Клеймённые (СИ) - Хард Леона

А я немного была наклонена вперед — вниз головой, равнодушно глядя на бетонный пол, на редкие светильники на стенах, загоравшиеся, пока мы поднимались обратно по лестнице.

Я — первая Клейменная, которая покидала темный дом. По крайней мере после заточения в нижних палатах никто живым не выходил. Дальше один путь — самосожжение.

В машине, закутавшись в полы собственной куртки, прятала нос и, поджав ноги к телу, пыталась согреться. Печка в машине вроде работала, а тепла не было. Лед в крови, вся кровь заледенела в жилах, даже слез не было — тоже, наверное, внутри превратились в застывшую глыбу.

Светофоры на дорогах горели оранжевым и мигали выключенные. Но на улице начинало светать, вероятно часов пять-шесть. Гектор, как обычно, выполнил угрозу. Сказал, научит послушанию — вот учил. Научил одному — что ему нельзя верить.

Когда отец посадил в темницу, я не просила его остановиться, потому что знала — бесполезно. Я для него эксперимент. Мои мольбы, как об твердую стену рикошетили вниз, в пустоту. А сегодня ночью зачем-то просила Гектора остановиться, зачем-то жалостливо умоляла, будто поверила на секунду, что в нем есть что-то человечное. Что значу для него чуть больше, чем очередная дырка. Тайно надеялась, что для него я — особенная. Каждой девочке хочется быть особенной. Я жестоко ошиблась.

Гектор взял меня за лицо, чем отвлек от мыслей, и повернул от стекла к себе. Смотреть тошно в его глаза, в груди болезненно закололо. Заледеневшее сердце. Оно тоже покрылось тонкой корочкой льда, чтобы впредь не было больно. Когда тебя учат, когда тебя наказывают... И не понятно по какой причине. За то, что крутила хвостом?

Я мягко высвободила подбородок и отвернулась вновь к окну.

— Диана, надеюсь, ты все поняла? — поинтересовался Гектор, пока мы ехали под звуки включенных поворотников, создающих своеобразный треск в тишине машины.

Говори сам с собой Каратель. Это лучше всего. Потому что ты умеешь слушать только себя драгоценного, а на остальных плевать...

Лед оттаял, почему-то слезы подкатили к глазам, и я, прикрыв ладонью лицо, полубоком смотрела в окно, изо всех стараясь не создавать ни звука, чтобы этот урод сбоку не увидел.

Куда теперь везет? Какое наказание следующее?

Даже не надеялась попасть домой.

Я и не попала. Оказалась возле серого двадцатиэтажного здания в неизвестном районе, а мое тело несли большие руки. Вновь, как трофей, перекинули через плечо. И сапоги снимал с меня, присев на одно колено, и куртку снимал, пальцами прикасаясь в процессе к моей голой коже, и на руках нес по коридору. А я равнодушно провожала взглядом коричневые стены неизвестной квартиры, бра, освещавшие путь. Диван увидела в зале. А потом темнота вновь, а под спиной — мягкость, в которую аккуратно погрузили.

Наступило столь желанное тепло, как же хотелось заснуть навеки. Подальше отсюда.

Лишь бы не видеть эти руки, что упёрлись ладонями по бокам от моей талии. Лишь бы кровать не прогибалась под тяжестью его веса. Не видеть колена в спортивных штанах, рядом с ногами. Не чувствовать приближения и наклона мужского тела.

Лишь бы не Гектор скатил мое тело на лопатки, разворачивая для своего любопытного взгляда. Колено просунул по краю подола платья, заставляя раздвинуть ноги шире.

А я в ответ смотрела на его кадык, на дрожавшую жилу, бьющуюся нервно от сердцебиения. И когда после небольшой запинки Гектор наклонил лицо с явной целью поцеловать — я отклонила голову на подушке и посмотрела в бок на коричневый шкаф с одеждой.

Больше не будет дури? — спросил он. Больше ничего не будет, гребанный Каратель...

Его, как и прежде, не остановил отказ. Огненное дыхание обожгло ледяную кожу. Легкий свет горел от светильника на тумбочке и освещал нас. Лучше бы выключил, чтобы не видеть красивого, но равнодушного лица.

