Джонатан Стрендж и мистер Норрелл - Сюзанна Кларк

Король ничего не сказал, но притронулся пальцем к носу, и на его лице появилось хитроватое выражение.

Дальше перед Стренджем встала задача найти выход, не встревожив при этом смотрителей. Ждать помощи от короля не приходилось. На вопрос, куда ведут двери, он ответил, что, по его мнению, одна ведет в Америку, другая — к Вечным Мукам, а третья, вероятно, в следующую пятницу. Стрендж открыл ту, что, на взгляд его величества, вела в Америку, и быстро провел короля через несколько комнат. Потолки их были расписаны фресками, на которых английские монархи носились по небесам в огненных колесницах, побеждая тех, кто символизировал Зависть, Грех и Бунт, и учреждая Храмы Добродетели, Дворцы Вечной Справедливости и прочие полезные институты подобного рода. Однако если на потолках кипела бурная деятельность, то помещения под ними выглядели заброшенными, пустыми и были полны пыли и пауков. Мебель покрывали серые чехлы, и казалось, что все эти стулья и столы давно умерли, оставив после себя только могильные камни.

Они вышли к лестнице, и король, принявший близко к сердцу предостережение своего спутника, настоял на том, чтобы спуститься на цыпочках. Сейчас его величество был похож на расшалившегося ребенка.

— Что ж, ваше величество, — бодро заметил Стрендж, когда они наконец оказались у подножия ступенек, — думаю, мы неплохо справились. По крайней мере погони не слышно. Герцог Веллингтон был бы рад взять нас разведчиками. Полагаю, ни капитан Сомерс-Кокс, ни даже сам Колхаун Грант не смогли бы пересечь вражескую территорию…

Договорить ему не дал король, извлекший из флейты громкий победный вопль.

— Ч… — сказал Стрендж и настороженно прислушался.

Ничего, однако, не случилось. Где-то неподалеку что-то стучало и царапалось, кто-то повизгивал и вскрикивал — как будто на кого-то набросился целый шкаф со щетками. В остальном все было тихо.

Дверь вела на широкую каменную террасу, за которой, если спуститься по крутому склону, лежал парк, казавшийся сейчас каким-то призрачным, поскольку все детали и цвета стер белый туман. Земля и небо смешались в неопределенную, невесомую серую стихию, и только справа виднелась вытянувшаяся вдаль двойная линия деревьев.

Рука об руку Стрендж и король дошли до угла замка, где волшебник обнаружил идущую вниз по склону тропинку. Углубившись в парк, они оказались у небольшого пруда, окруженного невысоким каменным бордюром[82]. В центре пруда возвышался павильон, украшенный вырезанными из камня существами. Некоторые из них напоминали собак, хотя туловища у них были более вытянутыми и длинными, как у ящериц, а на спине торчали шипы, другие изображали дельфинов, ухитрившихся неким чудесным образом прилепиться к стене. На крыше восседали в классических позах леди и джентльмены с вазами в руках. Судя по всему, архитектор хотел, чтобы струи воды, извергаясь из пастей животных и ваз, падали на крышу, а затем живописно стекали в пруд. К сожалению, в данный момент все застыло и замерло.

Стрендж уже собрался отпустить замечание по поводу меланхолического настроения, навеваемого видом зимнего пруда, когда внезапно услышал крики и, обернувшись, увидел, что по склону торопливо спускаются четверо. Двое были уже знакомые смотрители сумасшедшего дома, двух других джентльменов ему прежде видеть не приходилось. Все четверо казались весьма недовольными.

Оба джентльмена хмурились, тщась придать себе важный вид и оскорбленное выражение. Судя по всему, одевались они в крайней спешке. Один все еще продолжал застегиваться, но безуспешно — стоило ему просунуть пуговицы в петли, как они моментально выскакивали. Примерно одних с мистером Норреллом лет, этот господин носил такой же старомодный парик, который то подпрыгивал, то начинал съезжать в одну либо другую сторону. В отличие от мистера Норрелла джентльмен был высок, обладал довольно приятной наружностью, держался уверенно и с сознанием собственной значимости. Второй (на несколько лет моложе) вел отчаянную борьбу с башмаками, которые, похоже, имели собственное мнение по поводу происходящего. Их хозяин пытался идти вперед, они же всяческие старались нести его в противоположном направлении. Стренджу оставалось только предположить, что магия сработала даже лучше, чем можно было ожидать.

Высокий джентльмен (с шаловливым париком) весьма недружественно посмотрел на волшебника.

— Кто распорядился вывести короля на улицу? — требовательным тоном произнес он.

