Железная леди - Кэрол Дуглас

Пожалуй, я переборщила с информацией для восхищенных племянниц. Пришлось прикусить язык, что, к счастью, сделало невозможной попытку попробовать суп, но зато удержало меня от детального рассказа о том, какую захватывающую и энергичную жизнь вел ее дядя в последнее время.

Высокие напольные часы пробили полдесятого, когда мы покинули Гросвенор-сквер. После ужина джентльмены ускользнули на дегустацию коньяка и сигар. Я не очень-то скучала по миазмам дыма, которые порождают подобные мужские занятия, но время, проведенное в гостиной с дамами, было почти таким же удушающим. Всем им, за исключением Аллегры, было нечего сказать гувернантке, завязавшей знакомство с блудным членом семьи. Еще меньше могла сказать им я: лондонские скандалы и сенсации, которые волновали их, казались мне сущей безделицей по сравнению с международными заговорами и покушениями последних двух дней. Слушая сдержанный щебет дам, я понимала, что Квентин был прав: у меня, безвестной девицы низкого происхождения, жизнь была куда насыщеннее, чем у большинства этих женщин. Аллегра, вышедшая проводить нас с Квентином, отчаянно висла то на дяде, то на мне.

– Пожалуйста, приходите снова поболтать, мисс Хаксли, – умоляла она, – или, по крайней мере, пригласите меня в Париж. И дядя Квентин, пообещай, что я буду видеть тебя чаще. Я страшно по тебе скучаю!

Он вздохнул и аккуратно высвободился из ее объятий:

– Кажется, это было вчера, дорогая Аллегра. Я был младшим в семье. Мисс Хаксли может подтвердить, что я очень много думал о тебе и твоих ровесниках, когда застрял в Афганистане. Мы сражались за вас, за юное и прекрасное поколение. И я рад видеть, какой очаровательной и веселой молодой леди ты стала. Что бы ты ни делала, никогда не падай духом.

Она прильнула к руке дяди, будто боялась потерять его еще лет на десять. Квентин погладил девочку по голове, поцеловал в щеку и наконец-то распрощался с ней.

Миссис Тёрнпенни предложила семье Стенхоуп экипаж, чтобы отвезти нас обратно в отель в Стрэнде, но Квентин учтиво выразил желание прогуляться по площади, а затем поймать кэб.

– Надеюсь, вы не возражаете, Нелл? – спросил он, когда мы уже шли по дорожке к площади.

На самом деле я бы не отказалась от поездки в первоклассном семейном экипаже после целой жизни, проведенной в общественном транспорте, но сказала лишь:

– Напряженный был день.

– Не то слово, – ответил он. – У меня голова идет кругом.

– Без сомнений, это из-за коньяка.

Квентин засмеялся и повел меня по одной из диагональных дорожек, пересекающих центральную часть парка. Было достаточно темно; газовые фонари окружали сад, сияя множеством лун в туманной дали.

– Ах, Нелл, эта летняя лондонская прохлада! Она жила в моей душе все эти годы.

– В самом деле?

Он помолчал и взял меня за руку:

– Интересно, понимаете ли вы, чего избежали? Какой вы стали бы через десять лет жизни в таком доме?

Казалось, нет никакого ответа на подобный вопрос. Конечно, я понимала, что воссоединение с семьей очень взволновало Квентина и что его чувства сейчас бурлят. К тому же у меня была возможность увидеть его в окружении людей его положения и понять, насколько я далека от них. Впрочем, как и мои друзья, Ирен и Годфри, – однако им удалось распорядиться своей судьбой самым чудесным образом.

Глава тридцать третья

Падшие ангелы

– Вы правда надеетесь поймать экипаж? – робко спросила я. Прошло уже несколько минут, но поиски так и не увенчались успехом. Оптимизм Квентина, безусловно, воодушевлял, но я была по-прежнему уверена, что в столь поздний час поблизости не окажется ни одного кэба.

Он вновь рассмеялся:

– Безусловно. На улицах полным-полно карет. А уж стоит кучеру подобрать праздного гуляку, так и на его улице тотчас воцаряется праздник. Ведь, как известно, подвыпившие клиенты всегда щедры на чаевые.

– Но мы-то с вами не выпивали.

– Увы, – промолвил Квентин с некоторым сожалением.

Впрочем, лишь только мы пересекли площадь, как услышали приближающийся цокот копыт.

– Может, это чья-то личная карета, – предположила я.

– Личные экипажи всегда запряжены как минимум двумя лошадьми, – парировал Квентин. – А эта, судя по звуку, – одной. Стало быть, кэб.

– Вы правы, – согласилась я.

