ОХОТА НА КРУТЫХ - Александр Граков

Опускаясь в кресло напротив окна, Игорь мельком взглянул в него и успел заметить за недалекой трубой котельной притаившегося снайпера, разглядывающего его сквозь оптику прицела.

— Ваш? — указал на него Игорь.

— А вы глазасты, молодой человек! — не поворачивая головы к окну, констатировал Агафонов.

— Жизнь пошла такая: хочешь жить — умей вертеться и смотреть! — пошутил в ответ Веснин.

— И где же вы видели мою дочь, позвольте вас спросить?

— Мы были попутчиками в купе поезда «Будапешт-Москва»... вернее — мне подсадили ее в купе на таможне станции Чоп.

— И вы поехали до... — подсказал ему Эдуард Михайлович.

— Мы собирались ехать до самой Москвы, — невозмутимо продолжал Игорь, — но планы наши, вернее, Олесины планы, были нарушены какими-то ребятами с не очень приличными манерами поведения, короче — бандитами чистейшей марки. Не знаю, чего уж они хотели от нее, знаю лишь одно — напугали своим преследованием до ужаса. И мне волей-неволей пришлось спасать ее от их нападок — каким бы я себя джентльменом чувствовал, если бы допустил, чтобы даму, скрасившую мое одиночество в дороге, лапали, извините за грубое выражение, какие-то вульгарные личности в спортивных костюмах...

— Благородно, оч-чень благородно, — похлопал в ладоши Агафонов.

— Я обманул их бдительность (о двух трупах, выброшенных из вагона, Игорь, естественно, умолчал), и мы сошли на станции Николаевка Донецкой области. Там я ее устроил в местную гостиницу, затем, убедившись в том, что те подонки потеряли след, я распрощался с ней и поехал дальше по своим коммерческим делам. Да, перед моим отъездом, узнав, что я буду в Москве с неделю, она просила зайти к вам в гости и, если к тому времени она не успеет справиться с какими-то там срочно появившимися у нее в Донецке делами, передать вам от нее большой привет и небольшой сувенир. Что я и делаю. — Игорь, сунув руку в карман, заметил, как снайпер за трубой котельной нервно потянулся к спуску винтовки, и быстро выдернул руку. Эдуард Михайлович понял его проблему и, засмеявшись, поднял вверх свою ладонь с растопыренными пальцами. Стрелок сразу успокоился.

— Вы только резко не дергайтесь, — объяснил Агафонов, — и все будет в порядке.

— Понимаете, очень неудобно себя чувствовать, зная, что кто-то издали исследует твою черепную коробку, — признался ему Игорь.

Эдуард Михайлович немного подумал, затем помахал ладонью влево-вправо.

— Разделяю ваше мнение, молодой человек, — снайпера за трубой уже не было.

— Ну, где же сувенир?

Игорь достал из кармана позолоченную зажигалку «Ронсон» — ту, что нашли в шубке, и передал ее Агафонову. Тот взял блестящую вещицу, оглядел ее с обеих сторон и опустил в карман халата.

— Огромнейшее вам спасибо, вы даже не представляете, как я скучаю без моей Олеси!

— Не стоит благодарности, — ответил Веснин, — я просто ответил любезностью на любезность.

— Что? — изумился Агафонов. — Что вы сказали?

— Я отблагодарил вас за ту услугу, которую вы мне оказали пять лет назад здесь, в Москве, выручив из весьма щекотливого положения, — признался Игорь.

— У меня очень хорошая память на лица, особенно на тех, кому я делаю доброе дело и кто отвечает мне тем же. Отлично запоминаю я и своих врагов, — добавил Эдуард Михайлович с такой сатанинской улыбкой, что у Игоря невольно морозом сыпануло по спине. Однако Агафонов тут же спохватился и злобная усмешка сменилась на отеческую добрую улыбку. — Однако в моей картотеке памяти вас нет ни в том, ни в другом списке.

— Дай Бог подольше числиться в первом, — полушутя воскликнул Веснин.

— Дай Бог, — на полном серьезе согласился с ним Агафонов. — Но кто же вы?

— Вспомните старшего лейтенанта Донецкого уголовного розыска, который вел дело q вашем пропавшем без вести брате, Виталии Михайловиче, историю которого впоследствии нам рассказал старый офицер СИЗО. Убийц тогда так и не нашли.

— Ну, конечно, мне да не помнить родного брата! Жаль Виталия, а еще больше Киру — его дочь! Как она убивалась! Я ее взял на воспитание — заменил отца. Но в последнее время девочка совсем от рук отбилась, — пожаловался Эдуард Михайлович. — Попросила купить ей какой-то заграничный мотоцикл ценой в новейшую марку «мерседеса»... Да дело не в деньгах, — махнул он рукой, — она сколотила группу таких же отчаянных девчонок, у которых папы, кстати, очень ответственные работники параллельного с моим ведомства, и укатила с ними — куда бы вы думали — в турне по России и Украине... Предлагали мы им путевки в Египет, Рим, Майами, Лос-Анджелес... да куда только ни предлагали — ни в какую! Независимость им, видите ли, дороже. Вот вам современная молодежь — деньги для них ровным счетом ничего не значат.

