Костер на снегу - Нэн Райан

— Кейн, я… — начала она, стуча зубами.

— Молчать! — вскричал он. — Не желаю слышать от тебя ни единого слова! Ни единого, понятно?!

Натали прикусила язык и стояла, обтекая на пол талой водой, дрожа всем телом и щелкая зубами, как кастаньетами. Она боялась не только заговорить, но и шевельнуться, и только неотрывно следила за тем, как Кейн разводит в камине огонь. Потом он повернулся и протянул к ней руку. Она сдавленно вскрикнула и отшатнулась. Кейн как будто не слышал. Он подтянул Натали ближе к камину и начал раздевать. Верхнюю одежду он отшвырнул к двери. Когда тяжелая от влаги шерсть шлепнула о дерево, Натали вздрогнула, нервно обернулась и успела увидеть, как одеяние сползает по двери, оставляя на ней мокрый след.

Кейн взялся за рубашку, тоже мокрую. Натали осмелилась на протест — робко заслонилась рукой. Он молча отстранил ее руку и сопроводил это действие угрожающим взглядом. Зная, что окончательно проиграла, Натали опустила глаза и смирилась. Рубашка тоже была брошена к двери.

Раздевая Натали, Кейн втайне надеялся, что она будет всерьез протестовать, чтобы хоть отчасти дать выход гневу. Однако она вела себя кротко, и он не мог этого не оценить. Толкнув ее в кресло, он стащил полные воды сапоги и бросил где пришлось, потом снова вздернул Натали на ноги и взялся за пуговицы штанов. Стянуть мокрую кожу по бедрам было не так-то просто, и Кейн погрузился в это занятие полностью, по-прежнему молча. В конце концов он поставил Натали перед камином, окоченевшую и обнаженную. Она чувствовала себя так, словцо вместе с одеждой Кейн лишил ее и всякого достоинства.

Только когда Кейн направился прочь, она посмела шевельнуться. Он тотчас обернулся.

— Не вздумай сойти с места!

Она замерла.

Вернулся он с полотенцами. Натали протянула руку. Кейп отдернул от нее всю стопку. Вытирать Натали он начал со спины, так чтобы она продолжала стоять лицом к огню. Он действовал грубо, но даже при всей своей ярости осторожно промокнул плечо. Нельзя сказать, чтобы Натали этого переценила, однако когда полотенце проехалось по ягодицам, у нее на глаза навернулись слезы унижения. Увы, и это было еще не все. Кейн рывком повернул ее к себе.

— Пожалуйста… пожалуйста, не надо… — пролепетала она. — Позволь мне самой…

Взгляды их встретились, и она совершенно ясно осознала, что просьбы бесполезны.

Кейн поднял с ее плеч массу волос, настолько пропитанных водой, что они совсем потемнели, и обмотал их полотенцем, закрутив его вокруг головы. Полотенце намокло. Тогда он его отбросил, взял другое и вытирал волосы до тех пор, пока они не стали лишь слегка влажными. Очередное сухое полотенце было обмотано вокруг головы Натали и завязано узлом на макушке.

Кейн вел себя так, словно возился с неодушевленным предметом. По мере того как негодование оттесняло страх, Натали выпрямлялась и наконец вытянулась в струнку с высоко поднятой головой и сжатыми кулаками. Она уже не пыталась прикрываться, не желала опускаться до уговоров. Пусть делает что хочет.

А Кейн методично продолжал свое занятие. Он вытер Натали лицо, шею, Плечи, оставил на них полотенце и взялся за следующее.

Наступила очередь груди.

До сих пор быстрые движения Кейна были намеренно лишены всякой мягкости, но теперь они замедлились, обвиняющий взгляд опустился вниз. Руки с полотенцем легли на грудь. Против воли Натали затаила дыхание. Тишина в комнате стала оглушительной. Сердце зачастило, и, уж конечно, Кейн это вполне ощутил.

Он поднял глаза.

Взгляды их встретились и остались прикованными друг к другу. Натали знала, что в ее глазах можно прочесть нарастающее желание. Руки Кейна, до сих пор неподвижно лежавшие на ее груди, начали двигаться. Теперь это были медленные, чувственные, волнующие движения. В ответ на них груди наполнились, приподнялись, вершинки их налились и затвердели. Натали слышала его дыхание, размеренное и глубокое, он слышал ее — частое и затрудненное.

Когда руки с полотенцем передвинулись немного ниже, Натали зажмурилась от стыда: груди появились из-под них тугими, призывно выпяченными, а соски непристойно торчали. Она так и не открыла глаз, пока руки кругами двигались по животу, но ощущала, как трепещет там кожа. Потом они перекочевали на ноги. Тогда она решилась бросить взгляд из-под ресниц.

Кейн склонился перед ней, опершись на одно колено. Она могла видеть макушку его опущенной головы и ощущала на холодной коже тепло его дыхания. Чтобы удержаться от трепета, ей пришлось сделать над собой усилие. Она молилась то о том, чтобы эта сладкая пытка поскорее закончилась, то о том, чтобы она не кончалась никогда.

Кейн выпрямился. Одну долгую минуту он смотрел Натали прямо в глаза, потом, все так же удерживая ее взгляд, прижал полотенце к треугольнику рыжих волос внизу ее живота. Лицо его при этом оставалось бесстрастным. Казалось, он задался целью продемонстрировать Натали, что абсолютно не реагирует на нее, ни в малейшей степени. Мгновения, пока рука оставалась в паху, показались Натали бесконечными, но вот Кейн отвел руку и разжал пальцы, выронив полотенце.

Взяв Натали за руку, он отвел ее к кровати, отогнул одеяло и слегка подтолкнул ее, жестом приказывая лечь. Безмерно усталая, она забралась в постель и тихо, благодарно вздохнула, когда Кейн укрыл ее до самого подбородка. Ей хотелось зарыться глубоко в перину в поисках тепла, но она могла лишь свернуться калачиком на здоровом боку.

Это означало, между прочим, что в поле ее зрения оказался камин. Именно туда направился Кейн, уложив ее. Там он разделся догола, побросав одежду как придется, и Натали не могла не наблюдать за этим процессом. Он стоял спиной к ней и не спеша, все с той же сводящей с ума методичностью вытирал свое смуглое влажное тело. Шрамы на спине, казалось, совершали какой-то странный танец в такт с его размеренными движениями, мышцы перекатывались, ноги были крепко уперты в пол.

Он был занят делом. Он забыл о ней.

Вдруг, очень резко и неожиданно, Кейн повернулся. У Натали захватило дух. Он стоял, давая возможность ей себя разглядывать — смуглый бог огня, освещенный скачущим пламенем.

Сладкий жар прокатился по ее телу, вернулся и заполнил его без остатка, насытив каждую клеточку. Жар шел от гудящего пламени и от обнаженного мужского тела. Ничто на свете не заставило бы Натали отвести в эти минуты взгляд. Она была заворожена.

Кейн сделал движение. Она напряглась, сама не зная, чего боится больше: что он намерен лечь с ней в постель, или, наоборот, что не собирается это делать.

Глава 33

Кейн отбросил полотенце и медленно повернул голову к постели. Он все еще был разгневан нелепым поведением Натали, но злость уже отчасти сменилась возбуждением. Он стоял неподвижно, предоставляя виновнице всей этой суматохи видеть, как твердеет его мужская плоть. Ей стоит на это посмотреть, думал он, потому что на этот раз она заслужила наказание — любое, какое ему вздумается выбрать.