Властелин тигр - Филип Фармер

Они уснули лишь перед самым рассветом. До этого Рас успел снова раздуть костер и поджарить еще немного мяса. Он нашел какое-то изысканное удовольствие в том, что, поджарив сердце, предложил часть Еве. Она поколебалась мгновение, затем откусила. Съев все до крошки, улеглась и заснула. Когда Рас прилег рядом, поцеловала его и сонно пробормотала что-то неясное, но определенно нежное.

ГЛАВА 19

Настырные мухи разбудили обоих, когда солнце уже на три ладони поднялось над скалами. Ева еще дулась на Раса за случившееся накануне. Если забеременею, сказала она, просто убью.

Рас весело улыбался ей, хотя при свете дня внешний вид женщины оставлял желать лучшего. Вся в грязи, ребра можно сосчитать, точно на его черепаховом гребне, все тело в ссадинах и кровоподтеках — и от грубого обхождения, и от сна на каменных циновках, — нежная кожа в десятках багровых пятен от укусов насекомых и расчесов и жутковатое спросонок лицо с глазами в темно-синих обводах.

Ева и выглядела несчастной, и была несчастлива. Чуть позже ее скрутила такая острая желудочная колика, что она едва успела отбежать в сторону. Начавшись с утра, эти болезненные позывы продолжались весь день напролет и совершенно измучили женщину. Совершенно ослабев, Ева была не в состоянии куда-либо идти, и они провели в укрытии весь день и еще одну ночь. Женщина практически не вставала, но сил время от времени поносить Раса ей еще хватало. Не обращая на ругань внимания, Рас заботился о Еве, подчищал за ней, принес воды, устроил подстилку поудобнее. Сдирая с нее накануне ветхую одежду, Рас изорвал ее окончательно — она годилась теперь лишь на тряпки, которыми он теперь и обтирал ей тело.

Сходив на разведку, Рас убедился, что шарикту нет поблизости и в помине; с прогулки вернулся с травкой, которую Мирьям советовала заваривать от подобных хворей. Приготовив травяной настой, напоил Еву, ей как будто полегчало. Поддерживая за плечи, Рас помог Еве дойти до реки, там искупал ее, как ребенка, вымыл волосы, затем и себя привел в порядок. Ева обругала Раса за то, что его заботами совершенно лишилась одежды, жаловалась, что может замерзнуть ночью до смерти.

— Днем одежда тебе не нужна, — заметил юноша. — А ночью я о тебе позабочусь. Не волнуйся. Путешествие к концу реки отнимет всего лишь несколько дней. Не хотелось бы болтаться здесь еще неделю, откармливая тебя и добывая шкуры. Одна их выделка займет несколько дней. Мы задержимся здесь лишь на день-другой и тронемся в путь. Ты не переживай — все тяготы пути я беру на себя. А когда узнаем от Визузу, как добраться до Игзайбера, я похлопочу об одежде.

Вечером накануне выхода Рас достал из сумки черепаховый гребень — подарок матери — и причесал Еву. Она пыталась сопротивляться, но он был настойчив и нежен и делал это не спеша, с удовольствием. Ева старалась держаться при этом как только можно дальше и постоянно вздрагивала. Длинные золотистые волосы струились водопадом; перебирая их, Рас стал нашептывать ей на ухо нежную чепуху, затем обнял, и, хотя губы Евы говорили «нет!», тело не упиралось.

Позже она призналась, что испытывала оргазм — до сих пор — всего лишь трижды за всю свою жизнь. Однажды, когда напилась допьяна (но больше и на дух вина не переносила); еще раз — накурившись марихуаны; следующая попытка с наркотиком ни к чему не привела; и последний, когда они с мужем впервые заговорили о разводе всерьез.

До сих пор, повторила она. Но все равно она не любит Раса — она ненавидит его за то, что он с ней сделал. И боится забеременеть. Но как могла она, слабая женщина, остановить его?

Рас сказал, что она могла лишь убежать или убить его.

Больше Ева о чувствах не заговаривала, на случайные и не вполне случайные прикосновения Раса как будто бы вовсе не реагировала. Красноречивее, чем ее уста, оказались жестокие царапины, которыми покрылась вся спина юноши и которые приходилось замазывать от мух на день грязью.

Незадолго перед полуднем третьего дня пути берега реки неожиданно сблизились и стали круче, превратились почти в отвесные скалы. Течение усилилось, но для тревоги не было пока оснований. Рас постоянно подыскивал взглядом возможные места стоянки; когда решил, что пора бы сделать привал, оказалось слишком поздно — стены выровнялись и не позволяли пришвартовать челнок.

За поворотом скалы вознеслись на совсем уж недосягаемую высоту — русло глубоко врезалось в камень. Поток сузился, вспенился, лодку понесло — Рас едва управлялся с веслом.

— Я должна была это предвидеть, но прошло так много времени, и с высоты самолета все выглядело иначе, — сказала Ева.

Каньон, перестав петлять, выпрямился; ноздреватые черные стены почти сомкнулись в вышине. Даже бросив челнок, они не сумели бы здесь выбраться.

— Впереди должен быть остров, — сообщила Ева. Словно ища защиты перед окружающим мраком, она подсела ближе к Расу и, перекрикивая шум потока, говорила в самое ухо. Река, впрочем, пока лишь просто ворчала. Настоящий рев ждал их где-то дальше.

Впереди поток неожиданно разделялся на два, омывающих невысокую груду валунов шириной не более сорока шагов. Заостренный подобно наконечнику копья навстречу реке, остров черепахой вздымался к самой середине.

Уже недалеко за ним в основании отвесной стены чернела огромная дыра, настоящий грот, куда и стремилась в своем беге река. Похоже, тут и находился конец Мира, о котором так много слышал и так долго помышлял Рас — настолько мрак в этой пещере попахивал концом света.

На макушке острова стояла большая крытая тростником хижина, окруженная множеством деревянных и каменных статуй.

Раса, несмотря на крайнюю занятость выбором места для швартовки, пронзило холодком. Он сумел причалить точно к намеченной точке, загнать челнок в некое подобие крохотного фиорда, обозначенного на входе белыми бурунами. Остановка получилась резковатой; и Рас, и Ева повалились навзничь, но не расшиблись. Спрыгнув в воду, они чуть не надорвались, вырывая из жадных объятий реки свою лодку. Лишь вытащив челнок на пологие камни, перевели дыхание.

Когда Ева снова смогла говорить, она поинтересовалась:

— Интересно, кто в целом мире согласился бы здесь жить?

— Древний кудесник Визузу — так называли его вонсу. Шарикту называют его Виш-шуша, — ответил Рас. — Я уже рассказывал тебе. Вонсу уверяли, что он жил здесь еще до того, как татаму — на языке шарикту датамы — пришли из подземного мира в эту долину.

— Сомневаюсь, чтобы эта лачуга тоже простояла здесь так долго, — многозначительно протянула Ева. — А также, что кто-либо мог пройти здесь. Как, в конце концов, им удалось бы выгрести против течения?