Стрендж пожал плечами.

— Я.

— Вы! Кто вы?

Манера, в которой к нему обращались, пришлась волшебнику не по вкусу.

— А кто вы?

— Я — доктор Джон Уиллис. Это мой брат, доктор Роберт Дарлинг Уиллис. Мы — врачи короля и несем ответственность за его состояние перед Королевским Советом. Никому не позволено посещать его величество без нашего разрешения. Я спрашиваю еще раз: кто вы?

— Джонатан Стрендж. Я прибыл сюда по просьбе их королевских высочеств герцогов Йоркского, Кларенского, Сассекского, Кентского и Кембриджского, которые пожелали определить, поддается ли болезнь короля лечению магией.

— Ха! — презрительно воскликнул доктор Джон. — Магия! Она ведь используется главным образом для того, чтобы убивать французов, не так ли?

Доктор Роберт саркастически рассмеялся. Однако желаемого эффекта его смех не возымел, потому что башмаки вдруг устремились вперед, и королевский лекарь стукнулся носом о дерево.

— Волшебник, ну-ну! — бросил доктор Джон. — Вы сильно ошибаетесь, если думаете, что можете обращаться со мной и моими слугами столь непочтительным образом. А теперь признавайтесь, это ведь вы закрыли ворота, чтобы мои люди не могли вас остановить?

— Вот уж нет! — заявил Стрендж. — Ничего подобного я не делал. Хотя и мог бы, — признал он, — если бы в том возникла необходимость. Похоже, ваши люди не только наглецы, но и лжецы! Покидая замок, мы с его величеством не видели никого из них!

Первый смотритель (с лицом, похожим на чеширский сыр) чуть не взорвался от возмущения.

— Неправда! — закричал он. — Доктор Джон, доктор Роберт! Умоляю вас, не слушайте эти лживые наветы. Мартин… — Он указал на второго смотрителя. — Мартин лишился голоса и не мог издать ни звука, чтобы поднять тревогу! — Второй смотритель энергично закивал, подтверждая свидетельство напарника. — Что касается меня, сэр, то я был в конце коридора, когда услышал, как открывается дверь; я только собрался заговорить с волшебником — и будьте уверены, приготовил для этого несколько крепких словечек, — как магическая сила втолкнула меня в шкаф со щетками, а дверь закрылась, и я не мог оттуда выбраться.

— Чепуха! — запротестовал Стрендж.

— Чепуха, да? Так, значит, это не вы приказали щеткам избить меня? Посмотрите, я весь в синяках!

Последнее утверждение, по крайней мере, соответствовало действительности — лицо его покрывали кровоподтеки.

— Ну что, волшебник! — торжествующе воскликнул доктор Джон. — Что вы скажете теперь, когда ваши трюки полностью изобличены?

— Как же! — ответил Стрендж. — Он все это сделал, чтобы подкрепить свою ложь!

Король подул во флейту — получилось довольно вульгарно.

— Будьте уверены, — сказал доктор Джон, — Королевский Совет в самом скором времени узнает о вашем самоуправстве. — Он повернулся к королю. — Ваше величество! Идите сюда!

Король попытался спрятаться за Стренджа.

— Вы очень меня обяжете, если вернете его величество под мою опеку.

— Ничего подобного я не сделаю, — твердо ответил Стрендж.

— А известно ли вам, как следует обращаться с сумасшедшими? — с усмешкой поинтересовался доктор Роберт. — Изучали ли вы этот вопрос?

— Я знаю, что человек никогда не выздоровеет, если его держат под замком, лишают общения, отказывают в прогулках и свежем воздухе, — парировал Стрендж. — Это варварство! Я бы и собаку не подверг таким истязаниям!

— Говоря так, вы только выдаете собственное невежество. Одиночество и покой, против которых вы столь энергично выступаете, — краеугольный камень всей нашей системы, нацеленной на излечение короля.

— О! Вы называете это системой? Из чего же состоит ваша система?

— Есть три главных принципа, — объявил доктор Роберт. — Устрашение…

Флейта короля отозвалась жалобной нотой.

— …изоляция…

Еще один печальный звук.

— …и ограничение свободы.

Долгий, похожий на вздох звук.

— Таким образом, — продолжал доктор Роберт, — подавляются все возможные источники возбуждения, и пациент лишается материала для фантазий.

— Самый же главный целебный эффект, — добавил доктор Джон, — достигается подчинением пациента воле врача. Именно сила характера лечащего врача определяет успех или провал его усилий. Многие указывали, что наш отец мог укрощать помешанных одним взглядом.