Убить генерала - Михаил Нестеров

Виктор приставил к горлу оперативника нож и ослабил хватку. Чуть привстал с него и нащупал под пиджаком кобуру. Забрав пистолет, сунул его за пояс. Безошибочно определил, что именно болтается на поясном ремне.

— На пол! — приказал Близнец. — Лицом вниз. Руки за спину. — Сковав оперативника наручниками, он перевернул его на спину. — Как тебя зовут?

— Мак... симом, — в два приема выдохнул опер.

— Слушай меня внимательно, Макс. Ты знаешь, зачем я пришел, и я сделаю свое дело. А ты мне поможешь. Когда тебя должны сменить?

— В час.

— В смысле в тринадцать?

— Да.

Близнец улыбнулся. Он ждал именно такого ответа. Когда он наблюдал за суетой группы наружного наблюдения у «первой» точки на проспекте Кирова, он точно отметил, когда именно происходят смены. Они делили сутки на две части и дежурили по двенадцать часов. И этот Максим со своим напарником заступил на пост всего в двенадцать или в час ночи. Сменить его должны в час «икс», ровно в то время, когда в оптику снайпер увидит бронированный джип «Мерседес». Впритык.

Терехину старик показался опытным агентом. Он долго плутал во дворах 11-го микрорайона, словно проверял, нет ли за ним слежки. И может быть, даже обнаружил «хвост», когда неожиданно изменил маршрут и повел «Оку» обратно к своему дому. Так даже удобнее, усмехнулся Николай, останавливаясь у знакомого гаража и приветствуя Бориса Михайловича короткими вспышками дальнего света.

— Снова гараж забыли закрыть? — спросил он, выходя из машины. — А я все пацана со свертком не могу найти. — Он склонился над дверцей малолитражки и похлопал по крыше. — Ладно, отец, не прикидывайся валенком, вылезай и рассказывай все как есть.

И услышал странный ответ:

— Ваша взяла.

Николай рассмеялся.

— Мне что, с вами ехать? — спросил Борис Михайлович.

— Да, прокатиться придется. Попозже. Сейчас я хочу услышать, почему ты помогал террористу. Может, потому, что посчитал это игрой? — начал поддавливать полковник. — Что он прет с ножом на паровоз? В таком случае ты натурально подвел его под монастырь. Если бы ты своевременно сообщил куда надо, его бы арестовали. А теперь у него не осталось ни одного шанса. Теперь, когда ты отвез его на огневой рубеж...

— Куда я его отвез?

— Куда отвез, туда и отвез. Об этом ты мне тоже расскажешь.

Борис Михайлович сидел не шелохнувшись. Прошло не меньше минуты, прежде чем он нарушил молчание:

— Погоди, я машину в гараж поставлю.

Он подал полковнику ключи и махнул рукой: «Открывай двери».

Терехин быстро управился с двумя замками — навесным и реечным, прошел следом за въехавшей «Окой» и при свете «восьмерки», бьющем в раскрытые створки, оглядел временное убежище Близнеца. Отметил, что в гараже нет погреба. Хотя при чем тут погреб? Его бы не спас даже секретный вход в сталинский бункер.

Борис Михайлович к тому времени выбрался из машины.

— Значит, я его подвел под монастырь... — сурово насупился старик и покачал головой. — Нет, это ты его подвел. Раз ты такой догадливый, почему не арестовал его здесь? — Борис Михайлович топнул протезом в бетон.

— У меня свой интерес в этом деле.

— Какой? Поглазеть, как он разнесет, к едрене фене, броневик?

— В каком смысле — разнесет? — Николай щелкнул зажигалкой и смотрел на старика сквозь пламя. В его отблеске глаза инвалида приобрели насыщенный желто-кровавый цвет и пыхали жаром.

— В прямом, — отрубил старик. — Ты ружьишко-то его видал? Из него «Тигра» насквозь прошить можно. Один патрон шириной в две ладони. У меня протез в землю ушел, когда я хотел поднять винтовку. Я когда глянул на нее, мне почудилось, я в бинокль смотрю. Если шагов с десяти ее рассматривать, то ничего страшного. Ты зенитку хоть раз видел?..

«В руках у него был тяжелый сверток... Сверток он прижимал к себе двумя руками». «Он часто спотыкался». «Рубашка прилипла к спине. Ноги заплетались». «Он как-то неудобно поддерживал сверток... Было видно, что он сильно устал». «Он тяжело шел, потому что был ранен».

Ошибка. Показания свидетелей были переориентированы на фактически установленное оружие террориста. У Близнеца было две винтовки, на одну он давал смотреть невооруженным глазом, а на другую — в перевернутый бинокль.

— К-какое у него оружие? — чуть заикаясь, спросил Терехин.

