Кровавое евангелие - Джеймс Роллинс

Однако она, закрыв глаза, положила свою голову на его ладонь.

Джордан перегнулся через плащ из шкуры беспощадного волка, выполняющий роль разделительной полосы, и поцеловал ее. Он сделал это не задумываясь, как будто его губам самое место на ее губах.

Эрин, издав еле слышный вздох, обвила руками его шею.

10 часов 04 минуты

Рун проснулся от лимонно-кислого запаха химического чистящего средства и, положив ладонь на грудь, начал вспоминать все, что было с ним до этого, а потом, приподнявшись на локте, осмотрелся.

Он находился в спальне с белыми занавесками от солнца. В нескольких шагах от его постели на деревянном полу лежала какая-то женщина. Надия. Сейчас он вспомнил все. Надия. Эммануил. Бункер. Он прислушался к биению сердец Эрин и Джордана, доносившимся из-за стены. Мягкое звучание их голосов успокоило его.

Опираясь на спинку кровати, он встал на ноги.

Надия зашевелилась и потянулась, как проснувшаяся кошка.

— Тебе лучше?

Рун, покачиваясь на нетвердых ногах, спросил:

— Тебя ранили?

— Только в ногу. — Она тоже встала — правда, с меньшими затруднениями, чем он. — Заживет.

Рун позавидовал ей.

— Ну а как остальные, тоже были ранены?

— Солдату повезло, — ответила Надия. — А эта женщина — способный стрелок, даже из пистолета, к тому же она чувствует, когда не стоит высовываться.

— А Пирс? — Рун снова повел глазами по затемненной комнате.

— Скончался.

Надия рассказала обо всем, что случилось после того, как Руна подстрелили в лесу.

Корца задал вопрос, который тревожил его больше всего:

— А как велиалы узнали о нашем местонахождении и устроили там засаду?

Об отбытии его команды из Иерусалима было известно только кардиналу и его самому ближайшему окружению.

Надия обеспокоенно вздохнула.

— Я думаю, будет лучше всего, если я вернусь в аббатство с известием о смерти Эммануила и скажу, что ты и остальные люди тоже погибли. Это даст тебе время действовать без надзора со стороны церкви и каких-либо шпионов — ты сможешь втайне ото всех предпринять дальнейшие шаги по поиску Кровавого Евангелия.

Рун согласно кивнул. Им было необходимо держать свои действия в тайне от велиалов.

— Так что насчет Пирса? Что ты можешь сказать о нем?

— Я скажу тебе только то, что я обнаружила, — ответила Надия. — Я почувствовала стыд, когда обнаружила в бункере немецких солдат. И, разумеется, стригоев.

— Значит, ты ничего не скажешь им о русских солдатах?

— Да. Если церковь узнает, что русские солдаты из Ленинграда были в том самом бункере, где хранилось Кровавое Евангелие, они пошлют в Россию не просто команду. Это будет полномасштабная война.

Рун согласно кивнул. Ни один сангвинист так никогда и не вернулся из Санкт-Петербурга живым с той поры, как вероломный Витандус захватил там власть. Для того чтобы вернуть из России хоть что-то, церковь должна будет направить туда по крайней мере армию. А каждая потеря в живой силе ослабит их Орден в борьбе, которую они не переставая ведут против велиалов.

— Мы должны действовать сами, без посторонней помощи, — заключил Рун. — Причем в двух направлениях: предотвратить войну и, используя любую возможность, найти Книгу.

— Ну а как быть с людьми? Брать их с собой опасно.

— Витандус, возможно, ненавидит наш Орден, но он, как ни странно, привержен чувству чести. Может, этого будет достаточно для их безопасности.

Рун слышал, что по ту сторону стены сердца Джордана и Эрин забились чаще.

— Рун, я совершенно ясно вижу твою привязанность к ним, — сказала Надия. — Неужели ты думаешь, что русские не обратят на них внимания?

— Я же не могу оставить их здесь. — Корца старался не обращать внимания на звуки, доносившиеся из-за стены, от Джордана и Эрин. — Если у велиалов есть осведомители среди высокопоставленных сангвинистов, их жизнь здесь подвергнется еще большей опасности по сравнению с той, что их ждет в России.

— Значит, решено. — Надия встала и надела свой серебряный пояс.

— Мне понадобятся документы на всех нас, — добавил Рун.

— Я обеспечу их тебе, сохранив все в тайне.

Рун обдумывал путь, по которому ему придется следовать. В первый раз за свою долгую-долгую жизнь он должен был отделиться от церкви; даже зная, что это всего лишь на время, он все равно чувствовал себя лишенным чего-то очень важного.

