Вcё повторится вновь - Александр Ройко

— Мама, это, естественно, не Дэ́нис. Но ты не пугайся, это та девочка, в которую переселилась душа нашей Дэ́нис. Понимаешь, наша Дэ́нис живёт, но просто в другом теле. Всё хорошо, пойми — она вновь живёт. Не плачь, — успокаивала она, потому что у старушки градом катились слёзы. — Ты только вдумайся — как же это хорошо! Наша Дэ́нис опять живёт. Не надо плакать, нужно радоваться.

Постепенно мать успокоились, но фотографии из рук уже не выпускала.

— И как она тебя встретила, эта девочка? — спросила она.

? Ой, мама, ты бы лучше спросила, как я её встретила. Намного хуже, чем ты.

— Я представляю себе, — покачала головой мать. — Я представляю себе, что со мною было бы, если бы я не фотографии смотрела, а увидела бы живой нашу внучку. Я представляю, как ты там переволновалась.

— Это не то слово, я просто упала в обморок. Но всё закончилось очень хорошо. А что касается того, как бы ты себя повела, увидев её, то мы это скоро проверим.

— Как проверим?

— Очень просто. Ты, действительно увидишь нашу Дэ́нис в образе этой девочки, которую зовут Вика. Через два месяца они приедут к нам в гости.

Диана посмотрела на маму и перепугалась. Она сидела как немой застывший истукан. Дочь еле её растормошила:

— Ну что, ты не рада? — взволнованно спросила она.

— Я очень рада, — проговорила мама. — Только это так неожиданно.

— Я понимаю, — уже спокойнее проговорила Диана. — Но у тебя будет время подготовиться.

— Постараюсь, конечно, подготовиться. Ведь правильно говорится: кто ознакомлен, тот уже вооружён, — успокоила её мать.

Вот за этими взаимными успокоениями их и застал приехавший Филипп.

Он вошёл в комнату, поздоровался и, увидев лежащие на столе и в руках Дианиной матери фотографии, спросил:

— Ты привезла с собой фотографии? Вот хорошо, — затем, обратив внимание на притихшую и понурую маму Дианы, добавил. — Что–то не так?

— Нет, всё так, — успокоила его Диана. — Ты сейчас посмотришь фотографии и всё поймёшь.

Мама протянула Филиппу фотографии. Он взял их, посмотрел 3–4 из них и удивился:

— Где–то я видел эту девочку.

— Подними глаза вверх, — тихо сказала Диана.

— Не понял.

Диана молча, глазами указала ему на фотографию на стене.

Филипп несколько раз бросал взгляд то на висевшую на стене фотографию, то на те, что он держал в руках:

— Потрясающе, — задумчиво произнёс он. — Одно и то же лицо. Скажи мне об этом кто–нибудь раньше, я бы не поверил. Какая же ты молодец, — обратился он к Диане. — Но как ты могла знать?

— Да в том–то и дело, что ничего я не знала. Для меня самой это был шок.

И Диана начала рассказывать о событиях 4‑х дней, проведенных ею в Киеве. Все слушали её заворожено, не перебивая и не задавая никаких вопросов. Даже когда она закончила своё довольно длинное повествование, слушатели ещё некоторое время молчали. Затем Филипп произнёс:

— Ты знаешь, когда ты мне рассказывала о своих снах, когда узнали о результатах эксперимента у психотерапевта — я, не в пример другим, верил тебе. Но всё же, честно скажу, порой закрадывалось маленькое такое сомнение. А сейчас все сомнения развеялись. А в Киеве тебе сразу все поверили?

— Ну, я уже говорила, что не сразу. Денис Дмитриевич, тот практически сразу, а вот Виталий со Светланой постепенно. Их убедило моё опознание вот этих фотографий. И она показала всем четыре привезенные из Киева старые фотографии.

Мама с Филиппом с недоумением перебирали фотографии. После виденного на «свежих» фотографиях, на этих они никого не узнавали.

— Мама, ты присмотрись к этой фотографии, тебе женщина никого не напоминает? Диана подала ей фотографию бабушки Тони с Денисом.

Теперь мать уже более внимательно долго вглядывалась в фотографию, а затем удивлённо и недоверчиво произнесла:

— Эта женщина похожа на тебя, только она пожилая.

— Значит, такой я буду через 20–25 лет, — засмеялась Диана. — Ты абсолютно права, мама — это я в моей прошлой жизни и мой внук Денис, тот самый Денис Дмитриевич, которого вы все видели на новых фотографиях. Теперь вы окончательно убедились?

— Ну и ну, — произнёс Филипп. — А я ломал себе голову — с кем же ты ещё в Киеве могла встретиться. Ты была права, когда сказала мне в телефонном разговоре, что я про второе знакомство никогда не догадаюсь. Да и как тут можно было догадаться. Всё действительно, на первый взгляд, просто невероятно. Мне даже пришла в голову нелепая мысль, что это та Валентина, с которой ты встречалась в Белграде. Она ведь единственная из твоих знакомых, кто ранее жил в Киеве.

