Следы на воде - Николай Сергеевич Перунов

– Твоя дочь взрослый человек. То как она жила с законным мужем тебя не касается, пока ее все устраивало. Хотя бы по букве закона.

– У орков свои законы. А руки мои пока крепки.

– Ты нарушил закон и ответишь за это. Все твое имущество пойдет на компенсации пострадавшим и их семьям. Ты лишаешься всех наград и воинских званий.

– Три дня назад я потерял свою честь. Сегодня утром потерял страну, за которую готов был умереть.

– Перестань.

– Я не боюсь меча палача. Меня страшит мысль, что для нее все останется как есть. Может хотя бы моя смерть что изменит.

– А ты не думал, что она сама выбрала этот путь?

– Что она могла выбрать? Она не знала жизни. Первый мужчина. Она бы позволила ему сделать что угодно.

– Я так понимаю любые варианты сотрудничества, и сохранения твоей жизни тебя не интересуют?

– Нет.

– Ты хочешь умереть, чтобы сломать семью своей дочери.

– Чтобы спасти ее. Надеюсь, моя казнь будет достаточной, чтобы ее разрушить.

– Чудесно тогда нам не о чем разговаривать. –я вышел и хлопнул дверью.

– Какого черта? –накинулся на меня Грай. Он кончено слышал весь разговор.

– Ты не так представлял себе наш разговор?

– По мне так ты сделал только хуже.

– Я старался.

– Я все- таки не ждал, что ты отправишь его на смерть.

– Я и не отправлю. Как ты смотришь на то чтобы немножечко меня предать? –мы были вне камеры. Сквозь специальное окошечко снаружи можно было слышать то, что говорят внутри. Но не наоборот.

– Что ты задумал.

– Я хочу, чтобы ты попросил у меня чести лично лишить жизни Топора. И я тебе эту честь предоставлю. Затем мы устроим ему побег. Точнее ты. В обмен на услугу. При этом пообещаешь, что его дочь об этом не узнает.

– Мне придется ему врать.

– Да. Придется. Смотри, сейчас в лагере Готмога уже около десяти тысяч бойцов. Нам не помешает агент там. Не перекупленный наемник, а профессионал, которому мы сможем доверять. Ты предложишь эту роль Топору в обмен на жизнь. Он не из тех, кто хочет бездеятельно с ней расстаться. Так как в этом сценарии его дочь будет думать что он мертв он скорее всего пойдет на это. Со мной он сотрудничать не станет, а вот с тобой. По легенде я буду в неведении.

– Это возможно сработает. Но что мы объявим официально.

– Кому? Разведка будет в курсе. Имущество конфискуем как я и сказал. А так не думаю, что кто- то посторонний станет интересоваться. Его жена умерла при родах. Кроме дочери родственников у него нет.

– А ей?

– Я хочу её все рассказать. Ситуация для нее и так не простая и я не хочу чтобы она думала что ее отец погиб из за нее. А ему соврать. Не думаю, что они потом когда- либо встретятся снова.

– То есть для нее все останется как прежде.

– Это не мне решать. Если хочешь, можешь интересоваться у нее каждый месяц, сладко ли её живется. Тем более что в процессе переговоров с нашим будущим беглецом тебе битый раз придеться обещать, что ты позаботишься о его дочери.

– Я вроде бы еще не согласился.

– Еще нет. О том, как это лучше провернуть поговори с Масвидалем. И о том, как потом организовать связь. Пусть думает, что дает информацию напрямую тебе. И проследите, чтобы выезжая из страны, он никого не навещал.

– Легко распоряжаться чужими судьбами.

– Нет. Заметь в этой истории, ненавидеть все будут меня. Топор за то, что я его предал. Барон за то отпустил орка на свободу. А уж я- то точно ни в чем не виноват.

Все прошло как по нотам. Я потерял телохранителя, зато мы получили надежного агента в стане предполагаемого врага. Неизвестно, что собирается Валиер делать со своей частной армией. Но вряд ли это был модный аксессуар. Чуть позже впервые за последнее время моя разведка принесла мне радостные вести. Они задержали шпиона эльфов среди подчиненных Масвидаля. Это был выходец из Халифата. Его мать была больна и только эльфийская медицина была в силах ее спасти. Это толкнуло его на предательство. Он был казнен. Родственники сотен людей и орков умирают от болезней. Такова жизнь. Важно то что именно он передал информацию о моем отплытии. Это во первых, лишний раз подтверждало причастность государственных структур и самого Кейроса к происходящему. А во вторых доказывало не причастность Странника. Хотя, как справедливо заметил ведьмак, лишь делала ее теоретически допустимой. Но я с большим удовольствием распространял на мага презумпцию невиновности. Впрочем его и его коллегу по цеху искали все разведки мира, Леголас, и сверх того этим же занимались сами скрывающиеся в отношении друг друга. Хотелось бы мне сказать что безуспешно, но полагаю что если это и не так, то мы бы об этом узнали в последнюю очередь. Ситуация в Венсонте продолжала накаляться. Религиозные организации постепенно слились в одну Братьев Нового Рассвета. Терпкая смесь религии идеологии и профсоюзов. Пока они начинали с малого. Митинги, забастовки. Психология толпы. В тоже время капиталовладельцы также не очень спешили идти на уступки. А государственный аппарат не имел прямых рычагов принуждения их к этому. Конфликт интересов разрастался. Попытки привлекать армию к вооруженному подавлению бастующих лишь добавляло сторонников и сочувствующих среди солдат. Основная масса воинов были выходцы из простолюдинов. И не взирая, на несколько привилегированное положение армии, они легко поддавались влиянию новой силы. Не малый фактор имела поддержка церкви. До прихода к власти Сильмерен и даже до этого, во время правления ее мужа роль культа в жизни Венсонта сильно сократилась. Раньше власть опиралась на аппарат религии как на средство контроля и все сановитые представители наиболее распространенных религий имели большую светскую власть. Под влиянием эльфов, настроенных атеистически, церкви были жестко отделены от государства и стремительно теряли как финансирование, так и влияние. Это предполагало собой уменьшение религиозных веяний и способствованию просвещению народа. На практике же пелену веры несколько ослабили, но ничего взамен людям так и не дали. Они остались во тьме, но теперь могли отчетливее это увидеть. Власть потеряла древнейший элемент контроля над массами. Все это породило сложившуюся ситуацию. Предприимчивые люди из верхушки церкви и даже правительственной аристократии смогли создать движение Братьев и поглотить все прочие оппозиционные структуры. Ситуация была подобна пороховой бочке. Единственным выходом были решительные реформы, урезавшие права промышленников и торговцев и дававшие льготы рабочим и земледельцам. Выпустить пар гнева. Но на практике теперь Сильмерен, связанная по рукам деятельностью парламента и совета не могла единолично протолкнуть подобный решительный законопроект. В тоже время половина представителей этих структур просто не понимала опасность сложившейся ситуации и не могла отказаться от мелких личных интересов.