Властелин тигр - Филип Фармер

Завершили они разгром тем, что, опрокинув чучело Визузу, изодрали в клочья набивку и расплющили хитрое внутреннее устройство.

Рас выскочил наружу, чтобы разобраться со статуями, но дойти до них уже не успел. Жуткий треск, точно звук сломанного ураганом гигантского дерева, остановил его. Подняв взгляд, Рас увидел, что полыхает небо, — солнце померкло на фоне его ослепительно багрового сияния. А над скалами, крупнее полной луны, висела в воздухе огромная старческая голова. Седовласая, длиннобородая, она принадлежала самому Игзайберу — в точности как описывала того Мирьям.

Уверенный, что Игзайбер явился наконец по его душу, юноша ахнул. Всю самоуверенность и гордость как ветром сдуло — что может противостоять такому монстру?

Небесная голова таращилась на Раса недобрым крокодильим взглядом. Гигантская десница, вынырнув из-за скалы, дернула небо за край, точно занавеску — открылось ослепительное мельтешение цветов, невиданное Расом буйство красок. Затем чудовищные пальцы разжались, и полыхающее багрянцем небо пало на место.

Рас понимал, что трясется от ужаса, но, будучи не вполне в ладах с собственным телом — с ним происходило что-то непонятное, — ощущал ужас этот только лишь как тень чужого кошмара.

Черепаший панцирь острова вдруг точно ожил под ногами, вздыбился на мгновение и опал, обратившись вновь обычной мертвой скалой.

Но земля вокруг вспухала нарывами; они быстро созревали и лопались, являя фигуры людей и животных. И впереди всех — Мирьям, Юсуфу и Вилида. За ними — остальные черные коротышки, знакомые Расу с самого раннего детства. Дальше выстроились все вонсу во главе с Биджагу. И убитые Расом шарикту. И леопарды, и обезьяны, и речные свиньи, и крокодилы, и лани, и виверры — добыча Раса за всю его недолгую жизнь. Точно привязанные невидимыми нитями, носились по кругу бесчисленные убитые им птицы.

Вот, раздвинув ряды зверей и вонсу, выступил вперед Джанхой, величавым шагом подошел к Юсуфу и улегся на землю рядом Его зеленые глаза ярко светились.

Зарыдав от счастья, Рас бросился к ним, но они ускользали, недвижно отступали назад. Ноги, погруженные в землю по щиколотку, не ступали и не шевелились — они, казалось, росли из земли, или, скорее, утопали в ней. Тени близких предпринимали, казалось, отчаянные усилия, чтобы удержаться на поверхности. Точно колыхаемые невидимыми подземными волнами, они медленно погружались и снова всплывали.

— Оставайся там, где стоишь, сынок! — прошелестела Мирьям. Ее крохотное сморщенное личико исказила судорога. — Мы не можем дотронуться до тебя, хотя мечтали бы прижать к груди и расцеловать. Мы мертвы. А ты живой.

— Если я вижу вас, так почему не могу дотронуться? — смешался Рас.

— Расстояние между мертвыми и живыми больше, чем между солнцем и звездами, — вымолвила Мирьям. — Это самый долгий в мире путь.

— Вилида! — крикнул Рас, отчаянно надеясь, что она не подтвердит сказанное матерью. Но и Вилида ускользнула.

— Забудь ее, сынок, — нежно сказала Мирьям. — Она мертва, а ты должен любить живую женщину. Забудь нас всех, поскорее забудь.

— Я не могу! — захлебнулся слезами Рас. — Я тоскую о вас дни и ночи!

— Это не дело, сын мой! — вмешался Юсуфу. — Так ты скоро окажешься среди нас и поймешь тогда, как славно быть живым.

— Но вы хоть что-нибудь мне расскажете? — всхлипнул Рас. — Мы не можем коснуться друг друга, но можем поговорить. Мне кое-что хотелось бы узнать — необходимо узнать. Вы мертвы теперь, вам открылась вся правда мира, перед вами пали завесы — вам ведомы ответы на измучившие меня вопросы. Поделитесь со мной!

Юсуфу улыбнулся тенью своей земной улыбки, в ней мелькнуло на миг нечто демоническое. Вилида, стоявшая до сих пор с очами долу, уставилась на Раса взглядом, полыхающим ненавистью.

За всех ответила Мирьям:

— Увы, сынок! Мертвые не могут поведать живым того, о чем не говорили при жизни.

— И это все, что вправе мы сказать тебе, — добавил Юсуфу.

Рас услыхал зовущий откуда-то издалека голос Евы и обернулся, но никого не увидел. А когда снова обратил взор к теням близких, они безвозвратно уходили под землю. Мирьям по шею, Юсуфу по грудь и Вилида по пояс — они отчаянно цеплялись за поверхность, боролись беззвучно, но сила, призвавшая их к себе, была неодолима. Джанхой попытался встать на дыбы, но вскоре исчез, мелькнув напоследок косматой гривой, и он.

Рас бросился к ним, но безжалостная сила земли действовала куда проворнее — когда юноша пал на ватные колени, пальцы ухватили лишь пустую землю, пыль и камни. Рас стал отчаянно копать руками и, казалось, нащупал жесткие волосы Мирьям, но ошибся. Зарыдав, забился о землю лицом; он призывал тени вернуться, вернуться хоть на мгновение — затем словно впал в забытье.

Тьма, сродни подземной и ее наследница, целиком поглотила Раса.

ГЛАВА 20

Место, где очутился Рас, звенело в ушах тишиной и безмолвием. Он стоял на камне по щиколотку в воде; простертые руки ничего не могли нащупать кругом.

Рас застонал, сообразив, что тоже умер, что уходящие тени прихватили его с собой.

Щелчок, сопровождаемый язычком пламени, заставил Раса охнуть от неожиданности, чуть ли не подпрыгнуть. Огонек выхватил из темноты бледную вытянутую руку и озабоченное лицо Евы, за нею — шероховатые каменные стены и мрачные валуны, теряющиеся в потемках. Вода под ногами оказалась мелким узким ручейком.

Ева, погасив зажигалку, прикоснулась к Расу и мягко спросила:

— Как ты себя чувствуешь, Рас? Ты в порядке?

— Не знаю. А где это мы? Как сюда попали? Что...

— Сперва расскажи, что с тобой произошло, — перебила Ева. — Ты выскочил наружу и, когда я увидала тебя, уже вел себя точно безумный: говорил сам с собою, ползал по земле и рыдал как ребенок.

Рас рассказал ей. Ева сперва никак не могла взять в толк, что послужило случившемуся причиной; но когда Рас упомянул о каменной чаше-птице из распахнувшегося валуна, сообразила:

— В этом питье содержался, должно быть, ЛСД или еще какой-нибудь сильнодействующий наркотик. Это единственное объяснение и твоим галлюцинациям, и последующему провалу в памяти. Кстати, теперь мне понятно и то, что происходило там с вонсу и шарикту, которые осмеливались предстать перед этой вашей визузой. Вот из какого источника они черпали религиозное вдохновение и силу.

... А этот тип, что воздвиг все эти статуи и оборудовал остров... Не понимаю, зачем он это сделал? Ведь все его фортели в конечном счете связаны с тобой! А может быть, ему просто захотелось поиграть перед туземцами роль Господа и заодно уж воспрепятствовать попыткам выбраться по реке из долины, хотя такая идея — плыть по реке — может прийти в голову лишь окончательно свихнувшемуся.