Сначала Гектор лизнул за ухом — похоже, это моя эрогенная зона. Как и в прошлый раз я сильно вздрогнула от навязанной ласки, а потом привычно зашипела, и вцепилась в плечи, обтянутые толстовкой. Прогоняя мужское тело и настойчивые губы, которые вновь уродовали шею. Ставили очередной кровавый засос — клеймо.

Как будто мало страха и боли на сегодня? Глаза воздела к потолку, отчаянно заморгала, заерзала под мужчиной, но обещала себе больше не умолять.

Не хотела...не хотела, чтобы его грудь давила, чтобы его руки держали, одна за бедро, вторая за руку.

Светильник на тумбочке...если до него дотянуться, можно ударить ему в затылок.

Руку подтянула по покрывалу вперед, максимально тихо, чтобы Гектор не заметил, пока был занят. Но резко замерла, когда мужские губы прекратили насиловать шею. Заметил?

Бретельки платья мужчина медленно снял с плеч, стягивая лиф под грудь, оставляя меня в черном бюстгальтере. А язык его оставлял влажную дорожку на коже, там, где в ложбинке лежал маленький кулон с капелькой.

Сначала застудил, а теперь пытался отогреть, заставить кровь закипеть? Нет, Гектор, так не получится. От его языка я только извивалась, ерзала под мужским телом и руками, держащими за локти.

Затем Гектор запустил руки под юбку платья, задрав ее до живота, и быстро снял капроновые колготки, чтобы не мешались. Выкинул на пол рядом с кроватью.

Бедра развел в стороны, ложась животом на кровать, напротив моих раздвинутых и согнутых в коленях ногах.

Я почувствовала опасное дыхание на бедрах, поэтому надсадно проговорила, глядя в отчаянии на потолок:

— Мне холодно!

— Я согрею... — поведал тихий голос. А затем ощутила небольшой укус губами ткани нижнего белья между ног. А трусики кружевные, легкие, поэтому каждое прикосновение губ и дыхание сильно чувствовалось.

Вновь повторил укус губами, будто хотел съесть.

— Мне действительно холодно! — повысила еще раз голос.

Дыхание перестало мучить между ног. Гектор оперся на локти и встал на колени, вероятно глядя на меня. А я не хотела на него, максимум ему в плечи на толстовку.

— Сейчас ванную сделаю, — проговорил и, наконец, оставил в тишине и покое. Одну в холодной постели.

Наконец-то без него, не видеть его проклятых глаз, они всегда смущали. Не хочу их больше видеть, не хочу ничего от них чувствовать. И мужской запах не хочу отныне чувствовать, пусть выветрится любое упоминание о нем.

***

POV Гектор

Сидел на ванной, включил воду, слушая быстро льющийся поток. Регулируя теплоту не смог не отметить, что жидкость теплая, а у Дианы кожа невероятно холодная. И она сама бледная, а лицо бесстрастное. Я всегда мог увидеть целую радугу эмоций на ней. Гнев Дианы никогда не раздражал. Она кричала, злилась, ругалась, но зла не таила по-настоящему. А радость я редко видел на ее лице, пожалуй, только в университете рядом с подругами.

А сейчас не было эмоций, лицо расслаблено полностью и тело ватное, почти мертвое и голос холодный. Надо было успокоиться, и Диане, наверное, отойти от Темного дома. Зато будет послушной девочкой, метод кнута всегда работал. Метод пряника ей прежде не понравился. Я не маленький мальчик бегать за девочкой, приставлять охрану и следить за ее передвижениями. Я должен быть уверен, что Диана не осмелится на глупости. Семен — хороший повод научить поведению со мной, правильному поведению.

Паренька немного проучили по почкам, посидит за решеткой три дня, это максимум, на который могли задержать без возбуждения уголовного дела. К тому же, человек. Наркотиками и сроком припугнули, от Дианы будет держаться за километр, как и ближайшие его дружки.

В ванной комнате становилось жарко, поэтому снял толстовку. Жаль ванная маленькая, вдвоем там явно не поместимся.

Нервный трепет по всей коже, предвкушение разлилось горячей волной, лицо покрылось жаром. Успокойся...Гектор...медитация, до десяти досчитай... всегда срабатывало. Столько ждал этой возможности, никуда уже не денется.

Моя — хм...звучит ведь «моя».

Когда ванна наполнилась почти до краев досчитал вновь до десяти и вышел в свою комнату. На черной большой кровати должна была лежать Диана, но там...пусто!