Мир демонов - Генри Балмер

— Модель молекулы?

— Нет, сэр. Если вы возьмете карту Галактики и проведете линии от звезды к звезде — у вас получится точно такая картина.

— Боже мой! — И после этого наступила тишина. Наконец директор сказал:

— Космический корабль. Линии передвижения от точки к точке — от звезды к звезде в Галактике. Вы в это верите?

— Верил. Но сейчас я не очень уверен.

— В общем, вы имеете в виду, что на поверхности Земли, которая вращается вокруг Солнца и вокруг Галактики, существует какая-то солнечная система, и что кто-то использует блобов как транспортное средство?

— Не самих блобов, сэр. Когда я сказал, что ожидал найти обломки, а потом сказал про космические корабли, я думал, что космические корабли находятся внутри блобов и образуют вокруг себя сферическое силовое поле — каковую силу мы и назвали Х-силой.

— Но откуда они берутся? Куда они идут? И почему так медленно?

— Вы читали когда-нибудь о теории гиперкосмоса, сэр? Или подкосмоса, субкосмоса — авторы дают разные названия и разные теории, но все они сводятся к способу передвижения более быстрому, чем движется свет.

Директор фыркнул.

— Я читал — рассказы — в которых используется эта концепция. Ну?

— Так вот, сэр, когда вам нужно послать космонавта, скажем, на Центавр, вы сможете сделать это быстрее, чем свет, и подчиниться Эйнштейну только постулируя, что корабль помещен в другой пространственно-временной континуум, отличный от нашего. Потом вы путешествуете там с нормальной скоростью. Но двигаетесь быстрее, чем свет здесь.

Понсфорд все это время молчал. Он смотрел на схемы, а потом взглянул на Гревиля.

И вот он сказал:

— И ты думаешь, что это обратный эффект..?

— Да, — твердо ответил Гревиль. — Я думаю, что где-то существует раса людей, которые вывели гиперкосмические уравнения и, появляясь в нашей вселенной и двигаясь здесь медленно, они передвигаются в своей быстрее света, а потом возвращаются из того, что для них является гиперкосмосом в свой собственный пространственно-временной континуум.

Лэкленд тяжело дышал. Доктор Таунсенд стояла за его спиной, очень близко, почти касаясь его, и ее пистолет почти толкал его. Чарльтон теребил бороду и хмурился.

— Я не могу это принять, — сказал наконец директор.

— Я не могу дать никаких доказательств. Я не хотел говорить, но я просто был загнан в угол. Когда серый и черный блобы встретились, думаю, мы наблюдали первый контакт двух народов в их собственной галактике. Если продумать, все укладывается в схему.

— И это зеленые чудовища с щупальцами, а? — сказала Таунсенд, дыша парами джина Гревилю в шею.

— Нет, — сказал он сердито. — Если они из другого измерения, скорое всего они будут вполне привычными людьми.

— Другое измерение, — сказала Таунсенд, — мне кажется я уже слышала об этом раньше. Так, если только вы…

— Подождите, доктор, — резко сказал директор. Он ходил взад-вперед.

— Единственно, что вас спасает, Гревиль, это то, что в отношении блобов нет невозможных теорий. Господь знает — нам ничего про них неизвестно, за исключением нескольких поверхностных данных. Самое идиотское это то, что вы возможно правы. Я так не думаю, но я в равной же мере не думаю, что вы не правы.

Он хмуро посмотрел на Таунсенд.

— Да опустите вы этот чертов пистолет, доктор. Гревиль такой же здравомыслящий, как вы или я. Гревиль медленно произнес:

— Я хочу посмотреть снимки встречи. Я пытался заглянуть внутрь серого блоба. Я думал… мне показалось, что перед самым взрывом внутри серого блоба я увидел что-то похожее на рыбу.

Он помолчал, стараясь задержать это исчезающее впечатление.

— Я подумал, — медленно говорил он, — я подумал, что он в точности походит на космический корабль.

Глава шестая

Связисты разложили на краю поля костер, и теперь с благодарностью все солдаты, полисмены, гражданские получали горячее, густое какао. Доктор Таунсенд деловито приправляла какао джином. Гревиль содрогнулся и спросил:

— Когда будут пленки?

Хамфри Лэкленд задумчиво пил какао.

— Я прошел сейчас по всей последовательности событий, — сказал он, грея руки кружкой. — И чем больше я думаю, тем больше я прихожу к неприятному выводу, что, может быть, вы правы, Гревиль.

В разговор вмешался Чарльтон.

— Мы наблюдаем серые камберлендские блобы уже три года или около того. Это мог быть испытательный период для этих ваших пришельцев, Гревиль. В Лондоне в этой тесноте — могли проводиться подобные испытания черных блобов. Что ж, если это принять, черные блобы строят себе более крупные.

— Давайте правильно объясним это с точки зрения терминологии, — сказала старая крыса, удивив всех. — Блобы — это просто оболочка этой Х-силы, окружающей корабль, который генерирует ее. Когда корабль хочет переместиться со звезды на звезду в этом другом измерении, он включает свои генераторы Х-силы, врывается в гиперкосмос — то есть наш космос — и отправляется на другую звезду, выключает генераторы и для нас он исчезает. Но все, что мы видим — это внешняя сторона сферы Х-силы.

— Правильно доктор.

— Допустим, — сказал Чарльтон. — Значит после эксперимента люди, используя Х-силу, которая генерирует черный блоб, строят более крупные корабли и отправляются на исследование своей галактики. Когда они встретились с людьми, использующими серые блобы, произошло сражение. Маленький экспериментальный корабль был разрушен, а черный блоб вернулся домой за подкреплением. Это те шестеро, которые идут на север. Тем временем люди в Камберленде построили большие корабли, и один отправился на юг, чтобы посмотреть на потенциального врага. Он был пойман и уничтожен черным блобом. А что теперь?

Гревиль вернулся к своей первоначальной идее.

— Что могло произойти, так это то, что два корабля пробивались сквозь свои собственные гиперкосмические сферы, и когда одну разрушили, корабль просто свободно плавал в своем истинном космосе. Я надеялся, что какая-то его часть могла быть выброшена как-то через брешь к нам. Я бы все-таки хотел организовать более тщательный поиск, сэр, — добавил он, глядя на директора.

— Да. Мы должны это сделать. — Лэкленд нашел шефов полиции и отдал распоряжения, придав им форму просьб.

Подошел, отдавая честь, офицер связи. Он был молод, румян, и радиосвязь была для него матерью, отцом и возлюбленной одновременно. Он казался усталым.

— Я бы хотел, чтобы вы послушали запись, которую мы сделали, когда произошел взрыв, — сказал он. Несмотря на усталость, чувствовалось, что он очень взволнован. — Сигналы были получены и записаны на… — он пустился в технические подробности, пока они шли к прицепу.