Серебряная рука - Майкл Муркок

Ильбрик уже сидел в седле.

— Я тебя жду, Корум.

Корум раздраженно продолжал:

— Но, Гоффанон, я ведь делаю нужную вещь! У меня нет ни малейших сомнений в том, что сейчас я поступаю правильно!

— Тебе придется за это платить, — сказал Гоффанон. — Ты еще поплатишься за это, Корум. Попомни мои слова.

Серебряною рукой Корум коснулся меча, висевшего у него на поясе.

— Твой подарок нас выручит — я в него верю. Скажи — сможет ли защитить нас этот меч?

Гоффанон застонал и яростно замотал своей огромной головой.

— Теперь все зависит только от тебя. О, древние Сидхи! О, Сидхи великие! И зачем только я стал ковать этот меч?

КНИГА ВТОРАЯ,

в которой говорится об Инис-Скайте, о его ужасах, обманах и чарах. Здесь же рассказывается и о нескольких весьма странных превращениях…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ЧАРЫ ОСТРОВА ИНИС-СКАЙТ

Похоже, Тонкая Грива не забыл древних дорог, пролегших меж Измерениями. Уверенно скакал он по морским просторам, уверенно нес двух седоков — Ильбрика и Корума — все дальше и дальше. Холодные, увенчанные белою пеной валы катили по морю. Они, когда солнце нового дня взошло над миром, зарозовели и зазолотились. Морские просторы наполнились синевой.

— Эмергин сказал мне, что Остров Теней существовал здесь еще до прихода сидхи. — Корум сидел за спиной Ильбрика, изо всех сил держась за его кожаный ремень. — Ты же говорил, что остров этот пришел сюда вместе с сидхи.

— Ты и сам должен знать о том, что в любую эпоху находятся люди, искушенные в тайных науках. Они могут путешествовать меж мирами, — радуясь утренней прохладе, ответил Коруму Ильбрик. — Мабденские друиды бывали на Инис-Скайте еще до того, как этот остров оказался в их Измерении.

— Что же за народ живет на Инис-Скайте? Неужели это мабдены?

— Разумеется, нет. Здесь живут потомки древней расы, уничтоженной мабденами. Живя в изоляции, народ этот выродился и ожесточился, впрочем, вырождаться он начал задолго до этого.

— Как же называлась эта раса?

— Понятия не имею. — Достав из-под кирасы карту Кэвана, Ильбрик внимательно рассмотрел ее и что-то шепнул на ухо своему скакуну.

Конь слегка изменил направление. Теперь они двигались прямо на северо-запад.

Небо затянулось серыми облаками. Стал накрапывать дождь. Не успели путники промокнуть, как вновь вышло солнце. Корум задремал — силы нужно было беречь.

Так спутники оказались на Инис-Скайте, маленьком островке, посередь которого стояла огромная гора, окутанная темным облаком. Они слышали, как ревут волны на его пустынных берегах, видели высокую гору, на вершине которой стояла одинокая сосна; все же остальное было скрыто непроницаемой дымкой. Легким движением руки Ильбрик остановил Тонкую. Гриву. Конь был спокоен, твердью были ему морские зыби.

Корум надел на голову свой посеребренный конический шлем и подтянул ремни на доспехах. На спине висели лук и колчан со стрелами. К левому плечу был приторочен круглый белый щит, в левой руке Принц держал и свой боевой топор. Правой рукой Корум ухватился за пояс Ильбрика; при необходимости он мог взять в нее и свой чудесный меч.

Ильбрик сбросил тяжелый плащ, и тут же солнце заиграло на его золотистых косах, начищенных бронзовых латах и золотых браслетах. Он повернулся к Коруму, и тот увидел, что глаза у Ильбрика были цвета моря. Сидхи улыбался.

— Ну что, Корум, ты готов? Улыбаться так же беззаботно, как сидхи, Корум не мог, однако он не был и печальным.

— Можно ехать, — ответил вадаг.

Ильбрик дернул поводья, и Тонкая Грива, взметая снопы белоснежных брызг, вновь понесся вперед; к зачарованному острову.

Они были уже возле самого берега, но картина, открывавшаяся их взорам, не становилась ясней. Им казалось, что они видят древний лес, полуразрушенные строения, выброшенные на берег бочки и тюки, огромных парящих птиц, уродливых животных, рыскавших по лесу в поисках добычи; однако образы эти были неверными и зыбкими — стоило присмотреться к ним повнимательнее, как они тут же начинали таять, погружаясь в туманную дымку. Коруму на миг показалось, что из-за скалы на него смотрит великан, но в ту же минуту и великан, и скала обратились в дерево, затем — в строение, затем — в диковинного зверя. От Инис-Скайта исходило что-то нечистое и тревожное. Он совсем не походил на дышащий покоем и миром Хи-Брисэйл. Напротив, Коруму он казался полной противоположностью последнему. Тихие звуки плыли над островом, они казались то шорохом, то плачем, то шепотом. Воздух пах гнилью. Инис-Скайт производил странное, гнетущее впечатление, все здесь дышало упадком, упадком духа, и этим он походил на земли Фой. Мьёр. От этой мысли Коруму стало как-то не по себе. Вряд ли народ Инис-Скайта станет помогать, мабденам, скорее он придет на выручку Фой Мьёр.

Ильбрик остановил Тонкую Гриву в паре футов от берега и, подняв левую руку, возгласил:

— Приветствую тебя, Инис-Скайт! Мы хотим ступить на твою землю. Дозволишь ли ты нам сделать это?

Это приветствие было старо, как мир, но оно как-то не вязалось с образом той земли, на которую спутники собирались ступить.

— Приветствую тебя, Инис-Скайт? Мы пришли к тебе с миром, мы хотим поговорить с тобой! — громко выкрикнул златовласый исполин.

Лишь эхо прозвучало ему в ответ. Ильбрик пожал плечами.

— Похоже, нас никто не приглашает. Ну что ж, этикет этикетом, но идти-то нам надо.

— Ты что, ожидал вежливого приема? — спросил Ильбрика Корум.

Ильбрик тронул поводья, и Тонкая Грива ступил наконец на серый берег Инис-Скайта.

Лес, что стоял перед ними, тут же превратился в заросли ярко-алых перистых ветвей. Ветви покачивались, подергивались, постанывали и похныкивали. Корум оглянулся назад — вместо моря он увидел стену расплавленного свинца.

Ильбрик направил коня к зарослям, при его приближении они вытянулись как на параде. Тонкая Грива стал упираться, храпеть и прядать ушами, но Ильбрик сдержал его и заставил идти вперед. Ветви тут же распушили свои перья, мягкие листочки касались их тел, отовсюду слышались вздохи.

Коруму показалось, что тонкие усики, которые, ласкаясь, приникали к нему, достают уже до самого сердца. Как хотелось ему изрубить эти странно шевелящиеся ветви! Теперь он понимал ужас мабденов, что попадали в эти живые заросли, ужас смертельный, сводивший с ума; даже ему, столько повидавшему на своем веку, стоило большого труда сдержать себя. Ильбрик же, похоже, вообще ничего не замечал.

— Как тебе здешняя флора, Ильбрик? Я, признаться, вижу подобное впервые.