Джонатан Стрендж и мистер Норрелл - Сюзанна Кларк

Оказалось, что сии высокопоставленные джентльмены представляют интересы лица еще более знатного, а именно герцога Йоркского, и явились для того, чтобы обсудить с волшебником безумие короля. Незадолго до того королевские сыновья посетили отца и были потрясены его состоянием. Люди эгоистичные, распущенные и не склонные к самопожертвованию, они тем не менее заявили, что готовы отдать любые деньги и отсечь себе любое количество рук ради облегчения доли своего родителя.

Следует отметить, что вопрос, приглашать ли волшебника, вызвал среди королевских детей не меньшие разногласия, чем выбор лечащего врача. Главным противником идеи выступил принц-регент. Много лет назад, еще при жизни великого Питта, короля уже постиг жестокий приступ безумия, и тогда вместо него страной управлял принц. Потом король оправился, а принц обнаружил, что в одночасье лишился власти и привилегий. Нет ничего хуже, считал принц-регент, чем подниматься утром с кровати, не зная, правишь ли ты Великобританией. Так что, быть может, не стоит строго судить принца за желание, чтобы отец оставался бы безумным или получил то облегчение, какое дает только смерть. Мистер Норрелл, не желая ссориться с принцем-регентом, решительно отклонил предложение гостей, присовокупив, что болезнь короля вряд ли излечима с помощью магии. Тогда второй сын короля, герцог Йоркский, человек военной закалки, спросил герцога Веллингтона, не окажется ли мистер Стрендж посговорчивее.

— О, разумеется! — отвечал герцог Веллингтон. — Мистер Стрендж всегда рад случаю употребить свои магические познания. Ничто другое не доставляет ему такого удовольствия. Задачи, которые я ставил перед ним в Испании, представляли немалую сложность, и хотя он для вида постоянно жаловался на трудности, на самом деле всегда брался за них с большой охотой. Я очень высокого мнения о способностях мистера Стренджа. Испания, как, без сомнения, известно вашему королевскому высочеству, одна из наименее цивилизованных стран в мире, и дороги там мало чем отличаются от козьих троп. Однако благодаря мистеру Стренджу мои солдаты всегда передвигались по добрым английским дорогам, а если на пути встречался лес, гора или город — что ж! — мистер Стрендж просто отодвигал их в сторону.

Герцог Йоркский заметил, что король испанский Фердинанд недавно прислал письмо принцу-регенту с жалобой. Он писал, что по воле английского мага многие части королевства изменились до неузнаваемости, и требовал, чтобы мистер Стрендж вернулся и привел страну в изначальный вид.

— О, — равнодушно бросил лорд Веллингтон, — так они все еще жалуются?

Вследствие этого разговора Арабелла Стрендж, войдя утром четверга в гостиную, обнаружила там нескольких королевских сыновей. Точнее, пятерых: их королевских высочеств герцогов Йоркского, Кларенского, Сассекского, Кентского и Кембриджского. Все они были в возрасте от сорока до пятидесяти и когда-то отличались красотой, но по причине невоздержанности в еде и питье раздались вширь.

В то время, как их королевские высочества наперебой, не слушая друг друга, расписывали ужасное состояние несчастного короля, Стрендж стоял, облокотившись о каминную полку и слущал с выражением вежливого интереса. В руке у него была одна из книг мистера Норрелла.

— Вы бы видели, как ест его величество: молоко просто стекает у него по подбородку. — Герцог Кларенс со слезами в глазах повернулся к Арабелле. — Его терзают придуманные страхи, он ведет продолжительные беседы с мистером Питтом, который сто лет как умер. Ах, милочка, на это невозможно смотреть. — Герцог взял руку Арабеллы и принялся гладить, очевидно, приняв хозяйку дома за горничную.

— Все подданные его величества чрезвычайно опечалены, — сказала Арабелла. — Никто не может оставаться равнодушным к постигшим его страданиям.

— О, дорогуша! — обрадовано воскликнул герцог. — Вы даже не представляете, до чего приятно слышать от вас такие слова! — Он горячо облобызал ее руку и одарил Арабеллу самым нежным взглядом.

— Если мистер Норрелл считает, что лечение невозможно, то, откровенно говоря, шансы действительно невелики, — сказал Стрендж. — Однако я охотно навещу его величество.

— В таком случае, — заметил герцог Йоркский, — остается одна загвоздка — Уиллисы.

— Уиллисы? — переспросил Стрендж.

— О, да! — воскликнул герцог Кембриджский. — Уиллисы — редкие наглецы.