И понял, что еще минуту назад готов был пойти на то, чтобы дать снайперу возможность выстрелить. А теперь, узнав марку и «зенитный» калибр винтовки дальнего боя, меру веса пороха в патроне («пригоршнями мерить можно»), обязан был перешагнуть через развалившуюся, как гнилое бревно, какую-никакую справедливость. А жаль...

Он перебил старика на полуслове:

— Вот что, отец, ступай к себе и из дому не выходи. Про меня и своего гостя молчи, иначе пойдешь по полной. Ты понял меня?

Николай сел в машину и завел двигатель. Показалось, тот отозвался знакомым ворчанием: «До последнего...»

В данном случае Терехин никого не спасал, он — полковник ФСБ — не давал совершиться преступлению. И этим все объяснялось.

В первую очередь Виктор снял веревку. Он потянул за короткий конец, скользящий узел развязался, и веревка упала к его ногам. Опер лежал на полу с кляпом во рту. Но даже без кляпа он готов был сотрудничать. На этом настаивал его мертвый товарищ. Максим мог видеть, как готовится к работе снайпер, насколько точны и расчетливы его движения. Когда он принес винтовку и развернул ткань, Максу показалось, что это миномет.

Близнец везде оставлял следы, указывающие на марку его оружия — «СВД». Ему в этом невольно помог полковник Терехин, по-своему интерпретировавший слова Виктора о патроне довоенного образца. Снайпер был вооружен «старьем», над которым насмехался Алексей Захаров. Для него это был прошлый век, каменный, а для Виктора — настоящий, железный. Под патрон 1938 года были созданы новейшие снайперские винтовки «М-1», «М-2» и «М-3», «гепард» венгерской фирмы «Technika»...

Девять утра. Крапивин оттащил труп оперативника на кухню и накрыл его простыней. Когда он готовился к работе, генерал Свердлин отдавал распоряжение поставить вдоль двойного поворота детей, которые бы приветствовали главу государства. Он заручился поддержкой руководителя детского дома-интерната «Ручеек»: тот обещал «поставить» тридцать своих воспитанников. Крапивин смотрел в оптику и видел двойной поворот, машины, лениво проходившие его. И не мог представить, что вскоре это место закроют воспитанники детского дома. Стройный ряд голов как раз придется на линию прицеливания. Но до того момента оставалось еще несколько часов.

Глава 28

Изгоняющий дьявола

В первый раз на связь Максима вызвали в десять часов утра. В это время снайпер смотрел в бинокль, часто-часто моргая: сказалась бессонная ночь и напряжение последних дней. Если сложить это, то получится число, равное дате его возвращения из армии. Бессонная ночь, вызванная странным поведением капитана-инструктора, напряжение, давшее о себе знать на следующий день. Снежок, превратившийся в огромный грязный ком. Жив ли Андрей Проскурин, его бывшего ученика не интересовало.

Держа в руках бинокль, Близнец опасался увидеть одну вещь. Он еще давно подумал об ограждающих щитах вдоль поворота. Если поставить их, они закроют линию прицеливания. Однако щиты для бронебойной пули — это фольга для обычной. Пуля из «гепарда» пробьет щит и не отклонится при этом ни на миллиметр, не потеряет своей убойной силы. Ограждение усложняло само прицеливание, точнее, поводку ствола. Но, зацепившись за точку прицеливания и точно зная скорость движения объекта и время подлета пули, это препятствие было устранимо.

Максима вызвали не по рации, а потревожили звонком по мобильному телефону. Виктор предупредил его еще раз:

— Меня все равно убьют. Но ты этого можешь не увидеть.

Максим отвечал ровным голосом. Он называл кого-то по званию — товарищ майор. «Да, понял. Обязательно. Он отдыхает, товарищ майор».

— Что тебе сказали? — спросил Виктор, когда Макс кивнул ему: «Разговор окончен».

— Нас сменят вовремя.

— Чаю хочешь?

— Нет.

— Дело твое.

Максиму было двадцать восемь лет. Он видел в Викторе террориста и только террориста. Он узнал много нового о подготовке к теракту и был готов увидеть завершающую фазу преступления. Он видел оружие, которого не видел даже на картинке. Он слышал о российской винтовке дальнего боя «взломщик», видел его на снимках и мог определить ее размер по стрелку, держащему дальнобойку в руках. Но она не шла ни в какое сравнение с «гепардом». Венгерской винтовки было так много, что ее можно было измерять шагами того же террориста: три шага, даже на ступню побольше. Макс поймал себя на мысли, что не может представить объект на прицеле этой винтовки. Человек? Но пуля разорвет его пополам. Машина? Он даже зажмурился... Воображение отчего-то нарисовало «Мерседес», который на полном ходу врезается в бетонный столб, его колеса, катящиеся в разные стороны. Наверное, реальным противником «гепарда» был танк. Лишь он держал удар в представлении Макса. Но он ошибался.