Диана всплеснула руками:

— Господи, Филипп! Ты даже не представляешь себе насколько ты прав. Твоя мысль была совсем даже не нелепая. Это просто удивительно.

— Не понял. Ты что и с ней встретилась? — недоумевал Филипп.

— Почти, — улыбнулась Диана.

— Как это почти? Как это может быть?

— Может, — уже чуть ли не смеялась Диана. — Оказывается, в этой жизни всё может быть. Вы себе не можете, наверное, этого представить — да и я сама не представляла — но оказалось, что Валентина — это дочь Дениса Дмитриевича.

— Да ты что?! Вот уж, действительно, мир тесен. И как ты об этом узнала?

— Совершенно случайно, из разговора со своим бывшим внуком.

— Ты знаешь, — после короткой паузы продолжил Филипп, — я, действительно, раньше не до конца верил в эту фантастику, мистику, назовите как угодно. Не так, конечно, категорично как Виолетта, но всё же сомнения у меня были. А сейчас я не только верю, а искренне радуюсь, что такое может быть. Это же здорово, это значит, что мы ещё когда–нибудь в другой жизни сможем встретить своих бывших близких. Диана, да все твои приключения достойны пера писателя.

Диана не отреагировала на последнюю фразу Филиппа и начала объяснять им, кто запечатлён на остальных 3‑х фотографиях, но они и сами уже поняли, после первой фотографии.

— А ты уже виделась с Виолеттой? — спросил Филипп. — Как она ко всему этому отнеслась?

— Виолетта в своём репертуаре, — вздохнули Диана. — Она не поверила. Правда, она не видела фотографий, они ещё не были готовы, а мой рассказ её не убедил. Ну, ничего, может быть, завтра поверит, увидев всё это, — Диана кивнула на фотографии.

Диана помолчала, а затем медленно произнесла:

— Я вот о чём сейчас подумала, Филипп. Ты помнишь наш разговор в начале марта после того, как ты мне показал на экране компьютера памятник Богдану Хмельницкому?

— Помню, конечно, а что?

— Я тогда говорила тебе, что не так просты все эти совпадения с изучением языка, булавой и прочее.

— Ты просто преувеличиваешь значение таких совпадений, Диана.

— Нет, не преувеличиваю. Я сейчас вспомнила ещё один нюанс. Первый раз мой внук приснился мне в ночь с 1‑го на 2-октября почти 5 лет тому назад. Но ведь 2 года до этого мне никто не снился.

— К чему это ты ведёшь?

— А вот к чему. Всё те же пять лет тому назад всего за две недели до первого сна родилась Вика. Ты понимаешь Филипп, я теперь разгадала значение этих снов — они успокаивали меня, говорили мне о том, что моя девочка возродилась вновь. Ведь сны не были злыми, они были добрыми. Они наталкивали меня на мысль разыскать моих бывших родственников, а значит и мою Вику — Дэнис.

— Ну, не знаю, не знаю, — покачал головой Филипп. Но чувствовалось, что на сей раз он уже был не столь категоричным в своих суждениях.

Возникшую затем в разговоре небольшую паузу снова нарушила Диана, которая тем временем о чём–то напряженно раздумывала:

— Вот только я не понимаю одного — почему мне во сне сразу не приснилась Вика? Ведь тогда сразу бы всё стало понятно — моя Денис воспроизвелась в новой жизни. Зачем нужно было, чтобы мне снились Дмитрий и Денис?

— Ты так думаешь? — улыбнулся Филипп. — А как бы ты во сне отличила Вику от Денис?

— Ой, и в самом деле. — Она немного помолчала, а затем добавила. — Но могла мне присниться Вика вместе со Светланой или Виталием.

Филипп покачал головой и тихо проговорил:

— И что бы тебе дали подобные образы? Ещё больше бы всё запуталось. Ты думала бы тогда: отчего это моя Денис с чужими людьми?

— По–видимому всё так, — улыбнулась Диана.

— Ты знаешь, Диана, если твоя версия, которую ты перед этим произнесла, верная, то всё это Всевышним придумано достаточно мудро — сны твои были не страшными, хорошими, и вместе с тем вызывали твою заинтересованность. Они были одновремённо как бы лакмусовой бумажкой: они были неким испытанием, вроде бы проверкой человека на стойкость — как он отреагирует на такие сны. Привыкнет к ним и махнёт рукой, и будет постоянно горевать о бывшей семье, оставшись несчастным, или задумается над смыслом этих снов и начнёт действовать. И тогда будет в дальнейшей жизни счастливым, и как бы сам возродится снова. Для этого нужно было лишь проявить настойчивость в их разгадывании, и ты с этим справилась. Конечно, пришлось их долговато разгадывать, но результат того стоит.