Оружие юга - Гарри Тертлдав

— Есть ли у вас какие-либо конкретные инструкции того, что мы должны добиваться от США? — спросил Ли.

— Я не возражаю против условий перемирия, которые вы предложили Линкольну — в качестве отправной точки для нашей дискуссии. О том, насколько дальше федералы готовы уступать, ну, вообще говоря, посмотрим, как будут разворачиваться события… Ривингтонцы, которые всегда были необыкновенно хорошо информированы, кажется, находятся под впечатлением, что они вполне могут отдать Кентукки и Миссури, а также выплатить контрибуцию в качестве возмещения за те убытки, которая понесла наша страна в недавних боевых действиях.

— Кентукки и Миссури? У меня не создалось такого впечатления во время беседы с мистером Линкольном. Совсем даже наоборот, — нахмурился Ли. Он задавался вопросом, насколько много ривингтонские пришельцы рассказали Джефферсону Дэвису. Чтобы быть откровенным со своим президентом, он чувствовал необходимость выяснить это. Он сказал: — Ривингтонцы знают очень много вещей, господин президент, но они не могут знать всего.

— Я иногда задаюсь вопросом…

Дэвис замолчал. Он слегка склонил голову набок, как будто изучая Ли. Затем пробормотал четыре слова: Два ой один четыре.

Ли улыбнулся в неподдельном восхищении; он еле удержался, чтобы не захлопать в ладоши. Если бы он не знал тайну организации „Америки будет разбита“, цифры были бы бессмысленны для него. Значит, и он в курсе…

— Значит, господин президент, они также сказали вам, что они из будущего, и предоставили убедительные доказательства?

— Они у них есть.

Особенностью Джефферсона Дэвиса, обычно спокойного и невозмутимого, было очень выразительное, но крошечное расширение его глаз, когда он сбрасывал напряженность.

— Я думал, что был только один, которому они доверили свою тайну.

— Я тоже, — признался Ли. — Так или иначе я рад. Но разве они не говорили вам, сэр, что в том времени, из которого они пришли, федералы победили нас, поэтому они отправились сюда, чтобы предотвратить это?

Дэвис кивнул; его широкий тонкий рот снова сузился.

— Да, и о многих из зол, произошедших от этого. Тадеуш Стивенс… — Он проговорил это имя, как если бы это было проклятие. — За все это мы в долгу перед ними.

— Все так, господин президент. Они мне очень помогли своими знаниями о походе генерала Гранта через Дикие Земли. Но как только мы начали действовать в соответствии с этими знаниями и изменили то, что было, мир стал другим, отличным от того, который они знали. Андрис Руди сказал тогда мне… Теперь они видят через тусклое стекло, и могут лишь предполагать, как и мы все. Поэтому откуда им знать, на каких условиях комиссары Линкольна будут разговаривать с нами?

Дэвис поднял руку, чтобы погладить старенький пучок волос под подбородком.

— Я вас понял, генерал. И с ними все понятно. Тем не менее, они остаются проницательными людьми, и их мнение достойно нашего пристального внимания.

— Конечно, сэр. — Тщательно подбирая слова, Ли добавил, — Любая организация в нашей стране, имеющая такие возможности, как люди из Ривингтона, достойна нашего самого пристального внимания.

— Вы имеете в виду, что они попытаются манипулировать нами? — спросил Дэвис. Ли кивнул. Президент нахмурился.

— Эта мысль часто посещает мой разум, особенно в предрассветные часы, когда лучше спится. Когда бы только были одни северяне, это еще ладно. А теперь еще и эти. Я рад, что у нас есть такой человек, как вы. Я обретаю уверенность, что в случае, если мне придется отойти от бремени власти, есть кто-то, способный продолжить наше дело.

— Сэр? — сказал Ли, не совсем уловив дрейф мыслей президента. Глаза Дэвиса скучно уставились ему в глаза.

— Вы же знаете, что в соответствии с условиями Конституции Конфедерации Штатов, я ограничен одним сроком на шесть лет. После выборов в 1867 году наш народ должен иметь во главе того, кто способен подняться выше фракционных дрязг и повести нас всех дальше. Думаю, никто кроме вас, не удовлетворяет этим требованиям, и кроме того, кто еще может справиться с проблемами, которые могут доставить нам ривингтонцы? Я вас избрал в качестве уполномоченного не только из-за ваших несомненных и непревзойденных способностей, но и для того, чтобы держать вас в поле глаз общественности — как сейчас, так и в день наших выборов. Кое-что люди слишком быстро забывают.

— Вы это серьезно? — медленно сказал Ли. Он не был так поражен с тех пор, как генерал Макклеллан, отбросив свою обычную лень, вдруг прорвался через Северные Горы, чтобы дать битву под Шарпсбергом. Это было удивительно и как-то неприятно. — Я никогда не проявлял интереса к политике, господин президент, вы же знаете.

— И что? Я тоже получил военное образование, как вы прекрасно знаете. Я бы десять, нет сто раз предпочел бы командовать войсками на поле боя, чем тратить свои дни на споры с непокорным Конгрессом по мелочам. Законодательство, срочность которого должна быть очевидна для идиота, вдруг подменяется каким-то бредом. Я часто думал, что Конгресс просто стремится убрать меня на какой-то задний план, чтобы я сидел и помалкивал там. Но я остался там, где судьба и долг поставили меня, и я не сомневаюсь, что придет время, когда именно вы будете делать то же самое.

— Да минует меня чаша сия, — сказал Ли.

— Вы знаете, что и как произошло с Ним, когда пришел час, Он испил чашу до дна. Президент улыбнулся своей тонкой холодной улыбкой. — Мы знаем друг друга больше, чем половину нашей жизни — еще с тех дней в Вест-Пойнте, когда мы были молодыми люди и учились быть солдатами, быть мужчинами. Теперь, когда мы стали теми, кем когда-то мы стремились быть, как мы можем не признавать того, чего от нас требует долг?

— Пошлите меня в битву, в любое время, — сказал Ли.

— Битва у вас всегда будет, даже если это будет битва без знамен и пушек. Никого другого, кроме вас, я в этом кабинете не вижу.

Ли до сих пор покачивал головой. Дэвис не стал давить на него больше. Президент не всегда должен быть ловким политиком; его собственное четкое представление о делах состояло в том, чтобы находить компромиссы в море различных мнений. Но Ли знал, что Дэвис аккуратно подцепил его на крючок, как рыбу, резвящуюся в потоке над песчаным дном. Так же, как рыба клюет на червя, так и Ли высоко подпрыгнул, когда ему указали, в чем теперь его долг. Да, но крючок был безмерно колючим.

— Я думал, что скорее попаду на раскаленную сковороду, чем в президентство, — тихо пробормотал он.

— Конечно, — тут же отреагировал Дэвис, уловив лишь часть фразы, — за президентство хоть в огонь.