Четвертое измерение-2 - Владимир Поселягин

Я ещё на момент покушения озаботился усилением безопасности детей, но и так было понято, что прогулки на горки пора заканчивать, поэтому велел доставить их в наши комнаты. А сейчас, сразу после допроса, не обращая внимания на зрителей, да на полицейских, что вели запись допроса, и участвовали в них, достал штык — нож и воткнул его в горло нападающего, после чего под хруст позвонков и хрипы, отделил ему голову.

— Я никому ничего не прощаю, — держа голову за волосы, повернулся я к присутствующим.

Отбросив тяжёлую и неприятную ношу в сторону, я вытер об одежду убитого штык и, убрав его обратно, направился наверх. Приведя в себя в порядок и смыв кровь, в сопровождении двух офицеров я прошёл в кабинет, где находился Государь. На телевизоре мелькала заставка. Его так никто и не удосужился выключить, на улице работал генератор, но похоже на последних каплях топлива.

Тому видать уже доложили, что случилось в подвале, народу по дому полно шныряло, поэтому встретил он меня с хмурым лицом, но что‑либо сказать он не успел, я первый озвучил просьбу:

— Александр Николаевич, не одолжите человек пятьдесят крепких солдат? Мне надо два десятка установок реактивного залпового огня зарядить… Эх, жаль тактических ядерных зарядов нету, ух я бы не пожалел парочку…

— Папа смотри, что мне дядя Император подарил, — вбежала в мою спальню, где я делал под присмотром Дениса, привычную зарядку, Анна, и покрутилась, показывая коралловые бусы. Эта егоза в последнее время с братьями успела исследовать весь дворец, часто встречаясь с задумчивым Александром Вторым, или с кем‑то из его семьи. Анна звала Государя только дяденька Император, что его видимо изрядно забавляло, хотя, честно говоря, после моего появления и того что последовало дальше, веселья у него наблюдаться было не должно. Страну лихорадило, и лихорадило серьёзно.

Ещё во Владимире, перед тем как собрались отправляться в Москву, я по просьбе Государя пустил слух о том, что передал ему список всех предателей окопавшихся у трона и не только. Потом Император отбыл в Москву, а через два дня и я следом на вертолёте. Результаты такого сообщения были видны уже через неделю, вместе с о своими семьями исчезло несколько чиновников очень высокого ранга и даже один министр, а уж сколько другой шушеры потянулось за границу. Самое интересное, двух третей в моих списках даже не было, но они посчитали, что лучше выехать за границу. Александр Второй был в бешенстве, легко подписывая аресты в пользу государства имущества беглецов. Жалко, что к этому времени не была ещё сформирована Охранка, нет, её начали формировать из боевых офицеров и полицейских, но всё же с опозданием. Фактически Александр воссоздавал госконторы образца тысяча девятьсот пятнадцатого года, взяв некоторые наработки из будущего. В полиции появились сыскные отделы, прототип ОБХСС. Про Охранку я уже говорил. Началась реорганизация армии по новым уставам, создание контрразведки, военно — морской разведки, батальонов морской пехоты. Готовились проекты закладки новых кораблей согласно местным веяньям техники, но с оглядкой на будущее. Начались меняться законы. С моим появлением у Александра появился повод для этого и надо сказать в большинстве своём народ и служивые его поддерживали.

Серьёзный удар был нанесён аристократии. Был введён закон, что они не смогут владеть имуществом, даже если они поучили его по наследству, если дворянин не отслужит пять лет на флоте или в армии, но не в столице при дворе. Причём это касалось и женщин, работа медсестёр и писарей, была для них. Очень серьёзно разозлили они Александра.

По социалистам и другим народовольцам, полицией и ещё находящейся в стадии формирования и создания Охранкой были нанесены просто сокрушающие удары. К сожалению, Александр, не прислушался к моим словам, каждый получил по тридцать лет каторги, а не был казнён. Глупо это, я так ему и сказал.

Этим всем занимался государь, изредка консультируясь у меня, да и то даже не у меня, а в моей библиотеке, где фактически прописался. Я же был направлен поднимать Российскую науку во всех сферах. Правда я выставил условие, часть знаний вроде медицины должны стать общедоступным, и пусть теперь СЮДА едут иностранцы, чтобы учиться. А так как я сам в этих делах мало разбирался, всё школьные уроки уже выветрились из головы, то просто отдал настырным профессорам, академикам и другим учёным весь учебный материал в книгах. Химия, физика, медицина, машиностроение и многое другое, вот что их интересовало. Так же я отделался от музыкантов и режиссёров всяких театров. Вот с военными другое дело.

Так как сейчас основной удар приняли на себя полиция и находящаяся в стадии формирования Охранка, то первые поставки новейшего вооружения и учебные материалы с грифом 'секретно', шли им. Практически все карабины 'Мосина' и револьверы 'Нагана', были переданы этим службам. Причём, реорганизация и формирования в этих службах шла тоже не без дела. В каждом управлении полиции или Охранки теперь было по стрелковому отделению, которые были жёстко ориентированы на захват подозреваемых. То есть потери среди спецов, которые зачастую выезжали брать подозреваемых, свелись к минимуму, теперь для этого были созданы специальные команды из ветеранов войн.

Винтовки 'Мосина' поступили в гвардию, казакам и во флот, где формировались новообразованные батальоны морской пехоты. Пока два. В артиллерийский полк, что стоял под Питером поступили новейшие орудия из трёхдюймовок и шестидюймовок. Пока они осваивались. Тут я тоже помочь ничем не мог, но выдал офицерам учебные пособия. Они у меня тоже были. Не зря Михась настаивал на их приобретении.

В общем это всё что произошло за эти три месяца, если считать с того дня когда мы встретились с Александром Вторым. Ах да. Эсминец я передумал передавать, а за часть вооружения и помощи взял себе небольшую десятипушечную шхуну загруженную и вооружённую как полагается. Были и другие приобретения, в виде запасов продовольствия. Брал я в основном свежей убоиной. При мне кололи, разделывали туши, давали замёрзнуть и я убирал их За Пазуху. Двенадцать тысяч свиней, около ста тысяч кур и петухов. На мой взгляд, припасы приличные. Причём я не посчитал баранины, и рыбы.

Ещё я понял свою ошибку насчёт иностранной прессы, и каждый вечер давал им двухчасовую пресс — конференцию, подтверждая всё видеоматериалами с большого телевизора. Больше всего были опечалены американцы, в наших газетах были заголовки, 'Белые поработители, будущие рабы негров'. Послы и корреспонденты плевались глядя на демонстрации гей — парадов в Европе, Англии и Америке. Я специально прокручивал с такими местами, где те в засос целовались. Многие из иностранных зрителей хватались за головы, а вот русские подданные брезгливо глядели на своих соседей опустивших до такого. На то, что это будет в будущем, они внимания не обращали. В России с моих слов гей — парадов не было, да и брезговали русские общаться с подобными ГОМО — сапиенсами. Вот так я теперь каждый день изгалялся над разными послами и представителями прессы, в основном выдавая весь негатив, что их ждёт. Вот такие дела. Да мелкий я пакостник, мелкий.