Стоял прохладный летний вечер. Экипаж должен был вот-вот поравняться с нами, все отчетливее слышалось постукивание копыт, и я вдруг подумала, что во всем этом есть нечто зловещее. Казалось, сказочные приключения вновь уступают место реалиям повседневной жизни, а спутники прошлого неумолимо приближаются к орбите будущего. Меня не покидало ощущение, что некий этап наших с Квентином отношений подошел к концу, и мы уже не сможем по-прежнему понимать друг друга без слов.

– Вот видите, – объявил он, лишь только экипаж показался на горизонте. – Кэб. Скоро будем потчевать Ирен рассказом о сегодняшней вылазке в город.

– Полагаете, она нас дождется?

– А вы сомневаетесь?

Квентин кивнул кучеру, что сидел за поводьями блестящей черной коляски. Словно глаза дикой кошки, вечерний полумрак прорезала пара оснащавших экипаж фонарей.

– На Стрэнд, – скомандовал Квентин.

Я бросила взгляд на кучера: своим нарядом – а именно, высоким цилиндром и повязанным вокруг шеи кашне – он скорее напоминал персонажа рождественской пантомимы, нежели простого лондонского извозчика.

Бережно придерживая меня за запястье, Квентин помог мне подняться в карету. До чего интимная обстановка царила в вечернем кэбе! Ведь в узеньком салоне пассажирам волей-неволей приходится сидеть вплотную друг к другу.

Как ни странно, кроме нас на улицах не было ни души. Вскоре, подумала я, нам с Ирен и Годфри придется покинуть Квентина – впрочем, как и нам с Квентином придется покинуть экипаж, лишь только мы приедем к Нортонам. Наконец-то мистер Стенхоуп дома.

– У вас ведь нет семьи, – неожиданно промолвил он.

– Верно, – ответила я, удивившись его замечанию. Подобные мысли нечасто приходили мне в голову, но Квентин – следует отдать ему должное – был совершенно прав. – Мой отец умер вдовцом больше десятка лет назад. Братьев и сестер у меня не было, а с кузенами я незнакома, поэтому осталась бы совсем одна, если бы не…

– Нортоны. Они, кстати сказать, тоже одиночки.

– Вы правы. Мать Годфри давно скончалась, с братьями он не общается, а к ныне покойному отцу относился с презрением. Впрочем, весьма заслуженно. Что касается Ирен… О ее семье почти ничего неизвестно.

– Быть может, она появилась на свет благодаря таинственным силам, словно Афина – богиня мудрости, рожденная из головы Зевса. Своими достижениями она обязана себе самой, ей незачем оглядываться на прошлое.

– Уверена, – улыбнулась я, – что в том случае, если бы Ирен воспитывал отец, она доставила бы ему немало хлопот. Со мной ей это удалось, а ведь мы даже не родственники. Рада, что вы вновь обрели семью. Вам повезло.

– Вы полагаете? Простите за подобную откровенность, но, признаться, семейная жизнь мне не по душе. Я жил среди дикарей, а они уважают свободу личности. Боюсь, мои родственники чересчур требовательны.

– Я думала, вы будете рады воссоединиться с семьей, поселиться рядом с родными и близкими. А как же иначе?

– Сплошные ссоры да недомолвки – вот и все, что дал мне семейный очаг, – весело отозвался Квентин.

– Ну, раз уж вам претит цивилизация, приезжайте к нам в Нёйи. И возьмите с собой Аллегру: по-моему, ей не помешает смена обстановки. Кто-кто, а Ирен ей это обеспечит.

– Не сомневаюсь!

Квентин вдруг замолчал. Должно быть, он очень устал, а монотонный цокот копыт лишь усиливал его тревожность.

– Что-то не так? – наконец выпалила я со свойственной мне прямотой.

– Напрасно я надеялся, что родственники ответят на беспокоящие меня вопросы. Как оказалось, я сам должен многое им объяснить.

– Стало быть, вы не вернетесь в семью? Не займете свою нишу в цивилизованном обществе?

– Какую еще нишу? – горько воскликнул он. – И что вы имеете в виду, когда говорите о цивилизованном обществе? Поздно мне учиться жить среди людей. Я для них чужой.

– Потерпите. Вам нужно время.

– Быть может, вернусь во Францию.

Сердце мое екнуло, как если бы лошадь, семенившая легкой трусцой, вдруг понеслась галопом.

– Во Францию?

– А затем…

Он вновь замолчал: подгоняемая хлестким кнутом извозчика, лошадь в самом деле ускорила свой бег. Наш экипаж мчался все быстрее и быстрее, рассекая мрачную лондонскую улицу. Квентин прислонился к окну; лицо его ласкал желтый свет фонарей, а поднявшийся ветер взъерошил волосы. Мы свернули налево.

– По-моему, все это время мы ехали по Саут-Одли-стрит, – недоуменно пробормотал Квентин. – Зачем же нам сворачивать налево? Ах да, вспомнил. Сейчас мы спустимся по Гамильтон-Плейс, доберемся до Гайд-парка и направимся в сторону Пиккадилли.