Надия, направляясь к двери, сказала:

— Я принесу тебе кое-что, что ты сможешь использовать для безопасного продвижения. Нечто особо ценное для правителя Санкт-Петербурга.

Даже Надия не осмеливалась называть его по имени.

Когда-то он и сам был сангвинистом, но так вызывающе и грубо нарушил законы церкви, что был отлучен от нее — и это было не обычным отлучением, а изгнанием без возможности возврата в ее лоно, настолько суровым и категоричным, что все знавшие его должны были вечно его сторониться.

10 часов 08 минут

Эрин улыбалась, когда Джордан, подняв ее над кожаным плащом, перенес к себе на колени. И вот теперь она, сидя в удобной позе, смотрела на его шалую улыбку.

— Как получилось, что я оказалась на твоей стороне?

— Так ты же сама перебралась на мою сторону.

Он нежно поцеловал ее в губы, и от этого поцелуя у нее по спине прошел холодок.

Против этого Эрин не могла спорить. Махнув ногой, она сбросила на пол плащ из шкуры беспощадного волка. Джордан с улыбкой посмотрел на нее.

— Проблема решена?

Она провела ладонью по его щеке, мягкой после недавнего бритья, и снова поцеловала его. От Джордана пахло эвкалиптовым кремом, а на его губах все еще чувствовался вкус кофе.

Откинув голову назад, Эрин пристально смотрела в эти прекрасные глаза.

— У тебя голубые египетские глаза, такие как у бога солнца Ра.

— Принимаю это как комплимент.

Стоун положил свою горячую ладонь ей на талию, затем осторожно прижал ее к груди так, что она почувствовала своей грудью биение его сердца.

Эрин расслабилась в его объятиях, чувствуя себя под надежной защитой.

Через несколько секунд Джордан нашел ее рот и крепко поцеловал ее. Страстное желание перетекло с его губ на ее губы. Эрин застонала, еще крепче прижимаясь к нему, и, запустив пальцы ему в волосы, притянула его лицо к своему.

Она хотела забыть обо всем, что произошло за эти двадцать четыре часа, выбросить из памяти все плохое. Единственное, что было сейчас в ее голове, — это они оба. Джордан водил руками по ее телу. Подложив одну руку ей под спину, второй рукой он старался придать ей более удобное положение на кровати и под его телом.

Эрин вытянулась под действием его веса, ощущая всем телом его мускулистую массу, лежащую на ней. Ее руки гладили сверху вниз его широкую спину. Просунув ладони под его рубашку, Эрин почувствовала теплую гладкую кожу на его спине. Джордан одним быстрым движением стянул с себя через голову футболку, обнажив свою великолепную татуировку на одном боку: ветвистую прерывистую отметину от удара молнии, свидетельство его кратковременного пребывания в объятиях смерти. Эрин провела пальцем вдоль одной из двух исходящих из одной точки линий. По его телу прошла дрожь. Сейчас смерть ему не грозила, дыхание было ровным и глубоким, тело его излучало тепло, лучи его глаз проникали в ее глаза.

Не отрывая от нее пристального взгляда, он развязал пояс ее халата и осторожно развел в стороны его половины. И только тогда его глаза посмотрели вниз. Он буквально пожирал взглядом ее тело; жар его тела возбуждал их обоих, хотя Джордан даже не прикасался к ней.

— Ох, — еле слышно произнес он.

Эрин притянула его на себя, с трудом переведя дыхание, когда его голое тело коснулось ее. Его рот снова отыскал ее губы. Эрин целиком растаяла в этом поцелуе. Ее сердце бешено колотилось на его груди; ее дыхание то замедлялось, останавливалось, то снова ускорялось.

Джордан оторвал свои губы от ее губ всего лишь на ширину мизинца, и она сразу же подняла голову, чтобы прильнуть к ним снова. Он стал целовать ее горло. Она выгнула шею и, запрокинув голову, опустила ее с подушки, чувствуя пряди мокрых волос на своем лице, но не желая даже на секунду оторвать руки от его тела, для того чтобы отбросить локоны с лица. Его губы опустились ниже, приблизились к ключице и целовали впадинку на горле.

— Эрин?

Его вопрос обдал струей теплого воздуха ее шею.

Она знала, о чем он спрашивает, и знала, что он хочет услышать в ответ. Но не сказала ничего.

— Постой. — Эти слова Эрин произнесла без капли воздуха в легких. Оттолкнув его, она запахнула халат. — Слишком скоро.

— Ты хочешь, чтобы все произошло не так быстро, — кивнул Джордан. — Понимаю.

Эрин завязала пояс халата. Ее сердце стучало, и сильнее всего ей сейчас хотелось снова очутиться в его объятиях. Но она не подчинилась своему желанию. Не могла.