— Нужно действовать осторожно и не раздражать их уж очень сильно, — предупредил герцог Кентский, — не то они отыграются на его величестве.

— Уиллисы несомненно будут против визита мистера Стренджа, — вздохнул герцог Йоркский.

Братья Уиллисы были владельцами сумасшедшего дома в Линкольншире. На протяжении многих лет они брали опеку над королем, когда того одолевала болезнь. Возвращаясь в здравый рассудок, его величество неоднократно говорил всем, что ненавидит Уиллисов за жестокое обращение, и просил королеву, герцогов и принцесс никогда больше — в случае новых приступов болезни — не предавать его в руки братьев. Все без толку: при первых же признаках безумия родные посылали за Уиллисами. Те незамедлительно являлись на зов, запирали короля в комнате, одевали в смирительную рубашку и пичкали сильными слабительными.

Наверное, читателей удивит, что король в столь малой степени распоряжался собственной судьбой. Однако вспомните, какую тревогу вызывают в любой семье даже малейший слух о безумии. Теперь представьте, насколько больше пугали слухи о том, что сумасшествием страдает сам король Великобритании! Если с ума сходите вы или я, это несчастье для нас, для наших близких и друзей. Когда с ума сходит король, это несчастье для всей страны. Болезнь короля Георга уже не раз ставила на повестку дня вопрос, кто должен управлять государством. Прецедентов не было. Никто не знал, что делать. Не-то чтобы Уиллисов любили или уважали — скорее наоборот. Не то чтобы их методы приносили королю облегчение — напротив, они усиливали его страдания. Секрет братьев заключался в том, что они сохраняли спокойствие, когда все остальные впадали в панику. Они охотно брали на себя ответственность, которой остальные боялись, как огня. Взамен Уиллисы требовали абсолютного контроля над королевской особой. Никому не разрешалось разговаривать с его величеством наедине. Ни королеве, ни премьер-министру. Ни даже кому-либо из тринадцати сыновей и дочерей.

— Что ж, — сказал Стрендж, когда ему все это объяснили. — Сознаюсь, я предпочел бы разговаривать с его величеством без вмешательства других, особенно недоброжелательных людей. Впрочем, мне как-то удалось сбить с толку целую французскую армию. Осмелюсь предположить, что с двумя врачами я как-нибудь справлюсь. Предоставьте Уиллисов мне.

Стрендж отказался обсуждать вопрос о гонораре до тех пор, пока не увидит короля. Он заявил, что посетит его величество бесплатно. Герцоги, обремененные карточными долгами и незаконными отпрысками, которых надо было кормить и обучать, сочли такое решение благородным.

Ранним утром следующего дня Стрендж отправился в Виндзорский замок. Утро выдалось холодное, повсюду лежал густой белый туман. По пути волшебник произнес три небольших заклинания. Первое должно было погрузить Уиллисов в глубокий и сверх обычного долгий сон, второе — сделать так, чтобы жены и прислуга забыли их разбудить, благодаря третьему Уиллисы, проснувшись, должны были не обнаружить одежду и обувь на привычных местах. Двумя годами ранее волшебник не позволил бы себе сыграть с посторонними даже такую мелкую шутку, однако сейчас не испытал и малейших уколов совести. Как и многие из тех, кто служил в Испании под командованием герцога Веллингтона, он бессознательно подражал его светлости, который всегда следовал к цели самым прямым путем[80].

Около десяти часов Стрендж пересек Темзу по небольшому деревянному мосту у деревушки Датчет, проехал по аллее под стеной замка и оказался в городке Виндзор. У ворот замка волшебник сообщил стражнику, кто он такой и какое у него дело к королю. Лакей в синей ливрее проводил его к апартаментам короля. Как часто бывает с прислугой в такого рода дворцах, он неимоверно гордился замком. Главной его радостью в жизни было показывать замок и воображать изумление и восторги гостей.

— Вы ведь не первый раз здесь, сэр? — сразу осведомился он у Стренджа.

— Напротив, я никогда здесь не был.

Лакей был глубоко потрясен.

— В таком случае вы многое потеряли, сэр!

— Неужели? Ну что ж, я здесь.

— Однако пришли по делу, сэр, — укоризненным тоном напомнил лакей, — и вряд ли сумеете все внимательно осмотреть. Обязательно приезжайте еще раз. Летом. А на случай, если вы женаты, позволю себе заметить, что у дам замок всегда вызывает особое восхищение.

Он провел гостя через внушительных размеров двор. В давние времена здесь могли укрыться от вражеских набегов немало людей и скота, несколько незамысловатого вида старинных построек и сейчас напоминали о былом оборонительном назначении замка.