«Это когда их девать некуда, — подумал невольно Игорь. — Так вот ты кто — Кира Агафонова!» А он-то поначалу принял ее за обыкновенную авантюристку, спекулирующую именем-фамилией знаменитого «крутяка». «А кто же, в конце концов, ты, «крутяк»?» — он с интересом взглянул на него. Агафонов понял этот взгляд по-своему.

— Вспомнил я вас, молодой человек, конечно, вспомнил! У вас были проблемы с документами и э-э-э... некоторой суммой наличности.

— Три тысячи долларов, — Игорь достал из кармана деньги, положил на столик. — Вот они.

— Что вы, что вы? — замахал руками Агафонов. — Я, если уж даю, то без отдачи. А вы, насколько я понял, преуспели в жизни? — хитро взглянул он на Игоря.

— Не без этого, — засмеялся тот. — И вот все хочу у вас спросить — что это за клуб «Перекресток молний»?

— А-а-а, так, блажь старческая! — Эдуард Михайлович смущенно улыбнулся. — На склоне лет, знаете ли, тянет к общению с интеллигентными людьми: посидеть в компании, выпить рюмочку хорошего ликера, ну и посмотреть на красивую женскую фигуру, если хотите. В нашей жизни так мало радостей, отпущенных провидением, и создать их для себя искусственно — не вижу в этом ничего плохого. Да вы заходите, если будет время, я и мои коллеги с удовольствием познакомимся с вами поближе.

— Клуб-то частный, — намекнул Игорь.

— Ах, да! — Эдуард Михайлович сунул руку в нагрудный кармашек вязаного халата и протянул Игорю плотный кусочек картона — визитку, такую же, как та, которую дала Жене Кира.

— По ней и пройдете — без задержки.

— Спасибо большое! — он взял визитку. — А... Олеся не приехала?

— К сожалению, — развел руками Агафонов. — Кстати, она вам ничего больше не передавала для меня? И еще — не говорила, что за срочные дела у нее в Донецке?

— Для вас, кроме сувенира и привета, — больше ничего! А насчет дел — бумаги она какие-то хотела передать одному ответственному лицу... не бесплатно.

Гнев исказил лицо Агафонова, но он тут же взял себя в руки.

— А фамилию этого ответственного лица она, случайно, не называла?

— Называла вскользь, но у меня... знаете... память на фамилии неважная, — замялся Игорь. — Птичья фамилия: не то Вороний, не то Галкин...

— Не Гальчевский?

— Во, точно — он самый! Я еще вспомнил тогда — начальником областного КГБ у нас полковник Гальчевский работал. Не его ли родственник?

— Возможно, возможно! — забормотал Агафонов. Игорь увидел уже — тот думает о чем-то своем, ему не до него. Пришла пора сматывать удочки.

— Эдуард Михайлович, мне пора, — Игорь взглянул на часы. — Еще в два банка заскочить сегодня надо.

— Огромное спасибо за весточку от дочери! — Агафонов и не думал задерживать его. — Надеюсь еще сегодня встретиться с вами в нашем клубе. Заходите — с десяти вечера до полуночи приятно проведете время.

— Спасибо, непременно постараюсь! — Игорь пошел к двери.

— Молодой человек! — уже на пороге окликнул его Агафонов и, когда Игорь повернулся, добавил, пристально глядя ему в глаза: — Мне не хотелось бы в вас разочаровываться.

— А я в вас давно влюблен! — Веснин дружелюбно помахал ему на прощанье.

— Вам куда? — у входа в подъезд стояла черная «вольво». Водитель предупредительно придерживал распахнутую дверцу. Снова Агафонов?!

— Гостиница «Россия», — Игорь сел на переднее сиденье — не отказываться же!

Его довезли прямо до кинотеатра, расположенного под пандусом гостиницы.

— Спасибо! — он вышел из машины, хлопнул дверцей, помедлил, закуривая. И увидел то, что ожидал: задний номер «вольво» — РДР 17-53...

«Та-а-к, и этот «крокодил» здесь! — размышлял Игорь в номере гостиницы. — Переполошились, сволочи, к шефу побежали за советом! Однако почему же тогда Агафонов отпустил меня после «встречи»? Следить за мной? К чему? Знают они обо мне больше, чем я сам. Одного, однако, они не знают, — понял Игорь, — куда девался клад пенсионера Гребова! Единственное звено, которое выпало из поля их зрения, — дом Умара. А с ним — и сокровища, которые они «выпасли» в станице Российской. Выпасли, а взять не взяли. Подвел их Боря Савелюк, крепко подвел... Ищите теперь «брюлики» где-нибудь в ближнем зарубежье! — Игорь злорадно усмехнулся. — Однако теперь самое время брать за жабры эту троицу. С чем брать-то — документов нет, значит, доказательств — тоже никаких. И в сейф РОВД их больше не положат — рассекречены. А куда же тогда? И кто их взял? Вольвак и Гальчевский? Компромат на себя они давно бы уже уничтожили, если б знали, что он существует. Значит, бумаги нужны Агафонову, чтобы время от времени накидывать уздечку на Гальчевского и Вольвака, если те вдруг «встанут на дыбы». Значит, бумаги — у Агафонова. Но где он их хранит? В клубе? Маловероятно — людей много, опять же — и Гальчевский, и Вольвак туда вхожи. Дома? Такие вещи дома не хранят — на случай обыска дом — оптимальный вариант. На даче? Должна же у него быть дача? Постой, постой...»