Школяр - Дмитрий Таланов

— Спаси меня Один, какой дурак, — произнесла она себе под нос. — Явился невесть откуда и приказания раздает.

— Анна, пошли! — позвали её опять. — Погода портится!

Она весело произнесла, неотрывно глядя на него:

— Сейчас сюда набежит уйма народа, и от тебя останутся рожки да ножки, демон!

Она разгадала его, больше не было смысла ходить вокруг да около. Он еще мог успеть сделать то, зачем явился, пусть ему мешали новоявленные гости, которые неумолимо приближались. Сумерки, однако, тоже быстро опускались, делая его задачу проще.

Перед ним было четверо противников, трое из которых несли жезлы опущенными. Он прикрылся плащом до глаз и с тихим шелестом скользнул в сторону. Девушка его больше не видела, он был уверен. Белесая вспышка её «стрелка» лишь задела его мимоходом. И тут резкий отрывистый свист разорвал тишину леса.

Не успев вонзить когти в жертву, он едва успел укрыться плащом с головой, как в него угодили разом три «стрелка», судя по вибрации плаща. Но четвертый луч представлял собой нечто другое. Против воли он заскользил вдоль него и, выведенный из себя, прошипел, склоняясь к скуластому испуганному лицу, когда его отпустили:

— Я предупреждал тебя когда-то, отрок, что, пользуясь «петлей», лучше быть уверенным в том, что находится на другом её конце!

Он уже сталкивался с этим белобрысым мальчишкой давным-давно в лесу под Хальмстемом. Ума у него было немного, он медленно соображал, хотя был довольно дерзок. Противный ребенок, окаменев от страха, забыл про свой Арпонис, упершись им в плащ. Пришлось силой отвести его руку в сторону. Это действие, оставшееся незаметным для остальной компании, решило их судьбу.

Мальчишка отпрыгнул, споткнулся, упал, снова вскочил на ноги и уже осмысленно выставил жезл перед собой. Глаза его были готовы выскочить из орбит. Вся компания казалась испуганной не меньше внезапным приближением к ним демона. У двоих из них пальцы легли на проклятый «треугольник». Но всё, что было нужно, он уже получил, и теперь требовалось быстро свернуть разговор, дав им понять, что он ничего не узнал.

Он развел руки в стороны, показывая, что не собирается нападать, и подался назад. Черноволосый юноша и другая девица с благородным лицом опустили свои жезлы. Он ощутил, как у белобрысого чешется палец пустить в ход Арпонис, надо было торопиться.

Сопоставив между собой стоявших перед ним, он сказал, миролюбиво обращаясь к светловолосой девице:

— Я могу сделать тебя красивой, если скажешь, где книга. Очень красивой, я обещаю.

Она усмехнулась:

— Твоя красота будет соответствовать конкретному идеалу, или только чтобы лошади не шарахались? Последнее относится к тебе, красавчик! Ты плохой метаморф, и тебе не удается скрыть огонь в глазах, когда ты злишься. Как можно доверять тому, кто сам не в силах привести себя в порядок?

— Иди-ка ты лучше своей дорогой, а мы пойдем своей, — размеренно произнес черноволосый юноша.

— Подожди, — остановила его вторая девица. — Почему ты ищешь книгу именно здесь? — спросила она у демона.

— Я предпринял действия, результат которых позволил мне прийти к этому единственному логическому заключению, — ответил он скупо.

Сумерки стремительно сгущались, а опыт говорил ему, что люди не так осторожны с выражением своего лица, когда им кажется, что их никто не видит. И то, как переглянулись эти четверо, подтвердило то, что он уже знал. Оставалось покинуть эти места, не вызвав подозрения. Книга должна оставаться здесь до того дня, когда он придет за ней.

— Какие такие действия ты успел предпринять, красавчик? — ехидно поинтересовалась у него светловолосая девица.

Он видел, что её гложет любопытство. Его выручил белобрысый дерзец.

— Можешь её не искать, — воскликнул он, — она в Хальмстеме, где всегда была! Тебе нечего здесь делать, уматывай откуда пришел!

Демон склонил голову, удерживая себя от желания вонзить ставшие длинными когти в этого наглеца. Потом он вспомнил, что у мальчишки отважное сердце, и решил, что тот сам снесет себе голову. Он только остро глянул на него так, что тот снова попятился.

Светловолосая девица хихикнула:

— В самом деле, займись-ка ты лучше своим носом и огнем в глазах, чтобы не пугать людей! Глядишь, когда-нибудь тебе больше повезет!

Закрывая общение, он проговорил:

— Я никому из вас не причиню вреда, пока вы не перейдете мне дорогу. Прощайте, люди!

Не поворачиваясь к ним спиной, он стал удаляться, чтобы не испугать их в момент, когда менее всего защищен. Его братья не простят ему, если он умрет именно сейчас.

— Эй, а как тебя зовут, красавчик? — окликнула его напоследок светловолосая девица.

— Меня зовут Набезан, — ответил он и, расправив плащ, ставший надежными крыльями, взмыл в темнеющее небо.

Минуту друзья стояли, потрясенные продемонстрированным им способом передвижения, потом Анна воскликнула, шаря глазами по опустевшему небу:

— Это был нергал, клянусь здоровьем Роланда!

— Может и нергал, — пробормотал Ян с сомнением. — Он точно метаморф, смахивает на человека, умеет разговаривать. Вот только я не слышал, чтобы они летали!

Филь сам был не против поклясться здоровьем профессора в вопросе, в котором хоть сколько-нибудь сомневался. Последние три дня профессор Роланд как с цепи сорвался, завалив Алексу своими заданиями, и даже вытребовал, чтобы ректор отменил сегодня выходной для дополнительных занятий. Время для игры освободилось только под вечер.

— Я слышала, что некоторые умеют, — сказала Мета. — Давайте поторопимся, пока не закрыли ворота!

Анна оторвалась от созерцания небосвода и устремилась за остальными.

— Их-то не закроют, а вот нам определенно грозит Печальный карцер, — угрюмо проговорила она. — Эх, надо было спросить у Курта Нормана, как оттуда можно улизнуть! Слышала, он один раз это делал.

— Я думаю, мы успеем на перекличку, — сказал Ян. — А в карцере всё равно нет свободных мест. И удачи тебе поймать Нормана, он тогда как сбежал из поезда под Кейплигом, так его до сих пор никто не видел.

Филь обиженно воскликнул:

— Еще немного, и мы будем везде ходить под конвоем!

В последнюю неделю на Алексу обрушилась настоящая диктатура. Ректор стал появляться только на своих занятиях, профессура ходила непривычно суровая, а учеников лишили последних свобод. Нарушителей немедленно отправляли в Печальный карцер, который быстро заполнился.

Завтрак, обед и ужин теперь начинались с поголовной переклички, и горе было тому, кто на неё опаздывал. Количество солдат тоже прибавилось. По школе ходили упорные слухи, что на смену им из столицы движется целый легион.