у Ивано-Франковска. Вопрос в том, что Украина еще не сгенерировала для себя феномен столицы. То есть — собственной столицы. Мы привыкли, что наша фактическая столица находится за рубежом, что нами руководят извне. И эта инерция ощущения превратилась в инерцию самоосознания. Потому, мне кажется, Киев до сих пор является крайне провинциальным городом, довольно неудачно изображающим столичный центр. Отсутствие настоящей, реальной столицы — довольно серьезная даже на уровне символической жизни проблема Украины».

Писатели и Революция. Беседа третья. Беседовал Игорь Сид. — «Русский Журнал», 2012, 6 апреля < http://russ.ru >.

Говорит Сергей Жадан: «На самом деле украинские события осени 2004 года — не совсем революция. Это просто смена режима. Революция — это когда рушится система и ломаются устои. В 2004 году была революционная ситуация, но все это вылилось  в ряд компромиссов и серию предательств. Думаю, настоящая социальная революция у нас впереди».

«Отбрасываю ли я либеральную систему ценностей? Да, я ее отбрасываю. Хотя вынужден жить в этой системе координат. Что можно ей противопоставить? Например, идеи синдикализма».

«У Харькова есть очень мощный исторический и культурный бэкграунд, который чувствуется и сегодня. Прежде всего стоит упомянуть „столичный период” города — то есть 20-е годы, когда Харьков был столицей социалистической Украины и, фактически — огромным социально-культурным плацдармом для экспериментов. Красный Харьков — это марксизм на практике, там было много интересных вещей — и в экономике, и в плане урбанистического развития, и в архитектуре, и в культуре. Харьков сегодняшний очень интересен с социальной, языковой, национальной точки зрения — он довольно открытый, динамичный и по-своему радикальный».

Игорь Померанцев. Натуральное хозяйство (К 60-летию поэта). — « SvobodaNews.ru », 2012, 12 апреля < http://www.svobodanews.ru >.

«Владимир Иванович Салимон — крепкий хозяйственник. Я имею в виду его поэтическое хозяйство».

«В России ХХ века натуральный уклад был представлен личным подсобным хозяйством и садово-огородными участками горожан. Поэт В. Салимон относится к обитателям и владельцам подобных участков».

«Он — певец русско-советского феодализма. В экономике натуральное хозяйство принято считать примитивным. Но в поэзии натуральное хозяйство — это бесценный затерянный мир, в котором упразднены не только календари и часы, но и сама история...»